Бунин Иван Петрович - неистощимый весельчак

Старший брат А.П. Буниной , дядя Стогова Э.И.

В первой четверти XIX столетия всему высшему свету Петербурга был известен неистощимый весельчак Иван Петрович Бунин ; он был старший брат "десятой музы" . На службе был лейтенант и постоянный адъютант адмирала Ханыкова ; холостяк, умный, хорошо образованный, очень добрый; веселонравие его не имело границ, изобретательность в разнообразии удовольствий была бесконечна, где веселье - там он необходимый режиссер.

Он был хорошего роста, вершков восьми, хорошего здоровья, брюнет, всегда готовый на доброе дело, и неустанный создатель и участник удовольствий, но постоянный враг своим деньгам. Всегда числился где-то на службе, знаю только, что однажды он был инспектором колонистов под Петербургом; и тут было не без фарса: он свободно говорил на их языке и делал для них балы. Он отличался особенными свойствами, до глубокой старости сохранились у него необыкновенно густые волосы на голове; по особенному устройству кожи на черепе, она свободно двигалась, так что, дернувши за волосы в одном месте, все волосы поднимались в эту сторону. Он мог свободно шевелить ушами. Очень приятно пел, красиво танцевал, был щеголь, немного музыкант. Был любимец дам, которым он умел нравиться; в обществе мужчин, окружающих его, всегда был общий смех.

Кронштадтский клуб и до сего времени, в годовщину клуба, пьет за здоровье учредителя клуба Ивана Петровича Бунина. Я не помню случая, чтобы он отказал кому-либо в своем ходатайстве. Бывало, удастся занять денег, сейчас устраивает у себя званый вечер. Не так давно я видел сохранившийся у меня пригласительный его билет:

"Кум свахи Аполлона Иван Бунин покорнейше просит" и проч. На его вечерах много бывало дам из высшего круга, а хозяйкой была сестра его. Вечер открывался своеобразным концертом. Нам, племянникам, раздавались музыкальные инструменты и каждому тот инструмент, на котором не умеет играть, мне доставались тарелки. Бунин знал по несколько песен на всех языках, как на европейских, так и на азиатских; сам садился за фортепиано и пел турецкую песню; по данному им знаку мы усердно ударяли в инструменты - вероятно, эта какофония походила на турецкую музыку. За турецкими следовали персидские, цыганские - хохота было много. Бунин пел чувствительные немецкие песни, веселые и шаловливые французские и очень натурально представлял поющего пьяного англичанина. Дамы уходили в другую комнату - для мужчин пел скоромные куплеты с гримасами, ужимками, с речитативом, мужчины хохотали, дамы смеялись и будто не слыхали. Были небольшие танцы. Подсел Бунин к хорошенькой даме, я стоял за стулом и слушал любезности его; дама беспрестанно обмахивала свою голову: оказалось, Бунин весьма верно подражал мухе, запутавшейся в ее волосах.

Бунин был неутомим, неистощим, все было прилично и все были веселы. Тогда явилась новая игра - в синонимы и омонимы; один уходит в другую комнату, круг общества назначает синоним; призванный имеет право сделать каждому в круге три вопроса и отгадать заданное слово; на ком отгадано, тот выходил из круга. Помню, досталась мне задача "вал". Помню, как боялась тетка, что я осрамлюсь, не угадаю, но я угадал по второму вопросу, и тетка была довольна. Не отгадать было стыдно, казалось тупоумием. Вечера Бунина были редки, но всегда веселы по разнообразию удовольствий. Случалось мне слышать рассказ Бунина, как веселились накануне у Нарышкина; не помню, кого-то хоронили в снегу. Бунин, уставщик похорон, всех костюмировал и учреждал кортеж; Нарышкин был попом, кто-то дьяконом, певчие. Опьяневшего до бесчувствия несли на простыне, со свечами, с пением - все серьезные, и хоронили в сугробе снега. В то время подобная потеха часто практиковалась по деревням у разгулявшихся помещиков.

Известно мне устроенное Буниным тайное общество "кавалеров пробки". Все члены, в своем собрании, имели в петлице сюртука пробку. Однажды было заседание тайного общества в Петергофе. Не бывши членом общества я все же был приглашен обедать. За обед садились между дам мужчины, пели хором песню, кажется, сочиненную Буниным:

"Поклонись сосед соседу, сосед любит пить вино. Обними сосед соседа, сосед любит пить вино. Поцелуй сосед соседа, сосед любит пить вино". После каждого пения - исполнялось точно по уставу.

Бунин был гроссмейстер. Думаю, что такое тайное общество запрещено правительством не было.

Вспоминаю ходивший тогда анекдот, мне его не случилось читать в печати. Александр I выразил желание Нарышкину - иметь попугая. Нарышкин поднес отличного своего серого попугая. К Пасхе делаются представления к наградам, государь приказал прочитать список; читавший только сказал:

"статский советник Гавриков", попугай закричал:

"Гаврикову пуншу, Гаврикову пуншу!".

Попугай заучил фразу и повторял при имени Гаврикова.

Анна Петровна Бунина привезла меня в Петербург, брала по праздникам из корпуса, ласкала меня, возила с собою в высшее общество и тем хотела усвоить дикому мальчику общественные приличия. Иван Петрович Бунин определил меня в корпус , тоже брал меня по праздникам; его ходатайство доставило мне возможность попасть в Камчатку - оба благодетельствовали мне. С Иваном Петровичем я постоянно переписывался, высылал к нему соболей, просил его продать, а деньги класть в банк. По его известиям денег моих накопилось в банке двадцать тысяч рублей ассигнации.

Лет 60-ти Бунин женился. Когда через 15 лет я возвратился из Сибири, Анна Петровна уже скончалась. Бунина нашел стариком, без должности; жена его умерла, оставив четырех дочек-малюток. Чем жил Бунин - не знаю. Нашел его на Васильевском острове, в дворе, на втором этаже - кажется, обживал новопостроенный дом; обстановка очень бедна. Бунин читал библию и священные книги. Мне нужно было экипироваться, я спросил мои деньги. Иван Петрович вышел в другую комнату, вывел своих малюток и вместе с ними стал на колени, заплакал и сказал: "друг сердечный, крайняя нужда заставила меня издержать твои деньги. Делай, что хочешь". Я ни слова не сказал, заплакал и ушел. После этого я не упоминал о своих деньгах. Бунин очень долго жил.

Ссылки: