Риск, связанный с созданием сложных систем

Во второй половине XX века, на пороге XXI мир вплотную столкнулся с проблемой преодоления сложностей. Объективно мир становится все более сложным, технологии на уровне как макромира, так и микромира бурно развиваются и дают людям массу доселе неизвестных технических и информационных возможностей, которые позволяют нам порой решать уникальные по сложности задачи. Уровень сложности технических проблем все чаще и чаще превышает возможную меру понимания человеком этих проблем. При создании средств РКО заказчик вместе с разработчиками при принятии судьбоносных решений вынужден был практически на каждом шагу сталкиваться с преодолением проблемы сложности и с тесно связанным с ней риском.

Сегодня все чаще звучит вопрос: всегда ли риск был оправдан? Однозначно ответить на этот вопрос сложно. Да, наверное, в природе и не существует такого ответа. Сама проблема принятия решений в условиях сильной неопределенности и отсутствия устоявшегося понимания явлений, сопровождающих то или иное событие, в значительной степени носит вероятностный характер. В этом сущностная сторона риска как неизбежного фактора, который в конечном счете определяет успех или неуспех решения поставленной задачи. А если иметь в виду по сути глобальный характер задач в области создания средств РКО, продиктованных геополитической обстановкой, сложившейся к началу 60-х годов, можно понять, перед какой огромной степенью риска стояли люди, которым необходимо было принимать очень тяжелые, сложные, порой неоднозначные решения.

Для них было бы проще снизить степень риска, задавая вспомогательные работы с целью получения объективно необходимой информации. Но это неизбежно выливалось в дополнительное, немалое время, которого жизнь не предоставляла. Оставался лишь путь принятия рискованных решений. С этой точки зрения спрашивать, был ли оправдан риск или нет, просто некорректно. Корректнее поставить вопрос: насколько был обоснован этот риск и в этом контексте попытаться проанализировать наиболее важные решения, носящие принципиально важный характер для обеспечения стратегической стабильности в мире.

Наверное, наиболее правильную оценку обоснованности риска принимаемых решений дает конечный результат. Удалось в заданные сроки и в пределах выделяемых средств решить задачи предупреждения о ракетном нападении, контроля космического пространства и противо-космической обороны, задачи, стоящие перед системами противоракетной обороны, или нет? Вот такой алгоритм оценки принятых решений мы постараемся применять в процессе анализа полувекового этапа классической РКО. Безусловно, этот алгоритм не дает абсолютно точных ответов на поставленный вопрос. Но, думается, качественные оценки могут быть достаточно показательными.

В ходе нашего повествования мы постараемся показать, как на заре создания средств и систем РКО решалась прежде всего задача преодоления сложности и какова была плата за принятое решение, к чему в конечном итоге приводил риск при его принятии.

Начать хотелось бы с нескольких концептуальных положений, которые позволили бы читателю вникнуть в сущностную сторону рассматриваемой проблемы.

Первая проблема - это сложность представления всех систем РКО в целом. На рис. 1 это проиллюстрировано схематично, но достаточно убедительно.

Очень сложно было задавать работы по подсистемам, не имея де-юре (уже не говоря о де-факто) формализованного представления о системе РКО в целом.

Колоссальный груз ответственности лег на плечи заказчика, поскольку никто не мог разделить с ним всю полноту ответственности. Главного (генерального) конструктора по системе РКО не было. Разработанных и принятых системных проектов тоже.

Главные (генеральные) конструкторы были только по подсистемам, и у них своих забот было предостаточно. И, тем не менее, заказчик пошел на беспрецедентный риск, задав работы практически по всем подсистемам. К началу 60-х годов были развернуты работы по всем подсистемам будущей (в далекой и весьма туманной перспективе) системы РКО .

На рис. 2 схематично показано состояние работ по подсистемам.

Ясно прослеживается тенденция ориентации развития всех подсистем под конечную задачу - создание единой системы РКО. Это можно отчетливо проследить, анализируя тактико-технические требования к подсистемам.

Везде поставлена задача обеспечения взаимодействия систем: ПРН с ПРО и ККП, системы ПРО с системами ПРН, ККП, ПКО и ПВО, системы ПКО с системами ККП и ПРО. Таким образом, разработка новых подсистем была организована так, чтобы задать фактически связанное их развитие с конечной целью выйти на создание, вернее организацию единой системы РКО, работающей полностью в автоматическом режиме .

По прошествии пяти десятков лет можно оценить и понять гражданское и профессиональное мужество руководителей 4 Главного управления Минобороны , ведущих главных и генеральных конструкторов, оказавшихся на высоте требований времени и стоящих задач.

Вернее, я бы сказал несколько по-другому. Специалисты смогли опередить время и выбрать на интуитивном уровне единственно верный путь движения, точнее, развития средств борьбы с ракетно-космическими средствами нападения противника. Мне думается, это гражданской, научный, технический и технологический подвиг. И многие звезды Героев Социалистического Труда - наглядное свидетельство того, что государство признало этот подвиг и по достоинству его оценило. Думается, в этом ни у кого, кто хоть как-то был сопричастен к проблематике РКО, сомнений быть не может.

Но это было всего лишь начало. Трудное, рискованное, но все же начало процессов колоссальной сложности. "Джина выпустили из бутылки". В полный рост встала задача не дать ему вырваться "на полную свободу". Это грозило большой бедой.

Как только необходимость и значимость развертывания работ по подсистемам РКО ( ПРО , ПРН , ККП и ПКО ) получили признание, сразу же стали нарастать и набирать силу центробежные тенденции. На рис. 3 показаны сильно "размножающиеся" работы, направления исследований и поиска по каждой подсистеме. Колоссальное число проблем, которые необходимо было решать научно-техническим руководителям направлений, вполне естественно вынуждало их по возможности освобождаться от системной зависимости в составе РКО. Это и создавало центробежную силу, которая могла привести к полной изоляции работ по подсистемам. Это было смерти подобно (а практика знает немало примеров подобного деструкционизма!).

Кто должен взять на себя роль системного интегратора при решении столь масштабной и уникальной задачи и противостоять этим центробежным тенденциям? На тот момент ситуация в стране сложилась так, что кроме заказывающего управления эту функцию никто не мог взять на себя. Это исторически точный факт! Руководители управления, ведущие отделы, специалисты создали систему мер и противовесов, выполнявших как бы роль центростремительных сил и обеспечивающих сдерживание центробежных тенденций. Чтобы не быть голословным, приведу несколько примеров, показывающих механизмы, с помощью которых заказчик и разработчик решали эту непростую задачу.

Во-первых, если внимательно рассмотреть заданные в то время требования ТТЗ (ТТТ), можно легко обнаружить, что в них красной нитью проходит задача обеспечения взаимодействия всех подсистем в автоматическом режиме. Таким образом, на этапе создания задания на разработку новой подсистемы (образца ВВТ) закладывалось требование обеспечения в перспективе возможности и необходимости ее функционирования в составе единой системы РКО.

Необходимо отметить, что указанные выше сверхсложные проблемы вряд ли могли быть решены без жесткого и профессионального контроля и руководства со стороны государства. В результате многоплановой и напряженной работы при полной поддержке и абсолютно четком понимании необходимости ее выполнения со стороны заказывающего управления у нас в стране созданы:

- современные конструкторские бюро по вычислительной технике ( ИТМ и ВТ , НИИ ВК );

- предприятия, оснащенные современными технологиями и способные производить отечественную элементную базу и вычислительные комплексы ( Центр Зеленоград , ЗЭМЗ , САМ , Кировский завод и другие);

- школы алгоритмистов и программистов высочайшего мирового уровня (в НИИРП , МАК "Вымпел" , НПО "Алмаз" и других).

Это объективный результат, который мы имеем и который общепризнан у нас и за рубежом.

Эти примеры, представляющие собой ничтожно малую часть решаемых проблем, и то дают представление и невольно поражают, насколько масштабно и продуманно была сформулирована задача, которая буквально пронизала всю отечественную промышленность, насколько у наших конструкторов, ученых, военных была развита интуиция, чувство нового. Ведь работу приходилось начинать в отсутствии серьезных научных заделов, подчас при абсолютном отсутствии информации и экспериментальных подтверждений решений фундаментальных (специально подчеркиваю, фундаментальных) технических и технологических проблемных вопросов.

Работы в области противоракетной обороны начинались практически при полном отсутствии серьезных знаний о том, что собой представляет баллистическая цель как объект перехвата и поражения средствами обороны. Этот момент принципиально важен для понимания вклада специалистов и руководства управления в решение стоящих перед ними задач и не только противоракетной обороны. Работать приходилось в обстановке, когда по большинству проблемных вопросов напрочь отсутствовала какая-либо информация. То есть степень неопределенности была недопустимо высокой. Какой необходимо было обладать интуицией, каким мужеством, чтобы в этих условиях принимать решения, граничащие с колоссальным риском и соответствующими, вполне ясными последствиями. Перед первым поколением главных конструкторов и руководителей заказывающего управления я бы без всякого стеснения снял шляпу. Они заслужили это!

Чтобы получить достаточно объективные и всесторонние оценки характеристик баллистических целей , являющихся возможными объектами борьбы средств отечественной ПРО, необходимо было разработать специальную методологию, создать кооперацию организаций-разработчиков как средств ПРО, так и баллистических ракет, с участием ряда НИУ Минобороны. Надо прямо сказать, что эта сложнейшая работа, изобилующая гигантскими трудностями и ошибками, была выполнена. В стране была создана строгая система определения и аттестации основных характеристик целей для проектирования средств и систем ПРО, а впоследствии и систем предупреждения о ракетном нападении, с мощной научной поддержкой. Вот уже сорок лет регулярно обновляются исходные данные по характеристикам баллистических целей и способам их боевого применения, так называемые "Белые книги" (молва приписывает авторство этой терминологии Григорию Васильевичу Кисунько ). Эту работу начинали и возглавляли под руководством В.Н. Анютина сотрудники первого отдела 5 управления 4 ГУ МО - В.П. Куликов , Г.А. Косин , сотрудники седьмого отдела - В.Н. Селиверстов , А.А. Гордеев и др. В этой работе активно участвовали и не просто участвовали, а придирчиво и профессионально оценивали результаты, полученные в НИР "Грифон" НИИ 2 Минобороны под руководством Е.С. Сиротинина и С.Д. Мокрушина , главные (генеральные) конструкторы Г.В. Кисунько , А.Г. Басистов , В.Г. Репин , И.Д. Омельченко , А.В. Меньшиков , Е.С. Иофинов , Н.Г. Пономарев и многие другие.

Ссылки: