Оглавление

Форум

Библиотека

 

 

 

 

 

Несмеянов А.Н.: последствия сессии ВАСХИЛ 1948 г.

Хотя с 1948 г. я почти полностью переквалифицировался в строителя, доверив текущие учебные дела по университету и бытовые заботы проректорам, однако внешние бури проникали в стены МГУ и невольно касались его ректора. Я уже говорил о сессии ВАСХНИЛ 1948 г. и событиях ей предшествующих. На самой сессии я не мог присутствовать, так как в это время был болен плевритом, поэтому трагизм этой сессии прошел мимо меня, и я совершенно не предвидел ее последствий. Между тем целый ряд лиц - "администраторов от науки" вроде меня - был вызван на заседание в ЦК , где Г.М. Маленков обрисовал вытекающие из решений ЦК по сессии ВАСХНИЛ следствия. Эти следствия, хорошо известные каждому, имеющему отношение к науке, вскоре стали претворяться в жизнь. Для университета они были таковы: приказом министра высшего образования был смещен с должности декан биофака С. Юдинцев и заменен на этом посту Презентом - правой рукой Лысенко и идеологом лысенкоизма. Презент же возглавлял вновь созданную кафедру дарвинизма . Далее последовало удаление из университета, опять приказами министра, нескольких крупных биологов, известных активными антилысенковскими выступлениями, таких как физиолог растений Д.А. Сабинин , впоследствии покончивший жизнь самоубийством. В это время, к счастью, в живых уже не было крупного университетского генетика А.С. Серебровского , но остатки его кафедры были разгромлены. Удалены были его ученики и сотрудники, из которых назову С. Алиханяна , тогда молодого ассистента, впоследствии оказавшего нашей стране огромную услугу выведением высокопродуктивных рас и штаммов грибков - продуцентов антибиотиков.

Презент на развалинах кафедры Серебровского водрузил свою новую кафедру, выпуская на волю "уроды мух" дрозофил - мутанты, полученные в результате облучения родителей рентгеновскими лучами. Как декан, он "воспитывал" коллектив биофака в духе лысенкоизма. Были введены в состав биофака новые "научные силы" сельскохозяйственного направления.

Что касается меня, то я был достаточно биологически образован, чтобы понимать трагичность политической ошибки. Я, например, полностью прослушал курс генетики, читавшийся приват-доцентом Елпатьевским на биологическом факультете в мое студенческое время, имя Менделя в моем сознании стояло рядом с именем Дальтона. Это были два творца, утвердившие атомизм в химии и генетике. Но я был слишком оптимистом по натуре и был уверен, что Лысенко и лысенкоизм - случайный и скоропреходящий эпизод. Мне не могло придти в голову, что этот "эпизод" затянется на 30 лет. Кроме того, я считал своей миссией строительство большого университета и не мог, и не хотел отказаться от этой миссии. Поэтому терпел кратковременную, как думал, "невзгоду". Моя деятельность в отношении биологов сводилась к тому, чтобы спасти, что можно, и предупредить возможные выступления, за которыми неизбежно последовали бы новые жертвы. Так, помню, что я вызвал профессора В.Н. Шапошникова , впоследствии академика и, зная его за горячего и правдивого человека, просил смирить свой нрав и потерпеть до прояснения ситуации.

С самим Лысенко я познакомился позднее, став уже президентом Академии наук. Если лысенкоизм для всякого ученого был с самого начала ясен как антинаучное, псевдоматериалистическое явление, то в отношении самой личности Лысенко дело казалось более сложным. За этим малограмотным и мало смыслившим в естествознании человеком числились такие достижения, как яровизация озимых, посев по стерне, гнездовые посадки леса, о которых специалисты судили, как о положительном вкладе в науку и практику. Лысенко был избран академиком задолго до сессии ВАСХНИЛ. Его знание практической агрономии, его фанатическая уверенность в своей правоте, его (кажущаяся или действительная) искренность производили впечатление. И на этом фоне прощались явные нелепости, до которых он доходил в своих утверждениях, вроде превращения овса в овсюг или выведения кукушки из пеночкиного яйца, отсутствия внутривидовой борьбы или утверждение о наследовании приобретенных признаков (старое, отвергнутое наукой течение, известное как ламаркизм).

Лишь в 60-х годах была приоткрыта завеса над многими "агрономическими успехами" Лысенко, когда авторитетная академическая комиссия изложила итоги обследования научной и хозяйственной деятельности возглавлявшейся Лысенко станции "Горки Ленинские" .

Шторм, разразившийся после сессии ВАСХНИЛ в биологии, породил волны во многих областях науки. Нашлось много любителей в подражании Лысенко свергать авторитеты в науке и возглавлять свою собственную линию, часто псевдонаучную.

В биологии появился Бошьян , который "превратил" пенициллин в исходную плесень - пенициллиум, затем О.Б. Лепешинская , восставшая на обязательность клеточной структуры живого.

В физике - Н.С. Акулов , пытавшийся ниспровергнуть разработанную Н.Н. Семеновым теорию разветвленных цепных реакций и развивший математический аппарат, чисто формально описывавший явления, столь характерные для разветвления цепных реакций, открытых Семеновым и объясненных им на основании протекающих в этих реакциях молекулярных явлений. В последнем случае мне пришлось по предложению президента Академии наук С.И. Вавилова и министра С.В. Кафтанова взять на себя председательство в комиссии (в нее входили академики А.Н. Теренин , В.А. Фок , А.А. Баландин , А.Н. Колмогоров , С.С. Медведев , А.Н. Фрумкин ) "по разбору научного конфликта Акулов -Семенов".

В результате работы комиссия пришла к выводу, что в этом конфликте истина на стороне Семенова. Время, однако, было такое тревожное, что ни Кафтанов, ни Вавилов, видимо, не решались опубликовать переданное им заключение комиссии.

В физике назревали и более крупного масштаба нападения - на принцип относительности и квантовую механику. К счастью, физики в это время успешно работали над атомной , а затем и водородной бомбой и им легко было отвести наскоки, так как самый атомный взрыв давал наглядное доказательство эквивалентности массы и энергии - одного из фундаментальных следствий принципа относительности.

Все эти дела, естественно, добавляли немало трудностей ректору МГУ, а между тем начало уже поступать оборудование для новых зданий университета, и хотя было не слишком близко к завершению строительство, но при гигантском его темпе пора было подготавливать решения нелегкой задачи переезда, имея в виду не только его материальную сторону, но и кадровую.

Ссылки:

  • НЕСМЕЯНОВ АЛЕКСАНДР НИКОЛАЕВИЧ ВО ВРЕМЯ ВОЙНЫ И ПОСЛЕ
  •  

     

    Оставить комментарий:
    Представьтесь:             E-mail:  
    Ваш комментарий:
    Защита от спама - введите день недели (1-7):

    Рейтинг@Mail.ru

     

     

     

     

     

     

     

     

    Информационная поддержка: ООО «Лайт Телеком»