 |
Пахнет порохом 1939, развитие авиации, академия им. Жуковского
9 марте 1939 года состоялся XVIII съезд партии . Выступая на нем, нарком обороны привел впечатляющие цифры: за пятилетку (1934 - 1939 гг.) Военно-Воздушные Силы выросли в личном составе на 138 процентов, самолетный парк в целом вырос на 130 процентов, т. е. увеличился значительно больше чем в два раза. Изменились и технические данные отечественных самолетов: появились не только истребители, но и бомбардировщики со скоростями, далеко перевалившими за 500 километров в час, большими потолками полетов. Да, авиация росла и количественно и качественно. Она требовала все больше специалистов высокой квалификации.
В древнем Петровском дворце я не узнал прежнего учебного заведения. Пожалуй, только стены старые и остались. Увеличилось число аудиторий, лабораторий, мастерских. Когда я поступал в академию, было принято всего 30 слушателей. Теперь на одном нашем инженерном факультете обучались сотни человек. Стали принимать не только военнослужащих, но и лучших выпускников гражданских вузов, юношей, отлично окончивших среднюю школу.
Преподавали в академии виднейшие ученые страны - академики И. И. Артаболевский , Н. Г. Бруевич , В. С. Кулебакин , Б. Н. Юрьев , профессора В. В. Уваров , И. И. Привалов , Т. М. Мелькумов , В. С. Пышнов , Я. М. Курицкес , Б. Т. Горощенко , В. В. Голубев , многие другие. Они не только читали лекции, но и вели научно-исследовательскую работу. Руководить многими из них, большим коллективом факультета доверили мне, и тяжесть ответственности ни на минуту не спадала с плеч.
Казалось, работай круглыми сутками, а всего не охватить - чего-то недоглядишь, что-то упустишь. А новое на каждом шагу. Новые самолеты, новое оружие, все более совершенствующееся навигационное оборудование - ко всему этому должны быть всесторонне подготовлены будущие авиационные инженеры. Мы изучали опыт недавних боев в Китае, на Халхин-Голе, в Испании, в Финляндии. На Халхин-Голе , например, превосходно показало себя эффективное оружие первые наши боевые ракеты и реактивные снаряды - эрэсы, как мы их тогда называли. Установленные на истребителях, они ошеломили японских летчиков. Так, дважды Герой Советского Союза С. И. Грицевец на своем И-16 за короткое время сбил 42 вражеских самолета!
На Карельском перешейке за несколько месяцев наша авиация уничтожила 362 самолета противника. Но бои в Испании и в Финляндии показали, что достигнутого еще мало, надо еще совершенствовать и самолеты, и выучку летчиков, и обслуживание техники. Тогда командование ВВС созвало группу наиболее опытных специалистов и предложило тщательно рассмотреть опыт боевых действий в Испании, на Карельском перешейке, разработать новые наставления по боевому использованию авиации, а также рекомендации авиационным конструкторам.
Мне довелось принять участие в работе этой комиссии. Наряду с другими техническими вопросами нас, авиационных инженеров, интересовало обслуживание самолетов на полевых аэродромах. Так, на Карельском перешейке авиаторы столкнулись с огромными трудностями. Зима была суровая, морозы достигали 45 - 50 градусов, взлетные полосы засыпало снежными сугробами. А соответствующего оборудования не было. Пришлось на ходу думать над средствами, облегчающими запуск промерзших двигателей, разжижать смазку, сооружать самодельные подогреватели. Свою долю во все эти заботы вложили преподаватели и инженеры академии. Вспомнили об авиаремонтных поездах времен гражданской войны, срочно оборудовали несколько таких передвижных мастерских, но уже на более современной технической основе. Личный состав ремонтных поездов большей частью состоял из преподавателей и слушателей академии. Извлекая уроки из боев, инженеры и ученые разрабатывали антифризы незамерзающие составы для систем охлаждения двигателей, зимние компоненты смазки, компактные подогреватели, стартерные устройства, машины для очистки аэродромов от снега. Все эти вопросы спешно включались в программы инженерного факультета. Но я забежал вперед.
С запада все ощутимее доносился запах пороха. Фашистская Германия захватила Австрию, Чехословакию. Мюнхенский сговор только разжег волчий аппетит Гитлера. Правители Англии и Франции, потворствовавшие агрессивным поползновениям фюрера, теперь опасались, как бы он не набросился на своих покровителей. Правда, они не спешили обуздать агрессора и открыто натравливали его на Советский Союз. Война приближалась. Советское правительство принимало все меры, чтобы по возможности оттянуть ее начало, пыталось договориться с правительствами Англии и Франции о совместных гарантиях мира в Европе. Переговоры по дипломатическим каналам продвигались туго, с бесконечными недомолвками и оттяжками. В печать просочились сведения, что, на словах ратуя за обуздание фашистской агрессии, англичане готовят тайный сговор с гитлеровской кликой. Эмиссары Гитлера зачастили в Лондон, а представители правящих кругов Великобритании - в Берлин. Несмотря на явно двуличную позицию Великобритании, Советское правительство продолжало настаивать на заключении трехстороннего договора между Англией, Францией и СССР об эффективных мерах для пресечения агрессии в любом районе Европы. Обо всем этом мы узнали из статьи члена Политбюро ЦК ВКП(б) А. А, Жданова , опубликованной 29 июня 1939 года в "Правде". Никак не думал я, что эти трудные переговоры, о которых после дипломаты и историки напишут целые тома, в какой-то степени коснутся и меня. Когда в первых числах августа 1939 года меня вызвал к себе заместитель наркома обороны Иван Иосифович Проскуров , я не очень удивился. Он сражался в Испании, командовал там бомбардировщиками. Мы с ним встречались и во Франции. Человек он сердечный, отзывчивый - к таким людям сразу проникаешься симпатией. По-видимому, подумал я, Проскурову понадобилась какая-нибудь справка о Франции. А я, грешным делом, собирался воспользоваться случаем, чтобы выпросить у замнаркома что-нибудь для нашего факультета. Но Проскуров, придирчиво оглядев меня, сказал: - Идем к наркому. Я молча направился за ним. В большом кабинете Проскуров, чеканя шаг, приблизился к столу и доложил: - Товарищ Маршал Советского Союза, это вот и есть тот самый полковник Пономарев. Климент Ефремович Ворошилов , которого раньше доводилось видеть только издали, поднялся из-за стола, пожал мне руку. Улыбнулся.
- Вот говорят, что вы французский знаете лучше русского. Правда это?
- Шутят, товарищ маршал. Вообще-то я говорю по-французски. Только вот уже полтора года, как у меня нет разговорной практики.
- А мы сейчас проверим. Вот расскажите нам по-французски, чем вы занимались в Париже. Смотрю то на Ворошилова, то на Проскурова.
- Вы что на нас так смотрите? Думаете, экзаменаторы не те? Ничего, мы разберемся, Я не спеша начал рассказ. Оказывается, ничего не забыл, французские фразы складывались без запинки. Понемногу увлекся. Попытался поживее описать, как в ресторане чертил на бумажной салфетке устройство французского бомбардировщика. Мои слушатели рассмеялись. Значит, понимают! - Достаточно,- остановил Ворошилов. И Проскурову:- Теперь понятно, почему ты так убежден, что он отлично знает французский. Возьмем его. Он вызвал генерала-порученца. Кивнул на меня:
- Экипируйте его как положено. Срок тридцать шесть часов. - Слушаюсь,- ответил порученец и вышел.
- Думаете, опять за границу пошлем?- спросил нарком.- Нет. будете здесь нам помогать.
И он рассказал, что послезавтра в Москву прибывают английская и французская делегации с целью заключения военного соглашения,
- Два с половиной месяца понадобилось, чтобы их уговорить. Согласились наконец, но не по своей воле: народы требуют надеть намордник на Гитлера. Господа и сейчас не торопятся. Обе делегации отказались от самолета, от крейсера, уселись на тихоходный пакетбот и вот уже неделю плывут в Ленинград. И это в такое горячее время, когда каждый упущенный день грозит катастрофой!
Далее я узнал, что советскую делегацию возглавляет К. Е. Ворошилов. В нее входят также начальник Генерального штаба командарм 1 ранга Б. М. Шапошников , народный комиссар Военно-Морского Флота флагман флота Н. Г. Кузнецов , новый начальник Военно-Воздушных Сил командарм 2 ранга А. Д. Локтионов , заместитель начальника Генерального штаба комкор И. В. Смородинов .
См. На совещани с англичанами и французами Я вернулся к исполнению своих прямых обязанностей. Начальник академии строго спросил, где я пропадал столько времени. - Здесь срочные дела накопились, а вас нигде не могли найти. Кстати, ни в одном архиве вас не было. Дело оборачивалось круто, меня обвиняли в обмане, нарушении дисциплины. Пришлось прибегнуть к крайнему средству: - На все ваши вопросы может ответить только товарищ Ворошилов.
- Ворошилов? - недоверчиво посмотрел на меня начальник. - Да, нарком обороны. Обращайтесь к нему. Расспросами меня больше не донимали. А дел действительно накопилось много. К повседневным заботам прибавились неожиданные. Срочно создавалось новое высшее учебное заведение - Военная академия командного и штурманского состава ВВС . В нее пришлось откомандировать часть наших преподавателей, помогать в создании учебной базы, налаживании учебного процесса. Наша академия теперь получала четко определенный профиль по подготовке авиационных инженеров высокой квалификации. В обстановке растущей военной угрозы укреплялась мощь авиации. С предельной нагрузкой работали исследовательские лаборатории. Проектировались и строились новые самолеты, возводились новые авиационные заводы.
У нас в академии шли поиски новых материалов - прочных и легких, скрупулезно изучалась сущность вибраций крыла, самолета. Это диктовалось совершенствованием аэродинамических форм боевых машин, ростом скоростей, удельных нагрузок. Теоретические поиски сочетались с экспериментальными. При одной из кафедр инженерного факультета была создана прекрасно оборудованная лаборатория, где можно было осуществлять самые разнообразные испытательные работы. Еще теснее стало содружество академии с научно-исследовательскими институтами и конструкторскими бюро. Так объединенными усилиями ученых разрабатывались методики испытаний самолетов на устойчивость, управляемость, маневренность.
Преподаватели и слушатели факультета принимали участие в испытании новых авиационных двигателей. Организовать это дело удалось без проволочек. Испытаниями двигателей в НИИ руководил В. П. Кузнецов , бывший старшина нашего курса в петроградской военно-технической школе, а Всесоюзный институт авиационного моторостроения в промышленности возглавлял друг моей юности А. В. Каширин . Дело, конечно, не в старой дружбе - просто товарищи понимали, какую пользу принесут молодые специалисты, приобщившиеся к исследовательской работе. Мы же в свою очередь широко привлекали ученых НИИ к преподаванию в академии, прежде всего по вопросам аэродинамики, авиационной электротехники, внешней и внутренней баллистики, теории механизмов и прицелов, использования ракетного оружия.
Летом 1940 года я услышал в телефонной трубке:
- Саша! Давно уже меня так никто не звал.
- Простите, кто вы? - спрашиваю.
- Нехорошо, нехорошо, братец, забывать друзей. Горбунов говорит.
- Володя! Откуда ты звонишь?
- С Центрального аэродрома. Жду тебя здесь.
- Лечу! Это был тот самый Володя Горбунов , с которым мы вместе комсомолили в Зарайске, потом уехали в Москву, учились на петроградских курсах, работали в Борисоглебской школе летчиков. А потом надолго расстались. Я слышал, что Горбунов уволился из армии, закончил МАИ - Московский авиационный институт.
И вот мы обнимаемся после долгой разлуки. - Привезли на экзамен свое первое детище.- Владимир подвел меня к новенькому истребителю:
- Вот наш "лагг".
- Значит, одна из этих букв - твоя?
- Моя. Знакомься с обладателями других букв. Семен Алексеевич Лавочкин , наш руководитель. Михаил Иванович Гудков . Все трое молодые, веселые и откровенно довольные - их машина победила в трудном конкурсе, в котором участвовали многие конструкторы. О Лавочкине я уже слышал. Родом он был из Смоленска, оттуда добровольцем ушел в Красную Армию. После гражданской войны окончил Московское высшее техническое училище и некоторое время работал в конструкторском бюро француза Ришара. Потом трудился с конструкторами В. А. Чижевским , Д. П. Григоровичем , в 1936 году вместе с конструктором С. Н. Люшиным спроектировал истребитель, но машина эта в серию не пошла. За создание нового истребителя Лавочкин принялся уже в Главном управлении авиационной промышленности . Главный инженер управления А. Н. Туполев подсказал тогда мысль включиться в конкурс, и вот удача - "лагг" запускался в серийное производство еще до окончания государственных испытаний.
Осматриваю самолет. Небольшой моноплан с низко расположенным крылом. Фонарь кабины летчика слит воедино с узким фюзеляжем. Плавные обтекаемые формы от капота двигателя до хвостового оперения. Постучав по фюзеляжу, я откровенно удивился: дерево! Да, - ответил Горбунов. - С легкими сплавами у нас туго. Вот и решили использовать дельта-древесину. Дельта- древесина - слоистый материал из дерева, попросту говоря, фанера, пропитанная особыми смолами и склеенная под высоким давлением. - Хорошая вещь,- пояснял Владимир. - Легкая, а по прочности металлу не уступит. И шлифуется превосходно. Гляди, блестит, как зеркало. Ну а о боевых качествах "лагга" рассказывать не буду. Сейчас Семен Алексеевич будет об этом докладывать командованию.
К самолетной стоянке подходила группа генералов во главе с моим знакомым по Парижу П. В. Рычаговым . После Испании он успел побывать в Китае, где тоже сражался геройски. Позже его назначили начальником ВВС. Слегка волнуясь, Лавочкин докладывал о самолете. Истребитель был вооружен пушкой, двумя пулеметами. Скорость его превышала 600 километров в час. На высотах до 6100 метров он превосходил в скорости лучшие немецкие истребители, хотя несколько уступал им в скороподъемности.
- Так "мессера" одолеет? - спросил Рычагов.
- Одолеет,- заверил Лавочкин.
- Тем более если мотор получим более мощный. Опережая события, напомню: ЛаГГ-3, на которых был поставлен двигатель М-82 с впрыском топлива непосредственно в цилиндры (что увеличило его мощность с 1330 до 1550 лошадиных сил), отлично показали себя уже в начале Великой Отечественной войны. Таких самолетов было выпущено 6528. Затем на базе "лагга" был создан Ла-5 . Эти истребители появились в небе Сталинграда в сентябре 1942 года, а в середине 1943 года промышленность освоила Ла-5ФН . Снабженные еще более мощным мотором ( АШ-82ФН , 1700 лошадиных сил), они достигали скорости 650 километров в час и потолка 11 000 метров. Истребители Лавочкина летчики полюбили за высокие маневренные качества, надежность. В войну их было выпущено около 10 000.
В тот же день демонстрировали свои новые самолеты конструкторы Александр Сергеевич Яковлев и Артем Иванович Микоян. Конструкторское бюро Яковлева , в 1935 году создавшее замечательные учебно-тренировочные самолеты УТ-1 и УТ-2 , представило на конкурс истребитель И-26 (в серию он пошел под маркой Як-1 ). Этот истребитель по всему комплексу летно-технических характеристик превосходил модернизированные "мессершмитты". В годы Великой Отечественной войны самолеты Яковлева ( Як-1 , Як-3 , Як-9 ) оказались лучшими в мире. Их было выпущено более 36 000. Группа молодых инженеров под руководством А. И. Микояна и М. И. Гуревича тогда представила на конкурс истребитель "миг". Скорость "мигов" достигала 540 километров в час, дальность полета 1250 километров. Вооружение - три пулемета, из них один крупнокалиберный (12,7 мм). В последующих модификациях на истребитель устанавливались две 20-миллиметровые автоматические пушки. Самолеты конструкторского бюро А. И. Микояна были одними из самых высотных истребителей периода Великой Отечественной войны. Не случайно они использовались главным образом в частях противовоздушной обороны. Тогда же, летом 1939 года , в серийное производство были запущены знаменитый штурмовик Сергея Владимировича Ильюшина Ил-2 , дальний бомбардировщик Ил-4 и пикирующий бомбардировщик Владимира Михайловича Петлякова Пе-2 . Партия и правительство приняли все меры, чтобы как можно быстрее оснастить нашу военную авиацию новыми самолетами. К сожалению, не хватило времени - к моменту нападения Германии на нашу страну новых самолетов в строю было еще мало, а эвакуация авиационной промышленности почти на целый год задержала их массовый выпуск. Новейшая техника ставила сложные задачи перед учебными заведениями, готовившими кадры для авиации. Мы пересматривали учебные планы, заново оснащали лаборатории. По итогам учебного 1939/40 года наш факультет занял первое место в академии. Полный радужных планов, я намечал, как еще лучше строить учебный процесс и научные работы, когда меня вызвали к начальнику ВВС. См. 06 Кадры фронту
Ссылки: