 |
Северин Сергей Евгеньевич (1901-1993)
В этой главе я хочу рассказать о своем (нашем) высокочтимом учителе - Сергее Евгеньевиче Северине. Он был основателем и более 50-ти лет заведующим кафедрой Биохимии животных биофака МГУ . Многие десятилетия мне важно было знать, что в трудной жизненной ситуации я могу позвонить и услышать его совет... Я многим ему обязан. Но многие современники относились к нему очень скептически. Часто они имели для этого основания. Они - имели, но что бы мы - студенты тех лет делали, если бы Сергей Евгеньевич не был так виртуозно приспособлен к жизни в стране Советов? Он не был бы тогда основателем кафедры Биохимии животных. Он не очаровывал бы своими лекциями, своей театрально- совершенной внешностью и манерами очередные курсы студентов. И мы бы не услышали захватывающие воображение рассказы об удивительном веществе - аденозинтрифосфорной кислоте. Мы бы не имели счастья говорить с самым совершенным из возможных собеседником о своих еще неясных идеях. Вернее, не самым совершенным собеседником, а самым совершенным слушателем - полностью включенным на слушанье вашей сбивчивой и взволнованной речи, полностью воспринимающим, концентрирующем свое внимание на вас и немногими репликами проясняющий то, что вы с таким трудом пытаетесь выразить. Что бы мы были без всего этого! А он мог быть героем и не приспосабливаться к "режиму". И где бы он тогда был... А мы как же тогда? А никак. Мы бы и не знали о потере. "Мы бы не стали нами".
А ему, чтобы даже просто не погибнуть, нужно было быть именно таким "конформистом". Его юность - время революций, террора, гражданской войны, голода, разрухи. Он сын управляющего фирмой "Зингер" , фабриканта, капиталиста, спасенного от расстрела рабочими фабрики... Он пережил судебные процессы в стране конца 1920-х годов, борьбу с меньшевиствующим идеализмом, массовые репрессии после убийства Кирова и ужасы второй половины 30-х. Столько раз мне приходится говорить обо всем этом. Но, возможно, самое сильное впечатление производили на людей его круга узаконенные Сталиным пытки при "дознании", применяемые к арестованным в массовых масштабах. Попробуйте читать "Судебный отчет по делу Антисоветского "Право-троцкистского блока" , рассмотренному военной коллегией Верховного суда Союза ССР 2-13 марта 1938 г. по обвинению Н.И. Бухарина , А.И. Рыкова , Н.Н. Крестинского и других, в том числе выдающихся врачей - профессоров Льва Григорьевича Левина , Дмитрия Дмитриевича Плетнева , Игнатия Николаевича Казакова ...
На суде они подробно рассказывали о себе очевидную неправду - как они неправильным лечением убивали своих пациентов. Пытками их заставили быть конформистами. Сейчас это трудно себе представить. А тогда естественен был обращенный к себе, дикий для цивилизованного общества, вопрос: "выдержу ли я пытки?" Не многие давали себе положительный ответ. Еще меньше тех, кто в самом деле выдерживал. Многие предпочитали быть конформистами до пыток, без пыток. Но и без крайней степени, без явной угрозы ареста, конформизм был условием сколько-нибудь сносного существования. Меня волнует "неисповедимость путей..."
Предки Севериных - гугеноты, спасшиеся в Варфоломеевскую Ночь и бежавшие в Германию. Среди предков по материнской линии - шотландец Скотт, поступивший на военную службу в Российскую армию и получивший высочайшее соизволение модифицировать для благозвучия фамилию в Шкотт . Отец С.Е. - Евгений Павлович Северин был управляющим фабрики Швейных машин знаменитой фирмы "Зингер". Мать - Ольга Яковлевна (Шкотт) . В семье 6 детей - старшая сестра Ольга , затем Александр , Сергей , близнецы Евгений и Яков , Юрий .
Сергей Евгеньевич Северин - олицетворение биохимии XX века. Он родился 21 декабря 1901 г. в начальный период формирования биохимии, он был активным современником и участником ее расцвета. Он умер в 1993 г. и вместе ним закончился век классической биохимии. Прошел, закончился наш XX век. И мы проходим с ним вместе. И мы, как и наши предшественники, провожавшие прежние века, ищем название для нашего века. Когда забудется суета ежедневности, наш век останется в истории как время создания квантовой механики и теории относительности, как век радиоактивности и атомной энергии. Это все знают, и спорить со мной не будут. Но я должен сказать - на самом деле XX - это век биохимии . Успехи биохимии менее впечатляют - не было эффектов похожих на взрывы атомных бомб. Но значение этих успехов не меньше. Мы выяснили (редкая возможность в науке употреблять совершенную грамматическую форму - выяснИЛИ) молекулярную природу основных физиологических процессов, узнали из чего состоят живые существа, узнали назначение всех основных химических процессов, узнали как, в принципе, преобразуется энергия в биологических процессах, узнали как, в принципе, синтезируются все основные вещества в организме, узнали молекулярные механизмы наследственности и изменчивости, узнали химические основы эмоций и нервной деятельности. И это все биохимия. Это XX век. Биохимия в сущности принадлежит лишь этому веку. Само слово "биохимия" было придумано Нейбергом в 1903 г.
А теперь, к концу века, биохимия разделилась на дочерние науки - Молекулярную биологию, Биоэнергетику, Иммунологию, Энзимологию, Молекулярную биофизику. Разделилась и почти исчезла, как единая наука. Она стала классикой. Ее надо знать, чтобы работать в других областях науки. Развитие биохимии крайне драматично. Накал страстей был здесь не меньше, чем в эти же годы в физике. Мы так живо воспринимаем рассказы о Резерфорде и открытии атомного ядра, о приезде в Англию Нильса Бора , создавшего квантово-механическую модель атома, мы представляем себе рассеянного служащего швейцарского патентного бюро - Эйнштейна , изменяющего на основании Теории относительности мировоззрение - взгляд на мир, а там Гейзенберг , Паули , Де-Бройль , Дирак , Капица , Ландау , Тамм , Френкель , Фок ...
Молодцы физики. Но в биохимии не меньше страстей и событий и общечеловеческое значение достижений не меньше...
Сергей Евгеньевич жил в мире этих страстей и событий и его выбор был в
этом. Он, как сказано, был конформистом - он вполне-вполне соответствовал
властям, он все делал "как надо", даже лучше "чем
надо", он их превосходил в их же делах. Но он поворачивался лицом к
Биохимии и лицо его изменялось. Он был жрецом биохимии.
Какая символика - в 1901 г. - в год его рождения его будущий учитель академик Владимир Сергеевич Гулевич открыл в мышечном экстракте ранее не известное вещество - карнозин. Непростой подарок новорожденному от Феи - Биохимии. Всю жизнь Сергей Евгеньевич изучал биохимическое значение этого вещества. Последний его доклад о карнозине мы услышали 3 февраля 1992 г., ему шел 91-й год. С первых лет XX века начинается расцвет биохимии (см. [ 21_1 ]).
Владимир Александрович Энгельгардт и Сергей Евгеньевич Северин
В это время С. Е. - учащийся гимназии Медведева в Москве. Увлекается математикой и гуманитарными науками. В гимназии на него оказывает большое влияние выдающийся учитель литературы. Он предполагает избрать профессию юриста (какой был бы адвокат!). О биохимии он не думает. В России Февральская и Октябрьская революции. Голод, холод, разруха, обыски, аресты. Отмена занятий в 8-м классе гимназии. Счастливым образом в 1918 г. после 7-го класса гимназии без экзаменов С. Е. поступил на 1-й курс Медицинского факультета Университета . И затем вся жизнь С Е. Северина (75 лет из 92) связана с Московским Университетом. Из 75-ти 58 лет (!) был его профессором (с 1935 до 1993 гг.). И при этом он не был в партии, хотя и достиг всех возможных должностей и званий - был академиком "большой" академии (АН СССР) и Медицинской академии (АМН СССР). Был академиком-секретарем Биологического отделения АМН СССР, получил высшие награды: Ленинскую премию и звание Героя Соц. Труда с орденом Ленина и Золотой Звездой.
Сегодняшним читателям трудно понять, зачем понадобилось лицам, вроде грамотного биохимика С.Е. Северина , восхвалять Лепешинскую и ее идеи, которые они, конечно, наедине с собой иначе как бредовыми называть не могли. Чтобы понять их поведение, нужно было бы объяснить, как бывает слаб человек, как влияла атмосфера тех лет на поступки людей и учила их уму-разуму, как страх потерять работу или хуже того, оказаться в лагере, диктовал многим из них соответствующий модус вивенди.
За 240 лет своей истории Московский Университет был славен многими выдающимися профессорами. Жизнь университета - это непрерывная связь поколений, передача знаний, традиций, убеждений от учителей к ученикам, от профессоров к студентам. Студентам, становящимся профессорами и передающим все это далее, в будущее. Слава университета, его основа - его лучшие профессоры. Среди них многие десятилетия имя Сергея Евгеньевича Северина. В истории университета С. Е. прежде всего создатель кафедры Биохимии на Биологическом факультете . Кафедра была создана в 1939 г. и С. Е. 50 лет возглавлял ее. За эти годы на кафедре получили специальность 851 человек. С. Е. - выдающийся лектор , профессор, чьи лекции запоминались на всю жизнь. А сам он выбрал специальность и стал профессором под влиянием услышанных им лекций своих учителей (см. [ 21_1 ]). Среди этих учителей первое место принадлежит заведующему кафедрой Биохимии Медицинского факультета профессору В. С. Гулевичу . После окончания Первой Мировой войны началось взрывоподобное развитие биохимии [ 21_3 ]. Ее успехи потрясали. Можно представить себе, что эти успехи как раз и были представлены в лекциях В. С. Гулевича, которые слушал студент Северин в 1918-1920 гг. Лекции Гулевича произвели такое впечатление на С. Е., что он решил специализироваться в биохимии, и попросил разрешения работать в его лаборатории. Он был тогда студентом 2-го курса. На кафедре Гулевича были практикумы по аналитической, органической и биологической химии для медиков. Он прослушал полный курс лекций Гулевича дважды! Попросил оставить его "на второй год" поскольку... "под влиянием лекций по анатомии человека" выдающегося профессора Е.О. Грейлиха увлекся общими проблемами биологии. На 2-м курсе продолжал интенсивно заниматься анатомией и биологией и "нашел себя неготовым" к сдаче экзаменов по другим предметам. С большим трудом получил разрешение на "второй год" на том же курсе. Ну, а может быть (очень-очень может быть), что основной мотив, чтобы оказаться в результате на одном курсе с В.А. Кафиевой - Варварой Андреевной Севериной (с 1923 г.). Теперь он резко изменяет стиль занятий - составил "оптимальный план" - с энтузиазмом слушает лекции по высшей математике, химии, антропологии, эмбриологии. Выполнил практикумы по физиологии, эмбриологии и гистологии. Особое впечатление - лекции А. М. Беркенгейма по аналитической химии. Разруха, голод, холод, тиф. С. Е. зарабатывает уроками. В 1919-1920 гг. вместе с другими студентами-медиками мобилизован на борьбу с сыпным тифом в Угршском Изоляционном центре - снимают с поездов больных и лечат. В 1921-1922 гг. работает также воспитателем в Детском дефектологическом интернате им. Кащенко .
В 1920 г. попросил разрешение у В. С. Гулевича изучать биохимию под его руководством и получил место в его лаборатории. Прошел практикумы по аналитической, органической и биологической химии и проводил опыты по выделению азотистых экстрактивных веществ.
В 1924 г. окончил МГУ и начал работать сначала как ассистент - исследователь, а вскоре как аспирант на кафедре Гулевича. В биохимии продолжается бурное развитие.
В 1925-1929 гг. в стране - программа широкого культурного и научного прогресса. Создание новых научных лабораторий, институтов и вузов. Но в 1929 г. начало борьбы с "меньшевиствующим идеализмом" , изгнание из МГУ и арест выдающегося генетика С. С. Четверикова . " Коллективизация " крестьян. Репрессии против научно-технической интеллигенции. Выход на сцену Т.Д. Лысенко . А С. Е. с 1925 по 1927 гг. одновременно с аспирантурой у Гулевича работает в Физиологической лаборатории И. П. Разенкова в Институте профзаболеваний им. Обуха в качестве научного сотрудника. В 1929 г. окончил аспирантуру и продолжил работу на кафедре Гулевича, в качестве преподавателя биохимии (ассистента) студентам 2-го курса Медицинского ф-та.
В начале 1930 г. СЕ. получил должность доцента на кафедре Физиологии Биологического ф-та МГУ с обязанностью руководства практикумом и чтения лекции по биохимии, в особенности по биохимии крови для студентов физиологов и зоологов 4-го курса. В 1930 г. медицинские факультеты университетов были выделены в самостоятельные медицинские институты. В этом же году был образован Биологический факультет МГУ . На биофаке осталась, организованная в 1929 г. Александром Робертовичем Кизелем кафедра Биохимии растений . До 1929 г. биохимия растений была частью курса кафедры Физиологии растений. (В 1930 г. ассистентом на этой кафедре стал А. Н. Белозерский ).
Биохимии животных, как самостоятельной дисциплины на биофаке не оказалось. Однако и она существовала, как часть курса кафедры Физиологии животных . Эту кафедру организовал А. Ф. Самойлов еще в 1924 г., а с 1930 г. возглавил Иосиф Львович Кан . Кан предложил С. Е., только что закончившему аспирантуру, взять на себя преподавание биохимии физиологам и зоологам. С. Е. вел практикум (преимущественно по дыхательной функции крови) и читал лекции в качестве доцента. В 1935 г. С. Е. - профессор - организует на биофаке отдельную лабораторию Биохимии животных. Для лаборатории предоставляются комнаты на 3-м этаже здания университета на Моховой (д. 9), ранее занимавшиеся М. А. Мензбиром . Комнаты были совершенно неприспособлены для лабораторных биохимических работ. С. Е. с Н. П. Мешковой и А В. Голубцовой, не жалея сил и времени, занимаются их оборудованием. Как памятны нам эти комнаты. Если смотреть на фасад здания "старого университета" на Моховой - где стоят памятники Герцену и Огареву - на третьем этаже, справа между колон небольшое окно кабинета С. Е. (и м. б. ранее М.А. Мензбира?). А потом ряд окон направо - там комнаты Большого практикума. На памятной медали выбит фасад этого здания. Медаль эта предо мной и я вижу сквозь окна прошлую жизнь кафедры Биохимии животных. Жду на скамейке перед дверью кабинета своей очереди разговора с С. Е.... В 1939 г. лаборатория становится кафедрой и С. Е. по конкурсу избирается ее заведующим. С. Е. активно поддерживает И. Л. Кан и декан С. Д. Юдинцев. Юдинцев очень хотел, чтобы именно С. Е. стал заведующим. Недостаток места, оборудования, реактивов компенсировала возможность работы в ряде других лабораторий, также возглавляемых С. Е. - он работал в разное время в Институте переливания крови, в Институте профзаболеваний, в Институте питания АМН, в Институте фармакологии, в Институте биологической и медицинской химии АМН, и на кафедре Биохимии 3-го Медицинского института, где СЕ. также был заведующим.
Вероятно, в этом в значительной степени был смысл его "многомерного" совместительства. Основой образования на кафедре были лекции С. Е., лекции профессоров В.А. Энгельгардта и Б.А. Кудряшова и чрезвычайно тщательно подготовленные и разнообразные задачи практикумов. Общее их число, в конце концов, превысило 150. В этих задачах отражен весь ход становления и развития современной классической биохимии. Я не знаю, как пережил С. Е. 1930-е годы. Волновало ли его все более жесткое противостояние Лысенко и Вавилова. Как уцелел при массовых репрессиях 1936-1939 гг. Как выдержал одновременную работу "по совместительству" во многих учреждениях, создание кафедры, налаживание задач Большого практикума. Знаю только, что его лекции наполняли чрезвычайные события биохимии тех лет.
См. Северин С.Е.: блестящий лектор, зав. кафедрой и умный защитник
Ссылки: