Реакция ЦК партии ПСР на разоблачение Азефа

Обвинение, предъявленное к Бурцеву, падало само собою. Суд чести закончился следующим соглашением:

Протокол.

Мы, нижеподписавшиеся представители партии социалистов-революционеров, сим заявляем:

Ввиду того, что расследованием центрального комитета вполне подтвердился факт провокации Азефа, центральный комитет партии социалистов-революционеров берет назад предъявленное им тов. Бурцеву обвинение во всех этого обвинения частях. Я, В.Л. Бурцев, со своей стороны, отказываюсь от обвинения, предъявленного мною к центральному комитету партии социалистов-революционеров. О вышеизложенном обе стороны постановили довести до сведения судебной комиссии. Париж, 17 (30) января 1909 г. В. Л. Бурцев.

Б. Савинков.

М. Бобров.

Ю. Гарденин.

Еще раньше, 23 декабря, центральный комитет выпустил следующее извещение:

"Центральный комитет п. с.-р. доводит до сведения партийных товарищей, что инженер Евгений Филиппович Азеф , 38 лет (партийные клички: Толстый, Иван Николаевич, Валентин Кузьмич), состоявший членом партии с.-р., с самого основания, неоднократно избиравшийся в центральные учреждения партии, состоявший членом боевой организации и ЦК, уличен в сношениях с русской политической полицией и объявляется провокатором. Скрывшись до окончания следствия над ним, Азеф, ввиду своих личных качеств, является человеком, крайне опасным и вредным для партии. Подробные сведения о провокаторской деятельности Азефа и ее разоблачении будут напечатаны в ближайшем времени".

Впоследствии центральный комитет выпустил по делу Азефа следующий листок:

"I) История деятельности Азефа в партии такова. Еще студентом одного из немецких политехникумов Азеф во второй половине 90-х гг. примыкает к заграничной революционной группе, именующейся союзом русских социалистов-революционеров и издающей газету "Русский рабочий" . В июле 1899 г. Азеф едет в Россию и по рекомендации "Союза русских социалистов-революционеров" вступает в Москве в "Северный союз с.-р." (основанный Аргуновым, Павловым, Селюк и др.), издавший два первых номера "Революционной России" .

После ареста томской типографии "Союза" руководители его, опасаясь своего ареста, передают Азефу все связи и полномочия на продолжение дела. Они поручают ему закончить переговоры 0б объединении с южными группами с.-р., образовавшими партию социалистов-революционеров.

В 1901 г. Азефу вместе с другим членом "Северного союза" и Г.А. Гершуни окончательно удается оформить слияние "южных" и "северных" социалистов-революционеров в объединенную партию ( ПСР ).

Ближайшее участие принимает Азеф также в разрешении вопроса о центральном органе партии, каковым признается "Революционная Россия", о приглашении в состав редакции его Гоца и Гарденина , о превращении в партийный террористический орган "Вестника русской революции", редактируемого Тарасовым , и заключении федеративного союза с "Аграрно-социалистической лигой" . В то же время Азеф участвует в выработке плана кампании организованного террора , началом которого должно было служить подготовлявшееся убийство Сипягина .

С июля 1902 г. Азеф работает в Петербурге одновременно как член ЦК и петербургского комитета . Он организует транспорт партийной литературы через Финляндию, совершает объезды организаций. Наряду с этим он вместе с Гершуни обсуждает планы террористических предприятий: вторичного покушения на кн. Оболенского и покушения на Богдановича .

Гершуни назначает его своим ближайшим помощником по руководству боевой организацией. По данным киевской охранки, после ареста Гершуни Азеф в мае 1903 г. едет за границу. Здесь он продолжает заведовать организованным им совместно с Гершуни большим транспортом литературы в комнатных ледниках. Но главные усилия его направлены на разрешение вопроса о пользовании взрывчатыми веществами, как новой технической основы террористической борьбы партии.

С января 1904 г. Азеф во главе расширенной боевой организации (куда вошли Каляев , Сазонов , Покотилов , Швейцер и др.) ставит террористическую работу против Плеве . В то же время он участвует в общепартийной работе и организует в России динамитную мастерскую. После убийства Плеве Азеф уезжает за границу, где находится до июня 1905 г. За границей он снова работает над разрешением вопроса о технических средствах террористической борьбы и организует транспорт литературы в бочках с салом (через Прибалтийский край). В ноябре 1904 г. Азеф, снова пополнив боевую организацию, разделяет ее на три отряда, отправляемые:

1) в Москву против вел. кн. Сергея Александровича (попытка оканчивается успехом);

2) в Петербург против Трепова

3) в Киев (против Клейгельса).

Наряду с этим, летом 1905 г., Азеф принимает участие в организации массовой переправы оружия в Россию ( пароход "Джон Крафтон" ).

С середины 1905 г. Азеф в России. Он занят новым пополнением состава боевой организации, необходимым после ареста петербургской группы. Но скоро террористическую работу в Петербурге пришлось прекратить и Азефу уехать за границу, так как за организацией систематически следят.

Инициатива в раскрытии полицейского наблюдения принадлежит Азефу. В январе 1906 г., после краткого перерыва террористической деятельности, Азеф ставит дело против Дурново . При этом одной частью наблюдения заведует непосредственно сам Азеф; другой же - его ближайший помощник.

Группа, находящаяся под непосредственным руководством Азефа, выслеживается полицией. Азеф, получив сведения об этом от товарищей, успевает прекратить работу. В то же время происходит несколько неудачных попыток против Дубасова , после которых Азеф едет лично в Москву руководить делом. Покушение происходит.

Незадолго перед роспуском первой Думы, Азеф организует покушение против Столыпина. Боевой организации удается установить пути, которыми ездит Столыпин, но вместе с тем выясняется, что с наличными техническими средствами успешное нападение на Столыпина в обследованных условиях невозможно. Азеф представляет ЦК доклад о том, что, пока не будут приисканы новые, более могущественные средства террористической борьбы, он не может руководить ею и слагает с себя обязанности. Вместе с ним уходят все его сотрудники по боевому делу.

Боевая организация распускается , Азеф уезжает за границу. Вслед за тем, по настоянию ЦК, часть членов прежней организации возвращается к работе, которая вскоре приводит кряду успехов ( Лауниц , Павлов ).

В Россию Азеф возвращается в феврале 1907 г. и с небольшим перерывом остается в России до лета 1908 г. В его заведовании находится организация террористического акта против царя . Происходит несколько попыток произвести этот акт. Последняя из этих попыток не приводит к цели совершенно независимо от него, исключительно по вине непосредственных исполнителей.

II) Вопрос о политической честности Азефа поднимался за время его работы при следующих обстоятельствах. В начале 1903 г. Азеф обвиняется в провокации одним студентом-пропагандистом. Выяснение правильности обвинения взяли на себя видные литераторы народнического направления. Объяснения Азефа убедили их в неосновательности обвинения, о котором впоследствии сожалел и сам обвинитель. В августе 1905 года было получено одним из членов петербургского комитета анонимное письмо . В нем извещалось, что партию предают два видных провокатора: бывший ссыльный, фамилия которого начинается на Т., и "какой-то инженер Азиев".

Последнему приписывалась выдача нижегородского съезда боевой организации, попытки организовать убийство нижегородского губернатора и предание четырех лиц. Провокатура Т., т. е. бывшего ссыльного Татарова ( убит по приговору партии в начале 1906 года ), подозревавшегося и раньше, была с несомненностью доказана документальными данными.

Обвинение же против Азефа было отвергнуто по следующим соображениям. На нижегородском съезде Азеф первый заметил, что полиция следит, и предложил, план, избавивший участников съезда от ареста. В организации покушения на нижегородского губернатора первую роль играл он сам. Наконец, была принята во внимание вся предшествовавшая работа его в рядах партии. Татаров, не сознаваясь в сношениях с полицией, построил свою защиту на обвинении Азефа, ссылаясь на сведения, исходящие от Ратаева, заведовавшего заграничным сыском,, переданные Татарову его родственником, приставом Семеновым.. Такое поведение Татарова придавало обвинению против Азефа характер злостного полицейского маневра. Осенью 1906г. сообщение исходило от помощника начальника одного из провинциальных охранных отделений. Он обещал партийным людям, если ему устроят свидание с одним из трех названных им видных деятелей партии, указать признаки, по которым они смогут, вероятно, установить личность одного очень крупного провокатора. Несмотря на опасность ловушки, одно из названных им лиц поехало для переговоров, но тот уклонился от свидания. Вскоре этот полицейский агент бежал с кассой охранного отделения , но был арестован. Теперь можно думать, что сведения его относились к Азефу. В начале 1906 г. один из мелких агентов охраны в Саратове рассказал сочувствующим партии людям, что на совещании в этом городе в 1905 г. видных партийных работников присутствовал важный провокатор, имени которого он не знает, но которого ему показали приехавшие из Петербурга агенты. В 1907 г. к этому он присоединил сообщение об аресте того же провокатора при провале в Петербурге боевого отряда перед созывом первой Государственнной думы. Хотя некоторые данные (указания мест, которые посещал провокатор в Саратове) и подходили к Азефу, однако при обсуждении ЦК осенью 1907 г. саратовского письма, излагавшего все эти данные, Азеф остался вне подозрений по следующим основаниям: помимо общего доверия, которое питал ЦК к руководителю наиболее крупных террористических предприятий, сообщение об аресте Азефа вместе с террористической группой противоречило действительности и тем совершенно обесценило в глазах ЦК самое письмо. Наконец, последний раз источником слухов о провокации Азефа является В.Л. Бурцев , заявивший весною 1908 г. об имеющихся у него по этому поводу данных, Бурцев был приглашен для сообщения их в комиссию, образованную ЦК для установления причин неудач террористических попыток последнего времени и для расследования всех данных о провокации в партии. Данные эти имели в то же время характер лишь подозрений и предположений, оценка которых впоследствии послужила предметом третейского разбирательства между Бурцевым и центральным комитетом, обвинявшим его в том, что он, не сообщив своих данных ЦК и не проверив их сведениями последнего, оглашал их к явному вреду партии. В качестве материала Бурцев представил на суд рассказы некоего Бакая , предателя по социал-демократическому делу, а затем провокатора в екатеринославской организации с.-р., - о его последующей официально-полицейской карьере. При этом, по предложениям В. Л. Бурцева, к Азефу относились рассказы Бакая о провокатуре Раскина и Виноградова , под каковыми кличками, согласно его гипотезе, в разное время скрывалось одно и то же лицо. Неточности, противоречия и неправдоподобности, встречающиеся в рассказах Бакая, вместе с характером самого источника, лишали в глазах ЦК показания Бакая надлежащей ценности.

Основным доказательством, что Раскин (он же Виноградов) есть Азеф, являлось совпадение:

1) известного Бакаю посещения провокатором Раскиным одного жел.- дор. служащего в Варшаве в 1904 г. и

2) посещения в том же году, при видимо аналогичных условиях, этого служащего Азефом по поручению ЦК п. с.-р. Однако доказательство это теряло значение благодаря тому, что Бакай относил посещение Раскина к октябрю, и лишь позднее, узнав, что посещение Азефа относится к январю 1904 г., соответственно изменил свои показания; кроме того, Бакай дважды, по поручению Бурцева, пробовал выведывать у чинов охраны настоящее имя Раскина, и в первый раз принес ему положительное утверждение, что Раскиным у охранников зовется известный Рысс, а во второй раз - предположительное сведение, что это некий Г. (никогда не состоявший в партии с.-р.). Что касается сообщений Бакая о выданных Раскиным-Виноградовым фактах, то дальнейшим расследованием ЦК из источника, компетентность которого как им, так и Бурцевым ставится несравненно выше, часть из них отвергнута, часть же подтвердилась. К числу совершенно отвергнутых принадлежит, напр., сообщение, будто правительство знало заранее о покушении боевой организации против Богдановича и вел. кн. Сергея.

В процессе третейского разбирательства Бурцевым сообщено было добытое им незадолго перед тем новое показание относительно сношений Азефа с полицией. Показание это, однако, оставалось, по требованию Бурцева, известным лишь для лиц, непосредственно участвующих в разбирательстве; и лишь один из членов ЦК, с разрешения суда, получил право произвести по этому поводу негласное расследование. Во время перерыва третейского разбирательства для целей этого расследования уполномоченному на это члену ЦК сделался известным факт, получивший некоторую огласку в петербургском обществе. Со слов одного бывшего крупного чиновника мин. вн. дел сделалось известным, что к нему 11 ноября 1908 г. явился имевший с ним раньше служебные сношения инженер Евно Азеф, а через 10 дней от его имени начальник петербургского охранного отделения Герасимов; оба они заявили, что к нему могут обратиться от имени революционного суда за показаниями по делу Азефа и что он должен скрыть или опровергнуть данные о сношениях последнего с полицией. В тех же кругах сделалось известным, что, усматривая в некоторых заявлениях Герасимова косвенную угрозу, этот отставной чиновник обратился к премьер-министру Столыпину и некоторым другим правительственным лицам с письменным требованием о принятии мер к охране его личности.

Данное обстоятельство послужило исходным пунктом нового расследования, произведенного ЦК против Азефа. Расследование это, после допроса Азефа, установило:

I) что Азеф, уезжая из Петербурга, обеспечил себе ложное alibi в меблированных комнатах Берлина, содержимых лицом, служащим в качестве переводчика при местном Polizei Praesidium'e. Ложный характер этого alibi установлен и одним показанием на месте, и поверкой подробного описания меблированных комнат, данного Азефом на допросе и оказавшегося совершенно не соответствующим действительности; и что по данным источника, правдивость показаний которого подтвердилась во всем, доступном проверке, может быть восстановлена довольно точная картина сношений Азефа с полицией с весны 1902 по конец 1905 г. Не сознаваясь в сношениях с полицией и требуя очной ставки со своими обвинителями, Азеф, однако, после первого же допроса успел скрыться.

II) первый факт провокации Азефа, установленный ЦК, относится к 1902 г. В июне этого года заведующий русской политической полицией за границей Рачковский обратился письменно в департамент полиции с просьбой об ассигновании ему 500 рублей для внесения этой суммы в кассу п. с.-р. через своего секретного сотрудника, лично знакомого с Гершуни. Тов. мин. вн. дел Дурново, опасаясь, что деньги эти могут поступить в специальную кассу боевой организации, предложил вызвать упомянутого выше сотрудника в департамент полиции для объяснения. Сотрудник этот оказался инженером Евно Азефом.

Явившись в департамент полиции, Азеф объяснил что деньги 500 рублей в кассу боевой организации поступить не могут, что он не состоит членом партии, но что, благодаря близости своей к Гершуни, может быть и впредь полезен департаменту полиции. В это время от Азефа в департамент полиции поступают сравнительно несущественные, а иногда и совершенно ложные сообщения, как, например, указание Азефом центрального комитета для России: Д. Клеменец, Браудо, Бунге и Руновский (на самом деле, ни одно из названных лиц не состояло ни в центральном комитете, ни в каком из других комитетов партии). Так же вымышленно его другое сообщение о предполагаемом проезде Гершуни через ст. Барановичи, в то время, когда Гершуни уже давно находился за границей, что было известно Азефу. Но постепенно Азеф начинает давать департаменту полиции все больше правильных и существенных показаний. Он сообщает о существовании в Пензе тайной типографии п. с.-р. (ее точный адрес получается полицией от одного доносчика из Саратова), об организованном им самим транспорте нелегальной литературы через границу под видом экспорта комнатных ледников заграничной фабрикации, о попытке одной группы в январе 1904 г. вести наблюдение за министром внутренних дел Плеве, независимо от боевой организации (С. Клитчоглу и др.); наконец, начинает давать общие характеристики отдельных террористов, состоящих в боевой организации. В то же время ни удачные, ни неудачные террористические попытки боевой организации не делаются для департамента полиции заранее известными, и все террористические акты, до убийства вел. кн. Сергея включительно, являются неожиданными для правительства.

С осени 1904 г. указания Азефа полиции еще более увеличиваются. Азеф верно сообщает о поездке по делам транспорта и крестьянской работы Слетова из Женевы в Россию, ложно выдавая его за террориста; о плане поездки кн. Хилкова с товарищами для работы в крестьянстве; о парижской конференции революционных и оппозиционных партий. На этой конференции Азеф был представителем п. с.-р., о чем департаменту было известно.

В то же время Азеф ездит в сопровождении отряда агентов полиции в Нижний Новгород и Саратов, где он принимал участие в революционных совещаниях. Сколько-нибудь точные сведения о провокаторской деятельности Азефа в последнее время отсутствуют. Причастен ли он к арестам центрального боевого отряда (Штифтарь, Гронский, "дело о заговоре" на царя) и северного летучего боевого отряда (Карл Трауберг и др.), Центральному комитету неизвестно. Видимое отсутствие Участия в упомянутых арестах, как и, наоборот, присутствие в них провокатора Ратимова и предателя Масокина не служат еще, конечно, доказательством невиновности Азефа. Если верить сообщению упомянутого выше Бакая, то за последнее время по указаниям Азефа были произведены аресты в редакции газеты "Мысль", где лишь случайно не было арестовано большинство членов современного ЦК... По словам Бакая, Азеф же доставил департаменту сведения, что будто II таммерфорский съезд п. с.-р. решил в период второй Государственной думы ничего не предпринимать против Столыпина. Если это верно, то Азеф и в это время давал сознательно полиции неверные сведения - решение, принятое в Таммерфорсе, было как раз обратное.

Обращает на себя внимание еще ряд следующих фактов деятельности Азефа. В 1904 г. Азеф проектировал план убийства директора департамента полиции Лопухина , которое должно было служить прологом к убийству Плеве. После манифеста 17 октября Азеф предложил план взрыва здания охранного отделения. Весною 1906 г. он приступил к подготовлениям к покушению на Рачковского . Факты эти могут быть рассматриваемы как попытка Азефа уничтожить возможность обнаружения в будущем его провокаторской деятельности. Такова общая картина деятельности Азефа и установленные пока центральным комитетом факты его провокации.

Положение, созданное провокацией Азефа, несомненно, угрожающее. Правда, вскрыта и уничтожена язва, разъедавшая и ослабляющая партию, вырвано оружие, которым пользовалась так долго государственная полиция. Но вместе с тем нанесен тяжелый удар моральному сознанию партийных товарищей, обнаружена шаткость многих лиц и предприятий партии. Центральный комитет вполне сознает тяжесть обязанности, которая ложится на него в данный момент. Он, по возможности, обезопасил все предприятия, которые ведутся им. Он принял меры к локализации опасности, которой грозят дальнейшие разоблачения провокатора. Центральный комитет считает, что главная доля ответственности за допущение провокации всей тяжестью ложится на него как на руководителя партийной жизни. Правда, эту ответственность обманутых морально разделяют с ним все предыдущие составы ЦК, многие из наиболее деятельных и ценных работников партии, Но это не умаляет его ответственности. Поэтому ЦК считает своим долгом дать в своих действиях полный отчет полномочному принять этот отчет партийному собранию.

Первым шагом своим ЦК считает поэтому созыв в самом скором времени такого полномочного собрания, которому он наряду с отчетом вручит и свою отставку. Партия должна свободно разбирать действия своего руководителя, вынести слово решения и снова избрать руководителей, которые получили бы полное доверие партии на ведение всех дел в данный тяжелый момент. До сложения полномочий ЦК считает для себя обязательным продолжать ту работу, которую поручила ему партия. Как бы ни тяжелы были условия, он должен остаться на посту и ждать смены. Партия переживает глубокий кризис. Тем больше становится долг каждого члена партии помочь ей выйти из настоящего положения. Раскрытие опасности должно послужить для истинно партийных людей в этот час испытания призывом к усиленной исключительной деятельности по восстановлению рядов партии и сплочению и объединению партийной мысли и действия. ЦК выражает твердую уверенность, что из этого небывалого в истории революции испытания партия социалистов-революционеров выйдет победительницей. 7/20 января 1909 г.

Центральный комитет п. с.-р."

"ЦК считает нужным заявить, что расследование по делу Азефа продолжается. Результаты его, могущие дополнить и осветить новым светом сообщенные выше факты, будут опубликованы своевременно. Фотографическая карточка и подробное описание примет Азефа будут напечатаны особо.

ЦК"

Ссылки: