Попугаева Лариса Анатольевна (Гринцевич Неля до зам.) (1923-1977)

Из Елагиной 2003

Прехорошенькая, прекрасно сложенная Неля (см фото), с нежными, пастельными красками лица и пепельными волосами, подобна была старинной французской статуэтке. Если бы не слишком серьезное выражение выразительных глаз, она казалась бы вчерашней примерной школьницей. Вся ее изящная, хрупкая фигура не вязалась с обликом геолога, прошагавшего трудными маршрутами по затаеженным берегам безлюдных рек Заполярья. Набросив поверх гостиничного комплекта предмет своей особой гордости - атласное пуховое одеяло, случайно ухваченное в отдаленной торговой точке Севера,- она, держала в руках фотографию маленького ребенка и заливалась крупными слезами, от которых по щекам протянулись черные полоски краски для ресниц скверного качества. Маленький ребенок приходился ей не сестрой и не племянницей, а дочерью Наташкой , по которой она безумно соскучилась.

Как показало дальнейшее, Неля умела всплакнуть по разным пустякам, зато при серьезных испытаниях, а таковые, к сожалению, слишком часто возникали в ее трудно складывавшейся жизни, не плакала вовсе. Что же касается окраски ресниц, то тут имел место непреклонный ритуал, выполнявшийся стоически и регулярно, как в городских, так и в полевых условиях. Из-за пристрастия к своим ресницам (косметику она вообще не применяла) Неля часто опаздывала, что доставляло ей много неприятностей.

Однако из таких мелких штрихов складывался ее сильный и непреклонный характер, в котором главным оставалось стремление добросовестно довести до конца любое начатое дело.

При всей нежной и трепетной девичьей внешности Неля прошла суровую школу жизни. Говорила она грубым, прокуренным голосом, не выпуская из рук дымившуюся папиросу "Беломор", шокируя этим незнакомых людей. Очень уж не вязался ее низкий, грубый голос со всем нежным и хрупким обликом.

Неля Гринцевич, которая вскоре превратилась в Ларису Анатольевну Попугаеву обладала высокими нравственными качествами и до последнего своего часа оставалась удивительно добрым и отзывчивым человеком, не способным равнодушно проходить мимо чужой беды и умевшим искренне радоваться, когда к кому-то приходила удача.

Ее короткая биография полна драматизма. Отец, которым она гордилась и любила нежной и преданной дочерней любовью, в тридцатых годах был секретарем Одесского обкома РКП(б) , превратившись в скором времени во "врага народа". Мать увезла их с малолетней сестрой из Одессы в Ленинград к своим родителям, где в канун войны она с отличием закончила школу и поступила на геологический факультет ЛГУ . Летом 1941 года факультет был эвакуирован в Пермь , а вскоре Неля пришла в военкомат с просьбой отправить ее добровольцем на фронт. После окончания курсов получила лычки младшего сержанта и была назначена заместителем командира зенитного орудия, располагавшегося на крыше многоэтажного дома. Их часть входила в состав противовоздушной обороны столицы. Зима стояла суровая, и длительное пребывание в лютую стужу под открытым небом сыграло с ней злую пгутку. Неля застудила голову и до конца своих дней мучилась от внезапных приступов страшной головной боли. С началом приступа она смертельно бледнела, под провалившимися глазами появлялись чернильно- черные круги, захватывающие половину щеки. Изнуряющие приступы иной раз продолжались по нескольку часов, выматывая и принося полный упадок сил.

В начале шестидесятых годов Л. А. Попугаеву часто вызывали в Москву для переговоров с министром геологии об образовании института полудрагоценных камней. К одному из таких приездов министр созвал специальное заседание коллегии для обсуждения с ней ряда актуальных вопросов. Во время оживленных переговоров внезапно случился приступ головной боли. Она вдруг страшно побледнела, и министр со всеми своими замами и членами коллегии, испуганные внезапной резкой переменой во внешности, беспомощно толпились вокруг, не зная, что предпринять.

Появился врач и уложил Нелю на диван в громадном министерском кабинете с грелкой на лбу, прикрыв ее же шубейкой. Размазывая по лицу черные от краски для ресниц слезы, она ослабевшим голосом Умудрялась давать какие- то дельные советы, которым внимали важные члены коллегии вместе с министром. Многие годы потом сохранялась в министерских стенах память об этом необычном заседании коллегии, обрастая новыми передававшимися из уст в уста красочными подробностями, создававшими Л. А. Попугаевой такую популярность, что при всей строгости пропускной системы даже вооруженные вахтеры не решались ее задерживать при входе...

Зимой 1963/64 года министр геологии должен был представить Л. А. Попугаеву Председателю Совета министров СССР А.Н. Косыгину для окончательного решения вопроса о создании института. Обычно Неля останавливалась у Н.В. Кинд . К назначенному часу к дому подкатил черный лакированный лимузин с помощником министра, порученец был уверен, что с первым же нажатием кнопки звонка она, как пружинка, выскочит из дверей, готовая к поездке. Но не тут-то было! Неля стояла перед зеркалом и обстоятельно красила себе ресницы, а ошарашенный чиновник вынужден был, переминаясь с ноги на ногу, лихорадочно поглядывать на стрелки часов. Такое поведение имело в основе своей вовсе не кокетство, так проявлялся ее твердый, настойчивый и целеустремленный характер. Благодаря такому характеру именно Лариса Анатольевна Попугаева своими руками подняла первый обломок кимберлита не только на территории нашей страны, но и за пределами Южной Африки!

С необычайной настойчивостью и упорством Л.А. Попугаева продвигалась к намеченной цели, не жалея сил для достижения того, что считала необходимым для дела, и совершенно не способна была просить что- либо для себя. Долгие годы ее семья жила в маленькой комнатушке густо заселенной ленинградской коммунальной квартиры, и только за год до смерти вручили ей в конце концов ордер на отдельную квартиру в новом хорошем доме. Только жить там довелось ей очень недолго... В трудной жизни Нелли Попугаевой редкими бывали маленькие всплески радости. После удачно завершившейся встречи с А.Н. Косыгиным появился повод порадоваться, но и тут жестоко обошлась с ней судьба. В тот же вечер уезжала она в Ленинград с высокой температурой, из-за которой по дороге собирались высаживать ее из поезда. На вокзале встречал муж и, не заезжая домой, прямиком доставил в больницу, где у нее был обнаружен сыпной тиф...

В конце шестидесятых годов по предложению академика А.В. Сидоренко , одновременно и министра геологии, по совокупности трудов Л. А. Попугаевой была без защиты присуждена ученая степень кандидата наук.

Все эти события происходили спустя многие годы. А тогда в гостинице "Сибирь", очарованные обаянием прелестной молоденькой девчушки, мы с удивлением узнали, что девчушка-то оказалась матерью трехлетнего ребенка, от которого отважилась надолго уехать в отдаленные районы Заполярья. Восхищаясь Нелиной красотой и женственностью, мы не могли предположить, что за плечами этого хрупкого и очаровательного создания лежали трудные фронтовые годы с сержантскими лычками и вверенным ее заботам грозным артиллерийским орудием. Все это казалось невероятным, как невероятной была вся ее рано оборвавшаяся жизнь, с жестокими обидами и грубой несправедливостью, очень редко озаряемая искрами радости. Любого оказавшегося на ее месте постоянная Несправедливость могла бы ожесточить и озлобить, а на худой конец, сделать бездушным. Но с Неллей такого не произошло, она умела черпать силы в красотах северной природы и щедро дарить свою любовь и ласку маленьким детям и обездоленным животным, которые платили ей неизменной преданностью. До своего последнего часа Лариса Попугаева оставалась настоящим Человеком с безмерно добрым и любящим сердцем, умевшим великодушно прощать нанесенные ей обиды.

   C момента открытия Попугаевой прошло почти 50 лет.

Источник: Журнал Санкт-Петербургский университет ISSN 1681-1941 / N 20 (3644), 13 сентября 2003 года

Геолог Лариса Попугаева, первооткрывательница промышленных коренных алмазов в России – наша выпускница, получившая всероссийскую и даже мировую славу, имя которой известно людям, далеким от геологии. Если бы ее открытие явилось делом случая или удачи, то вряд ли бы ее личность привлекла особое внимание. Однако о ней написаны очерки, документальные и беллетристические повести. Публикации о ней не иссякают до последнего времени, хотя с момента ее открытия прошло почти 50 лет. Она как бы поставила точку в многолетних предыдущих усилиях в этой области большого количества геологов. Вместе с тем, ее открытие – результат жертвенной работы, явившейся проявлением советского патриотизма, воспитанного в ней с детства. Плюс результатом прекрасной профессиональной подготовки и азартного характера. 
Лариса Попугаева. Начало 60-х годов.

Все в ее судьбе выглядело с внешней стороны блестяще: широкая известность, орден Ленина. Между тем сделанное открытие обернулось для нее личной трагедией. Попугаева родилась 3 сентября 1923 года. Отец, Анатолий Гринцевич, расстрелянный в тридцать седьмом, по последней работе – секретарь райкома партии в Одессе. В 1941 году Лариса окончила школу, в сентябре 1941 года эвакуировалась в г. Молотов (Пермь), начала учиться в местном университете. В апреле 1942 года добровольцем ушла воевать. По июль 1945 года она в дивизии ПВО Центрального фронта. Командир орудийного расчета, младший сержант. В 1945 году поступила в Ленинградский университет и закончила его в 1950 году по кафедре минералогии. Одновременно с учебой три года трудилась прорабом-геологом в разных партиях Северо-Западного геологического управления. Будучи старше однокашниц, пройдя войну и армию, одна из всех студенток на курсе курила. Хрупкая и невысокая девушка с большими голубыми глазами. Однокурсники описывают ее такой: «заводная, жизнерадостная, решительная». По окончании учебы ее распределили во ВСЕГЕИ в экспедицию к И.И.Краснову – крупному геологу, занимавшемуся алмазной проблематикой. Таким образом, уже в 1950 году работа Ларисы Гринцевич на севере Иркутской области оказалась связанной с алмазами. В летний сезон 1951 года была в экспедиции на Приполярном Урале. В 1952 году вышла замуж и родила дочь. Муж Виктор много лет преподавал сопромат в ЛИСИ. Наша страна имела в те годы лишь небольшие россыпные месторождения алмазов на Урале. Между тем остро требовались технические алмазы. Независимость и безопасность государства, потребности успешного экономического развития страны диктовали необходимость наличия их собственных коренных месторождений. Необходимы, конечно, были и ювелирные алмазы как источник валютных поступлений в страну. С 1947 года в Якутии искала алмазы мощная Амакинская экспедиция Второго Союзного геологического треста (название экспедиции и ее ведомственная подчиненность указываются на момент 1953-55 годов). Дело в том, что геологическое строение Среднесибирской возвышенности является сходным со строением юга Африки с ее знаменитыми месторождениями алмазов в массивах пород, называемых кимберлитами, и имеющих приблизительно цилиндрическую форму. Из-за этого они именуются «кимберлитовыми трубками». В центре Якутии на берегу Вилюя в поселке Нюрба эта экспедиция построила большую собственную базу. Однако к 1954 году Амакинская экспедиция не сумела выйти на коренные месторождения. Трудно сказать, сколько бы еще ей потребовалось времени и усилий для открытия коренных алмазов. В 1950 году в Ленинграде в Центральной экспедиции того же треста начали изучение минерального состава тяжелой фракции (шлиха) речных наносов того же района Якутии с упором на выявление в этих песках минералов-спутников алмаза. Имея карту скоплений таких минералов, можно, очевидно, говорить, где искать коренные алмазы. Вести эту тему поручили минералогу Наталье Николаевне Сарсадских, энергичной и мужественной женщине.
Весной 1953 года Сарсадских взяла Попугаеву, с которой была знакома ранее, к себе геологом. Полевой период в 1953 году они провели вместе. Сарсадских признает: «Мне было легко работать с Ларисой. Мы с ней очень сдружились в этом маршруте и понимали друг друга с полуслова. Она работала с увлечением, верила в успех дела». В то лето их партия преодолела около 300 километров, не встретив ни одного человека, никакого жилья. Они обследовали бассейн реки Далдын. Это левый приток реки Мархи, которая, в свою очередь, является левым притоком Вилюя. По реке Далдын Попугаева провела исследования самостоятельно, без Сарсадских, которая, отделившись от нее, взяла на себя более тяжелый поход по правобережью этой реки. Попугаева с двумя рабочими промыла на Далдыне по указанию Сарсадских пробу песка объемом в 3 куб. м. Это – 300 десятилитровых ведер. Если в песке мало глины, то с промывкой ведра песка можно управиться за полчаса, а если глины много, то можно затратить и полдня. Как раз в этой пробе обнаружился первый алмаз на Далдыне и рубиновые зерна минерала, который женщины затруднялись точно определить. В Ленинграде минералог Александр Александрович Кухаренко, доцент (в дальнейшем профессор) Ленинградского университета, указал, что упомянутые рубиновые зерна – минерал пироп, спутник африканских алмазов.
Итак, два момента определили ослепительный успех следующего года (открытие коренного месторождения алмазов): блестяще сделанный Сарсадских выбор района работ и профессиональная работа Попугаевой с ее людьми, добросовестно выполнивших задание Сарсадских и не пропустивших при отборе шлихов на реке Далдын пиропы. 
Естественной была мысль (для Кухаренко, Краснова, Сарсадских, Попугаевой): мыть речной шлих, что делается точно так же, как при промывке песка на золото, и выискивать в нем пиропы. Они легко бросаются в глаза, и их должно быть сравнительно много. Нашлись – зацепиться за них и идти за ними вверх по течению реки. Кончились – значит, коренные кимберлиты остались позади, где-то поблизости от реки. 
Профессор А.А.Кухаренко. 1974 год.
В 1954 году Сарсадских не могла отправиться в Якутию. У нее в феврале того года родилась дочь. Пришлось уговорить Попугаеву. Она отказывалась ехать. Подбадривал ее начальник Центральной экспедиции М.Ф. Шестопалов, поставивший тему Сарсадских. В тот момент он умирал на больничной койке. Уговаривала Сарсадских. Убеждал Краснов. Все понимали, что наступает кульминация событий. Попугаева ссылалась на то, что не справится, что район реки Далдын уже обследовали опытные геологи. Плакала. Она сознавала громадность дела, которое на нее ложилось. Опыта имела достаточно. В ее «активе» было уже шесть полевых сезонов, причем в северных таежных местностях. Район реки Далдын знала, и топографию его, и геологию, условия работы там были ей знакомы, на промывке шлихов «набила руку», минералы-спутники алмаза знала «в лицо», Кроме пиропа, таковым являлся также минерал пикроильменит черного цвета, тоже впервые выявленный на Далдыне Попугаевой. Попугаевой дали честнейшего и безотказного помощника, Федора Алексеевича Беликова – одного из тех рабочих, который в предыдущий сезон был с ней на Далдыне. Ему все симпатизировали и называли «Федюней». 
На 1954-й год полевые работы в партии Сарсадских не намечались. Поэтому Центральная экспедиция не смогла полностью выделить деньги на отряд Попугаевой. Часть расходов взяла на себя Амакинская экспедиция. Краснов, планировавший тогда свою работу в Якутии, согласился попутно «присмотреть» за Попугаевой в отсутствие Сарсадских.
Лариса Попугаева и Федор Беликов. 22 августа 1954 г. На следующий день после открытия трубки «Зарница».
В июне 54 года Попугаева и Беликов после похорон Шестопалова прилетели в Нюрбу. Их «оборудование»: ведро, лопата, кирка, ручной лоток для промывания песка, лупа. Все. Еще в Ленинграде было решено, что работа начнется с того места на Далдыне, где в предыдущий сезон обнаружились пиропы и кристаллик алмаза. Маленький самолет, знаменитый «кукурузник», высадил их на песчаной косе на Далдыне. Они быстро вышли на пиропы. Однако потребовалось еще около двух месяцев труда – но какого, в каких условиях, – прежде чем пришел желанный результат! Кисти рук – в ледяной воде. Ведь это район вечной мерзлоты, как раз на Полярном круге. Все приходилось тащить на себе и в резиновой лодке на бечевке вверх по реке: палатки, продукты и прочее.
Пробы брали через каждые 500 метров. В день продвигались не более чем на два километра. Наконец пиропы «ушли» в сторону от Далдына по ручью Дьяха. Однако эти красные зерна продолжали попадаться и выше по течению Далдына. Попугаева и Беликов миновали Дьяху, обследовали несколько километров следующего ручья. Пиропы упустили, коренную их породу не нашли и вернулись на Далдын. Теперь они углубились в долину Дьяхи. Если в начале работы для отыскания пиропов требовалось до трех ведер песка, то теперь было достаточно двух – трех горстей. Километров через пять ручей потерялся в болоте. Обошли его. Пиропов за ним не было. Они вернулись и стали перемещаться вверх по склону у ручья. Пробы подпочвенной рыхлой породы носили вниз для промывки. 21 августа 1954 года выбрались на слабохолмистое плоскогорье с редколесьем из невысокой лиственницы и ольхи. Продвинулись не более чем на два километра от ручья. К обеду пошел дождь. Беликов разжег костер. Лариса села, отвернула пласт дерна, и неожиданно вскочила и схватила лупу: «Федюня, смотри! Голубая земля, и вся в пиропах!». Это были разрушенные с поверхности кимберлиты, знаменитая ныне трубка «Зарница». В конце июля к ней прилетал Краснов вместе с другим крупным геологом-алмазником, М.А.Гневушевым, посмотреть, как идут дела. Гневушев впоследствии опубликовал воспоминания об этой поездке. Читая описание того, как она работала, начинаешь понимать, что немногие оказались бы способными действовать так же. На последнем этапе поисков Попугаева просто ложилась на землю и, отворачивая дерн, высматривала пиропы. Как потом острили геологи, она открыла свое месторождение «животным способом». Руки у нее были в ссадинах, колени сбиты. В качестве заявочного столба Беликов затесал стоявшую на трубке лиственницу. Рядом под кучкой камней Лариса оставила в консервной банке записку, в которой высказала надежду на то, что найдено месторождение алмазов. Бумажка эта чудом сохранилась и находится в местном музее. Выкапывая по профилям через правильные промежутки, в соответствии с требованиями горной разведки, неглубокие ямы («закопушки»), они выявили контур трубки, оказавшийся почти круглым, чуть больше пятисот метров в диаметре. Нанесли трубку на карту. Найти в безбрежном заболоченном крае под слоем земли, торфа и мха «пятачок» в полкилометра – это о чем-то говорит.

Попугаева с Федей

Затем Попугаева и Беликов сплавились до поселка Шелогонцы на реке Мархе, где находилась партия ленинградского НИИ геологии Арктики. В Шелогонцах имелась люминесцентная установка, в лучах которой алмазы светятся. В привезенных пробах обнаружилось пять алмазных кристаллов. Она уверилась, что нашла кимберлиты.
По рассказу Гневушева, в Нюрбе весть об ее открытии «ошеломила и вызвала даже некоторое смятение среди геологов. Верили и не верили, спрашивали и переспрашивали друг друга, все стремились поскорее увидеть и привезенные образцы, и саму Попугаеву». Лариса ожидала в Нюрбе «цветы, фанфары, овации». Однако руководство Амакинской экспедиции неожиданно встретило ее холодно: первая трубка оказалась обнаруженной другой экспедицией. Причем найдена молодой женщиной, которую трудно было воспринимать всерьез.
В конце сентября 1954 года в Нюрбу съехались геологи, связанные с поиском алмазов, около 100 человек, и состоялось совещание, подводившее итоги выполненных работ и намечавшее дальнейшие действия. Попугаева сделала свой «сенсационный» доклад.
Пироповый метод, ничтожный по стоимости, определил дальнейшие открытия. Название «Зарница» (данное не ею в оставленной на трубке записке, как пишут бойкие очеркисты, а Гневушевым в Нюрбе) чрезвычайно точно отражает суть ее достижения. Оно действительно озарило то, где и как искать алмазы. Это был «момент истины». Уже в следующем, 1955 году, в бассейне реки Далдын открыли богатейшую по алмазам трубку «Удачную». Сейчас в тех местах – город Удачный, карьеры, поселки, аэропорт, обогатительные фабрики, дороги. Там образовался северный район промышленных месторождений коренных алмазов в Якутии. В том же 1955 году обнаружили знаменитую трубку «Мир», вокруг которой сложился южный район добычи коренных алмазов. Итак, ленинградские геологи переломили ситуацию с алмазными поисками в Якутии, причем блестяще проявила себя именно геологическая школа Ленинградского-Петербургского университета. Гневушев, Н.В.Кинд (одна из первооткрывательниц трубки «Мир»), Краснов, Кухаренко, Сарсадских,– все они его питомцы.
Нужно доказательство решающей роли ленинградцев? Летом того же 1954 года геолог Амакинской экспедиции Иван Галкин, промывая песок на алмазы, нашел повышенное их количество в полукилометре от трубки «Мир» и прошел мимо. Сочли, что эти алмазы принесены откуда-то издалека. Руководство Амакинской экспедиции не могло пережить, что лавры открытия уплыли от них. Начиная то совещание, главный ее инженер «с твердостью в голосе» объявил о находке кимберлита Амакинской экспедицией. Зал «взорвался от оваций». У них была зацепка: потраченные на отряд Попугаевой деньги из их бюджета. Решение совещания сформулировали так, что все заслуги оказывались принадлежавшими им: и пироповый метод поисков, и открытие «Зарницы».
Теперь оставалось только вынудить Попугаеву переоформиться в Амакинскую экспедицию для того, чтобы это открытие окончательно стало заслугой Нюрбы. Улестить ее ничем не могли. Славой? Слава уже была при ней. В Ленинграде была семья Ларисы, желанная для нее возможность поступить в аспирантуру, в какой-то там Нюрбе – жизнь при якутских морозах в сборном щитовом домике без удобств. 
Ее начали брать измором. Под предлогом секретности отобрали в спецотдел образцы и прочие полевые материалы. Ведь вся работа в этой области шла в большой тайне. Впервые объявили об открытии месторождений алмазов в Якутии лишь на ХХ съезде КПСС в 1956 году. Улететь из Нюрбы она не имела возможности. Начальник Амакинской экспедиции М.Н.Бондаренко контролировал, кого посадить на самолет. Других путей оттуда не было. От Сарсадских пришла телеграмма: «Срочно прилетайте». Беликов уехал. Вернувшись домой, он, естественно, рассказал, что происходит в Нюрбе. От Попугаевой вестей не было. Ее «фактически арестовали». Условием возвращения полевых материалов поставили ее переход в эту экспедицию. Попугаеву начали шантажировать тем, что обвинят в разглашении секретов (зачем она все рассказала геологам НИИГА?), предполагают также – и в краже алмазов. Пригрозили, что она разделит участь отца и никогда больше не увидит дочь. На нее орали, оскорбляли, стучали кулаком по столу. Причем все происходило за закрытыми дверями кабинетов начальства. Она уходила оттуда «с дрожавшими руками и застывшим страданием в глазах». Плакала целыми днями. Один геолог нарисовал ее с покрасневшим от слез носом и назвал свой шарж: «Пиропонос». Она сопротивлялась полтора месяца. Ее довели до истерики. Наконец, по словам Беликова, «Попугаева поняла, что никуда не денется из Нюрбы, пока не напишет заявление» (о переходе туда на работу). В середине ноября 1954 года она задним числом, что является противозаконным, написала такое заявление. Добившись своего, Бондаренко выпустил Попугаеву. В Центральной экспедиции ее встретили неприязненно, в грубых выражениях обвинили в непорядочности. Она «ревела: меня заставили!». Никто не стал вникать в мотивы ее поступка. Под гнетом молчаливого осуждения со стороны значительной части ленинградских геологов ей пришлось находиться во все дальнейшее свое бытие.
В тот год Попугаева выплакала, наверно, свои слезы за всю предыдущую и последующую жизнь. Она стала нервной, взвинченной. С годами, конечно, пережитое все глубже уходило у нее внутрь, ее поведение сглаживалось. Зиму 1954-1955 года ей пришлось работать в Ленинграде с Сарсадских, поскольку они были обязаны составить отчет по их теме. Поэтому Попугаева вернулась со своими злополучными образцами, пробами и прочими полевыми материалами. Они опубликовали в 1955 году в журнале «Разведка и охрана недр» статью, в которой обосновали то, что найденная порода действительно является кимберлитом. Так что и в этом их заслуга.
Полевой сезон 1955 года Попугаева провела в Якутии на Далдыне как рядовой геолог Амакинки. Можно себе представить ее настроение в то лето и, соответственно, отдачу в работе. Однако именно тогда она посоветовала Володе Щукину пройти по ручью, в шлихах из устья которого, взятых ею в предыдущем году, имелись пиропы. Щукин буквально через несколько дней открыл «Удачную». Из Якутии она написала горькое письмо Сарсадских: «Мы работали с Федюней как лошади, забывая есть и спать». И далее о том, что благодаря им «призрачные тогда русские кимберлиты стали объективной реальностью». В апреле 1957 года получили Ленинскую премию за открытие промышленных месторождений алмазов главный геолог треста А.П.Буров как «руководитель работы» и пять геологов Амакинки. Попугаевой среди них не было. Попугаева получила орден Ленина, Сарсадских – орден Трудового Красного Знамени в октябре того же года среди трех сотен других людей, награжденных разными орденами в связи с 325-летием вхождения Якутии в состав России «за достигнутые успехи в культурном и хозяйственном строительстве».
Осенью 1955 года Попугаева уволилась из Амакинской экспедиции. Там ее больше не удерживали. В Ленинграде по месту прежней работы не взяли. Она поступила в аспирантуру в Горный институт. Однако ушла из Горного, не сделав диссертацию. Не поладила с некоторыми тамошними профессорами. В 1959 году поступила на работу в Центральную научно-исследовательскую лабораторию камней-самоцветов (ЦНИЛКС) при Ленгорисполкоме. Ей поручили составление кадастра месторождений камнесамоцветного сырья в Советском Союзе. Вместе со своей помощницей Лидией Александровной Соловьевой (тоже выпускницей нашего университета) она обследовала свыше ста из них. Те, кто помнит, как трудились обе женщины, говорят, что это были бессребреницы, не думавшие о себе, о своей внешности.
Она писала и говорила о заманчивых возможностях нашей страны в отношении развития ювелирной промышленности на собственном сырье. Сумела обратить внимание на эту проблему председателя Сов-мина А.Н.Косыгина. В декабре 1964 года у него состоялось совещание, на которое были приглашены три министра: финансов, внешней торговли и геологии. На этом совещании она сделала доклад, демонстрировала ювелирные изделия, изготовленные в ЦНИЛКС под ее наблюдением. Во исполнение решения указанного совещания в 1966 году был создан всесоюзный трест «Цветные камни», в задачу которого вменялась добыча ювелирно-поделочного сырья. ЦНИЛКС была преобразована во ВНИИЮвелирпром. В этом институте она в дальнейшем и работала начальником лаборатории камнесамоцветного сырья, занимаясь тем же самым: продвижением отечественного цветного камня в ювелирную промышленность.
Пироп. Размер зерен 5–7 мм.
В 1970 году она получила очень лестные для геолога диплом и значок «Первооткрывателя месторождения». В ноябре того же года выступила в Горном институте с обобщающим докладом по своим работам и стала кандидатом наук. Ни перед кем не стеснялась высказывать свое мнение. Причем делала это прямолинейно, наживая врагов. Естественно, начались неприятности. Был донос, что она крадет бирюзу на продажу. Пришли следователи, проверили, извинились. У нее возник острый конфликт с одним из директоров своего института, которого интересовало только копирование западноевропейских изделий из золота и брильянтов. Он видел свою задачу в комплексной механизации ювелирного производства и считал, что лаборатория Попугаевой не соответствует профилю института. Ее сняли с должности, понизили до младшего научного сотрудника. Лабораторию вновь реорганизовали в группу. Возникла угроза увольнения. Директор ссылался на то, что она много болеет. В декабре 1970 года «Ленинградская правда» выступила с большой статьей в ее защиту. Была восстановлена и лаборатория, и Попугаева на своем посту.
Она бесконечно любила мир минералов. Ее кабинет представлял собой музей из уникальных штуфов. Получила авторское свидетельство об изобретении витражей из цветного камня. Такой витраж площадью в 9 кв. м. был создан в вестибюле Горного института. Приглашалась в качестве эксперта по ювелирно-поделочному камню в Эрмитаж и на таможню. Подготовила к печати в начале 70-х годов «Атлас самоцветов СССР», оставшийся, однако, неизданным. Видимо, энергии ей уже не хватало. Она собиралась начать борьбу за Янтарную комнату. Вот отрывок из ее наметок на 1977 год, последний год ее жизни: «Министру Рудневу предложение (войти в правительство) с подбором янтаря для Янтарной комнаты Екатерин. дворца – жемчужины зодчества XVIII в. (авт. Ф. Растрелли). Пусть немцы будут покрыты позором за этот разгром, а мы из пепла возродим искусство!!! (орг. группу по регулярному подбору янтаря, а в Ленинграде – реставраторам собирать материалы и мастеров для худож. отделки янтаря)». 
Трудно сказать, успела ли она что-либо сделать в отношении Янтарной комнаты. Постановление правительства о ее воссоздании было принято в 1979 году. Такая последовательность событий выглядит многозначительной. 
Она страдала гипертонией наиболее тяжелой 3-й степени. Три с половиной месяца в зиму 1974-75 года провела в больнице, куда попала с гипертоническим кризом. Велели беречь себя «как хрустальную вазу». Она заметила: «Это не для меня». Умерла скоропостижно после окончания рабочего дня 19 сентября 1977 года, рухнув на углу Лахтинской улицы и Большого проспекта Петроградской стороны. Аневризма аорты. Крупным кристаллам алмаза дают имена. Один из них, весом в 29,4 карата (около 12 мм в поперечнике), назван в ее честь. Улицы в «алмазных городах» Удачном и Айхале носят ее имя. В Удачном готовится открытие памятника Ларисе Попугаевой. 

Е.Б.Трейвус,
сотрудник НИИ Земной коры

Ссылки: