 |
Жебрак Антон Романович (1901-1965)
Антон Романович Жебрак (1901-1965)
Антон Романович Жебрак не был рядовым исследователем. Коммунист с 1918 года, участник Гражданской войны (он родился в 1901 году) Антон Романович получил высшее по советским меркам образование, окончив не только Тимирязевскую сельскохозяйственную академию в 1925 году, но и Институт красной профессуры в 1929 году. Он заинтересовался генетикой и был командирован для более углубленной специализации в США, где работал в Колумбийском университете и в лаборатории профессора Дэнна, автора самого известного учебника по генетике, и в Калифорнийском технологическом институте у основателя хромосомной теории наследственности Томаса Моргана (в 1930-1931 годах).
Возвратившись на родину, Антон Романович вошел в число крупных организаторов науки, стал профессором кафедры генетики и селекции Академии социалистического земледелия (1931-1936 г. г.), затем, оставаясь профессором этой Академии, возглавил аналогичную кафедру в родной Тимирязевской академии , начале 40-х годов он работал в аппарате ЦК партии в Москве (не бросая преподавательскую работу). Спокойный и рассудительный человек, не блиставший талантами оратора, да и вообще немногословный, он брал не жестикуляцией и артикуляцией, а солидностью и основательностью. От всей его фигуры - коренастого крепыша чуть ниже среднего роста, круглоголового, с пышной шевелюрой - веяло силой и трезвым умом.
Родился он в Белоруссии, имел прочные связи с учеными в разных уголках страны, уважали его и в высоких партийных кругах. Он не был так ярок и блистателен, как Серебровский, не лез в теоретики, как Дубинин, был и попроще и одновременно - особенно в глазах партийных боссов - поосновательнее, чем все эти видные фигуры в стане генетиков. И работал он не с дрозофилой, а с пшеницей, успехи его в этом плане были заметными. Он поддерживал генетиков и в 1936 году, и в 1939-м, может быть, не так напористо, как кое-кто из его коллег, но принципиально и твердо. Недаром Презент тратил желчь на публичное охаивание даже рукописных жебраковых их работ.
Выступления Жебрака в стане генетиков не мешали неторопливому Антону Романовичу идти вверх: в 1940 году его избрали академиком Белорусской АН, в 1945 году - Президентом этой Академии. Тогда же он побывал в Сан- Франциско и среди других учредителей Организации Объединенных Наций поставил свою подпись под уставом ООН и декларацией о начале ее деятельности.
Это было как на войне - после ареста и гибели Н. И. Вавилова, и его соратников Г. Д. Карпеченко , Г. А, Левитского , Н. К. Беляева , расстрелянного после мучений и сошедшего от них с ума вице-президента ВАСХНИЛ Георгия Карловича Мейстера , после смерти Н. К. Кольцова - борьбу за спасение истинной генетики пришлось возглавить оставшимся на свободе.
По своему положению и компетенции во главе этой борьбы в то время могли быть два человека - А. Р.Жебрак и Н. П.Дубинин .
А. Р. Жебрак по всем показателям казался соответствующим идеальному образу новой советской интеллигенции. Выходец из бедной белорусской семыл, участник Гражданской войны, член партии, он окончил Тимирязевскую Сельхозакадемию и Институт Красной профессуры при Коммунистической Академии [ 32_1 ]. После окончания Тимирязевской академии он работал в США в лабораториях профессора Лесли Денна (в Нью-Йорке) Т. Г. Моргана в Калифорнийском Технологическом институте (в г. Пасадена), т. е. получил знания современной генетики непосредственно в месте ее создания.
А. Р. Жебрак заведовал кафедрой Генетики Тимирязевской академии и отделом Отдаленной гибридизации Министерства Сельского хозяйства СССР. Работы Жебрака были созвучны исследованиям выдающегося генетика Г. Д. Карпеченко , бывшего до ареста заведующим кафедрой Генетики Ленинградского университета и отдела Генетики в Пушкинских лабораториях ВИРа . Они среди прочего работали над одной проблемой - аллополиплоидии растении. Полиплоидные растения имеют не двойной (диплоидный) набор хромосом, а четверной (тетраплоиды) и более хромосомных наборов. Это обеспечивает полиплоидным растениям повышенную устойчивость при неблагоприятных условиях существования и большую продуктивность в обычных условиях. К тому времени уже были найдены способы искусственного - под влиянием, например, колхицина - получения полиплоидов. Предстояла большая работа по выяснению среди прочего хозяйственной ценности таких растений. Авторитет А Р. Жебрака в научных и партийных кругах был очень высок При создании ООН от СССР было три представителя: СССР , Украина , Белоруссия .
От имени Белоруссии на документе о создании ООН стоит подпись А. Р. Жебрака. И, кроме того, он был президентом Академии наук Белоруссии . Он сочетал все это с бескомпромиссной защитой истинной генетики от нападок невежественных "мичуринцев". Он, как мне кажется, был убежденным большевиком. Генетики мира были потрясены арестом Вавилова и его соратников. Они знали о расцвете Лысенко. Они, несколько опережая события, решили, что истинная наука в СССР разгромлена. Об этом написал статью в журнале Сайнс Карл Сакс . Ответить ему, показать, что, вопреки этому мнению наука у нас свободна, Антифашистский комитет поручил А.Р. Жебраку . У него была сложная задача. Память о погибших генетиках и событиях предвоенных лет "стучала в его сердце". Но он ответил Саксу, что истинная генетика в стране жива, а направление, развиваемое Лысенко, состоит более в агрономических прикладных работах. В апреле 1945 г., когда он послал статью в Сайенс, это было правдой. Но...
30 августа 1947 г. в Литературной газете была опубликована статья трех авторов Алексея Суркова , Александра Твардовского и Геннадия Фиша
"На суд общественности". Статья посвящена Антону Романовичу Жебраку, который
"решил посвятить свою статью (в американском журнале Science ) уничижению и охаиванию передового советского ученого, известного всему культурному человечеству своими новаторскими трудами в области физиологии растений и генетики, академика Лысенко."
Статья в Литературной газете была для нас потрясением. Главным было имя Твардовского среди авторов. Популярен был и Сурков - автор любимой песни военных лет "Бьется в тесной печурке огонь, на поленьях смола, как слеза...". Фиша мы не знали. Мы скоро узнали его...
Мы не знали, что именно Г. Фиш по поручению И. Презента готовил эту статью. Не знали, что подписи Твардовского и Суркова были поставлены под статьей под давлением отвратительного типа - члена ЦК ВКП(б) философа - академика М. Б. Митина . Для нас было поразительно, что именно Твардовский полагает дремуче невежественного и фанатичного Лысенко новатором в области физиологии растений и генетики... Твардовский (!) полагает, что
"В своем низкопоклонстве перед зарубежной наукой проф. Жебрак доходит до того, что фактически предлагает американским ученым нечто вроде единого союза для борьбы против советского ученого Т.Лысенко..." Твардовский цитирует слова Жебрака "вместе с американскими учеными мы, работающие в этой же научной области в России, строим общую биологию мирового масштаба" и спрашивает:
"С кем это вместе строит Жебрак одну биологию мирового масштаба? Уж не с Карлом ли Саксом , называющим нашу страну "тоталитарной"? Уж не с Дарлингтоном ли? С тем, который, усомнившись в творческих работах Мичурина, клевещет: много легче предположить, что он получил свои лучшие растения из Канады и США". Не с ними ли собирается строить общую биологию мирового масштаба Жебрак?" Статья кончается ясным указанием:
"Мы уверены, что и среди советских ученых факты такого рода не могут быть терпимы и найдут ясную и недвусмысленную оценку". Ну чего я все на Твардовского? Раз главным был невежественный Г. Фиш... Но Твардовский - любимый автор "Василия Теркина" и многих стихов. Как он мог? Если бы он лично знал А Р. Жебрака, вряд ли он подписал эту статью.. Опасная вещь печатное слово. Прошли годы. Никого из них нет на Земле. Остались и останутся написанные когда-то слова. Мы, студенты тех лет, не понимали тогда, что послевоенная свобода кончилась. Мы не знали имен Вавилова и Кольцова. Смутно слышали об аресте В. В. Парина , смутно знали о "Деле КР" . Не знали, что приближается новая волна террора. Но облик Лысенко сомнений не вызывал. Так для меня первый раз прозвучало имя Жебрака. Партия и правительство действовали с особой сноровкой. В марте 1947 г. было принято постановление "О судах чести в Министерствах СССР и центральных ведомствах". В июне в Минздраве СССР было проведено такое судилище над Роскиным , Клюевой , Митеревым и Лариным .
А кто такой Карл Сакс? Чем он так озлил Г. Фиша и его заказчиков? Сакс спрашивает среди прочего: "Что случилось с Карпеченко , генетиком, положившим основание работе по аллополиплоидным гибридам, которую Жебрак развивает так успешно? Где Вавилов , один из величайших ученых России и один из величайших генетиков мира? Вавилов был избран президентом Международного Генетического Конгресса в Эдинбурге в 1939 г., но Вавилова не было на конгрессе и мы о нем с тех пор не слышали. Теперь у нас есть сведения из нашей Национальной Академии наук, что Вавилов умер. Как он умер и почему?.. Изоляционизм в науке или в любой другой области не может иметь места в современном мире. Мы надеемся, что мы сможем вскоре возобновить связь и личное общение с нашими русскими друзьями и коллегами." (Это стало возможным через 40!!! лет. С./77.)
В самом деле ужасный человек этот Карл Сакс. Что сказать ему о великом Вавилове и выдающемся Карпеченко? Что сказать о десятках великих и выдающихся замученных и убитых палачами?
Хорошо, профессионально была организована травля Жебрака. Через три дня после "стихийного" письма писателей в Литературную газету, 2 сентября 1947 г. в "Правде" появилась большая статья профессора... И.Д. Лаптева . Вовсе не был профессором И. Д. Лаптев [ 32_2 ]. Не стеснялись врать в "Правде". А статья называлась
"Антипатриотические поступки под флагом "научной" критики". Здесь много буквальных повторений из статьи писателей. Те же примеры, те же приемы, то же передергивание слов и смысла цитируемых статей.
Лаптев пишет:
"Надо потерять чувство патриотизма и научной чести, чтобы заявить, что известный всему миру ученый-новатор в области генетики академик Лысенко не имеет отношения к советской биологии (какой молодец Жебрак! - С.Ш.)...
С каким чувством патриотического возмущения откликнется на этот факт каждый советский крестьянин, каждый работник социалистического сельского хозяйства, в течение ряда лет получающие высокие урожаи на основе научных методов, разработанных Т. Д. Лысенко (Подчеркнуто мною. Где видел эти урожаи в голодающей стране Лаптев? С. Ш.) А. Жебраку понадобилось это для того, чтобы, выдав советского ученого Т.Д. Лысенко на потеху продажной капиталистической прессе, самому изобразить себя преданным союзником дарлингтонов, саксов и им подобным, избравших "для критики" Т.Д. Лысенко, чтобы вести борьбу на стороне реакционного идеализма против диалектического материализма. Политический смысл этой борьбы понятен каждому. Его хорошо знают реэкционеры-биологи. ...Роберт Симпсон в статье, направленной против Лысенко и озаглавленной
"Наука по тоталитарному образцу" (как точно определил Симпсон! С. Ш.) прямо заявлял: "Двойная роль Лысенко в политике и в науке требует бесстрашного вмешательства людей науки, увидевшей, как опасна та наука, которая становится подчиненной государству... Пришло время ломать копья в бою". (Эх, Роберт Симпсон - до какой степени можно быть бесстрашным? Тогда ломали не копья, а головы, но призыв верен. С. Ш.) Симпсона беспокоит, что в советской стране найдены средства, чтобы получить изобилие зерна, молока, мяса, шерсти, меха. Его беспокоит, что капитализм не может дать народу этого изобилия." (Совесть все же должна быть - пишет это Лаптев в голодные послевоенные годы, еще не отменены карточки! Нет хлеба, мяса, молока, шерсти для большинства граждан страны! С. Ш.) И далее: "Оказывается, для А. Жебрака существует так называемая "чистая наука". "Вместе с американскими учеными мы, работающие в той же научной области в России, строим общую биологию мирового масштаба". Так вот, оказывается, где источник антипатриотизма этого "ученого"! (это Лаптев посмел поставить слово "ученого" в кавычки, говоря о Жебраке! С. Ш.) Оказывается нет в природе передовой советской биологической науки (в самом деле нет, т. Лаптев! С. Ш.), нет в природе идеалистической биологии. Оказывается, есть только единая "биология мирового масштаба"...
Советские ученые... проникнуты духом животворного советского патриотизма, духом советской национальной гордости за свою родную науку, которая развивается на единственно правильной основе - диалектическом материализме... Советский ученый считает своей гордостью беспощадную борьбу с той "наукой", которая глубоко враждебна диалектическому материализму, которая служит не народу, а целям одурманивания народа, укреплению могущества эксплуататоров".
Я выписываю эти пассажи: в этой лексике, словоупотреблении все отражает дух того времени. Вчитайтесь в эти слова, читатель! Лаптеву одного Жебрака мало. Он направляет удар и на Н. П. Дубинина , опубликовавшего статью "Работа советских биологов: теоретическая генетика" также в журнале Science, но уже в 1947 г. "Прежде всего (вопрошает Лаптев) вызывает настороженность: почему этот журнал, враждебно настроенный к советским биологам, помещает статью Дубинина на первом месте. Ответ приходит сам собой. В статье обойдены все основоположники советской биологии. (Лаптев относит к основоположникам Лысенко...) Кого же считает Дубинин советскими биологами? Оказывается, здесь превозносятся такие "советские биологи", как Добжанский , Тимофеев-Ресовский - открытые враги советского народа...
С чувством брезгливости и негодования читаешь далее в статье восхваление в статье ряда подобных лиц. Все мичуринское направление в биологии Дубининым замалчивается... О чем свидетельствуют вышеизложенные факты? Они свидетельствуют о том, что у некоторой отсталой части нашей советской интеллигенции еще живучи раболепие и низкопоклонство перед буржуазной наукой, глубоко чуждые советскому патриотизму. Мы гордимся своей страной победившего социализма, своей передовой советской наукой. Надо решительно, беспощадно (решительно и беспощадно!) вырывать гнилые корни угодничества и раболепия перед буржуазной культурой! Только на этом пути можно успешно разрешить великую задачу, поставленную товарищем Сталиным перед советской наукой, - в кратчайший срок превзойти достижения науки в зарубежных странах". И заключительный пассаж:
"К суду общественности тех, кто тормозит решение этой задачи, кто своими антипатриотическими поступками порочит нашу передовую советскую науку!"
Статья в Правде во все годы советской власти означала необсуждаемый приказ. Более того, содержание и стиль всех последующих речей различных обвинителей Жебрака полностью следуют схеме двух первых газетных статей писателей в Литературной газете и в Правде. 22 сентября на имя министра Высшего образования С. В. Кафтанова поступило заявление от Парткома Сельхозакадемии им. Тимирязева . В этом заявлении (во исполнение приказа) партком "просит привлечь проф. А. Р. Жебрака к Суду чести Министерства Высшего образования СССР".
Нет необходимости цитировать это письмо - не интересно. Та же лексика, те же доводы, те же штампы, что и в статье Лаптева. Такое заявление должно было поступить и оно поступило. Здесь все было "нормально".
Зато совершенно необычны были письма-протесты героев. 8 сентября 1947 г. на имя главного идеолога ВКП(б) тех лет, секретаря ЦК ВКП(б) А А Жданова было отправлено два письма в защиту А Р. Жебрака. Одно написал И.А. Рапопорт (!), другое Д.А. Сабинин (!).
И. А Рапопорт пишет Жданову:
...ламарковская теория наследственности акад. Лысенко не просто устаревшая, неправильная теория, не выдерживающая экспериментальной проверки. Если "отождествлять это направление со всей советской генетикой, то возникнет впечатление о чрезвычайной отсталости у нас ведущей биологической дисциплины, клавшей большие шаги вперед именно при участии именно русских ученых. Важно, чтобы высокий объективный престиж был не только у советской химии, советской физики, но и отечественной биологии. Объявить какой-нибудь недоброкачественный или сомнительный продукт прекрасным, не значит совершить патриотический поступок, если даже это сделать по искренним побуждениям. В нем только самодовольство и глупость. Поэтому т. Жебрак поступает правильно, когда указывает на заслуги акад. Лысенко в агрономии и физиологии растений, но не прославляет его за исторические открытия в генетике, которые Лысенко еще не сделал. Фальшивая лесть роняет Достоинство ученого гораздо больше, чем правда".
Д. А. Сабинин пишет Жданову: "...мог ли и должен ли был Жебрак... защищать величие Лысенко как генетика?.. Не может ученый-натуралист солидаризоваться с утверждениями о "превращениях элементов в теле организма не в то, чем были эти химические элементы вне организма". Не может биолог, считающий успехи в изучении составных частей клетки, ядра и хромозом одним из важнейших достижений последней четверти века, согласиться с заменой всех этих представлений положением о наследственности как свойстве клетки в целом и о том, что "каждая капелька протоплазмы обладает наследственностью". С возмущением и стыдом закрываешь книгу ( Лысенко "Наследственность и ее изменчивость", 1944 ), где автор говорит о развитии как "закручивании и раскручивании", где нет ни одной страницы, лишенной путаницы и противоречий". Яркое гневное письмо в защиту Жебрака написал Жданову один из наиболее уважаемых старейших селекционеров, академик ВАСХНИЛ Петр Иванович Лисицын . П. И. Лисицын пишет:
"В газете "Социалистическое земледелие" от 3 сентября (т. е. одновременно с Правдой) появилась статья проф. Лаптева, обвиняющая проф. Жебрака ни больше ни меньше как в антипатриотизме. Меня возмутила эта статья как дикостью обвинения, так и грубой демагогичностью тона, и не могу удержаться, чтобы не выразить своего возмущения и удивления... кому такая статья нужна? Ведь она настолько груба и так проникнута очевидной клеветой, что рассчитана только на некультурного читателя. По-видимому автор считает, что он живет в дикой стране, где его стиль наиболее доходчив. Ясно чувствуется, что цель статьи - во чтобы то ни стало смешать с грязью своего "врага", но при этом затрагиваются вопросы, которыми мы не можем швыряться (свобода исследования, философия). ...Статьи, подобные грязной статье проф. Лаптева, тянут вниз. Пора бы призвать к порядку таких разнузданных авторов". (Слава Герострата - кто бы вспомнил Ивана Даниловича Лаптева! Какой неизгладимый след оставил он в нашей истории. При явном непонимании сути предмета, на кого, на что он руку поднял! Его первый камень породил лавину, горный обвал. Погубители науки - погубители страны, и он в их числе! Конечно, для него это было просто редакционное задание. Приказ. Приказы не обсуждают. Увы, их выполнение - клеймо на всю жизнь. Клеймо нельзя смыть. После статьи в Правде все как полагается. 16 октября 1947 г. вышло Постановление ЦК КП(б) Белоруссии об освобождении А. Р. Жебрака от обязанностей президента АН БССР , поскольку он "потерял авторитет среди научной и советской общественности". Пусть читатели следующих поколений не удивляются - президента Академии наук увольняет ЦК республиканской компартии...
17 октября 1947 г. собрался президиум АН БССР, чтобы осудить его за "антипатриотический поступок, раболепие и низкопоклонство перед буржуазной наукой". Присутствовавший на этом заседании профессор (врач) С. Мелких (чл. корр. АН БССР, депутат Верховного Совета БССР) 19 октября написал в защиту А. Р. письмо К. Е. Ворошилову. Он писал:
"...Обсуждение продолжалось 5 часов. Профессор Жебрак мужественно выслушивал обвинения, признал, что совершил ряд политических ошибок, но никак не мог признать, что он, член партии с 30-летним стажем, сын белорусского народа, обязанный своими научными достижениями и ученым званием советскому народу, совершил поступок против своей Родины. Все заседание велось в резких выражениях, а под конец некоторые из выступавших перешли всякие грани резкости и нанесли такую травму профессору Жебраку, что этот мужественный человек не выдержал, разрыдался и долгое время не мог прийти в себя. После этого у него начались сжимающие боли в сердце, по всему телу пробежала дрожь и он долго не мог заснуть всю ночь. Обращаюсь к Вам, Климент Ефремович, как свидетель происшествия и как врач, прошу оградить в дальнейшем проф. Жебрака от душевных травм, подобных только что им перенесенной. Для советского народа, для нашей науки чрезвычайно важно сохранить здоровье и работоспособность такого крупного ученого, как профессор Жебрак, а это здоровье сильно пострадает, если профессору Жебраку придется пережить еще не одно заседание, где будет обсуждаться его выступление в американской печати." На этом заседании 17 октября 1947 г. его довели до инфаркта. Важно подчеркнуть, что при этом Антон Романович защищался бесстрашно. Фрагменты из протокола этого заседания через год (3 сентября 1948 г. - т. е. после сессии ВАСХНИЛ) приводит новый президент АН БССР Н.И. Гращенков . Н. И. Гращенков "службу знает" - он громит своего предшественника. И в обоснование приводит его слова из протокола 1947 г. Вот эти фрагменты протокола: "Жебрак указывает на свою приверженность к теории, противоположной Лысенко. Жебрак и теперь не признает в отношении Лысенко допущенной им ошибки, он говорит, что учение Лысенко неправильное и что Лысенко через несколько лет будет пустым местом в науке (какой молодец А. Р.!), а что будет развиваться то учение, которому он, Жебрак, служит. Теория его, Жебрака, и Лысенко всегда останутся на разных полюсах."
На прямой вопрос, уточняющий его отношение к мичуринскому учению (это пишет Гращенков) Жебрак отвечает: "Относительно школы Лысенко я дал правильную оценку в печати, эту школу я оцениваю, что она ничего положительного не вносит в нашу науку, и считаю ее теорию абсолютно ошибочной......Я в корне не согласен с Лысенко, хотя он наносил удары в той области, в которой я работаю, что они (т. е. взгляды Лысенко) прямо противоположны моим убеждениям". И Гращенков резюмирует эти бесстрашные слова: "В этих утверждениях сказалась вся теоретическая и идейная сущность Жебрака. (В самом деле так! С. Ш.) За антипатриотические поступки, раболепие, низкопоклонство и клевету на передовую биологическую науку Жебрак был снят с поста Президента Академии наук БССР." В 1600 г. был сожжен Дж Бруно. Дж Бруно предпочел смерть отказу от убеждений. В 1633 г. был суд инквизиции над Галилеем. Галилей предпочел смерти словесное покаяние [ 32_3 ]. А.Р. Жебрак на зловещем суде советских инквизиторов следует примеру Дж. Бруно. В итоге судилища 17 октября 1947 г. - инфаркт. Письмо доктора С. Мелких не спасло А Р. Инквизиторам было мало инфаркта. По "просьбе" парткома Тимирязевской академии и письму министра Кафтанова предполагалось устроить еще одно "ауто-да-фэ" - "Суд чести" - 20-21 октября. В эти дни из-за инфаркта не удалось. "Суд чести" устроили 21-22 ноября 1947 г. в Большой лекционной аудитории Политехнического музея.
См. "Суд чести" над Жебраком устроили 21-22 ноября 1947 г.
Ссылки: