 |
Общество биологов-марксистов - провозвестник лысенкоизма
Итак, кадровой политикой новой власти и курсом на практику выход на верхи людей типа Лысенко был запрограммирован. На первых порах в выполнении заданной программы участвовала еще одна группа лиц, открывшая простор для действий Лысенко и его сторонников, - лидеры так называемого Общества биологов-марксистов , захватившие руководство этим обществом в начале 1931 года и начавшие, наряду с внедрением марксистско-ленинских положений в умы биологов, планомерную борьбу с генетикой и другими теоретическими дисциплинами. Их деятельность представляет особый интерес, так как наглядно показывает технологию идеологического воздействия на науку и ученых. Само общество было создано в 1926 году при Коммунистической Академии . Во главе общества (первоначально оно именовалось Обществом биологов-материалистов) стояли большевики с солидным партийным стажем и большими заслугами перед партией - М.Л. Левин ( 6_101 ), С.Г. Левит ( 6_102 ), И.И. Агол ( 6_103 ).
К их чести, кроме идеологии, они интересовались экспериментальными исследованиями и даже самостоятельно выполнили оригинальные работы.
Кроме них к руководству Обществом были привлечены и крупные экспериментаторы, среди которых на первом месте может быть назван выдающийся советский генетик А.С. Серебровский , с пафосом приветствовавший многие начинания большевистского руководства страны и не перестававший декларировать, что он строит свою работу в генетике "под знаменем марксизма-ленинизма".
К работе Общества на первых порах сочувственно относился классик отечественной биологии Николай Константинович Кольцов . Деятельность Общества перекликалась с работами философов Деборина, Карева, Стэна и других ( 6_104 ), пытавшихся обосновать значение законов науки (в особенности, физики и химии) для развития всех форм материи, включая сознание (как одной из форм материи) и найти синтез философских взглядов Маркса и Гегеля.
Однако группу Деборина в 1929 году обвинили в идеологических ошибках, в противопоставлении диалектическому материализму (в ленинском понимании) механицизма (то есть попыток сведения явлений природы к физико-химическим закономерностям и недоучете, например, общественной борьбы и т. д.). Родился ругательный термин "меньшевиствующий идеализм", начались поиски сторонников этого "идеализма" - приверженцев Деборина.
Быстренько объявились борцы за "чистоту" революционного знамени в разных областях науки и, конечно, в первую очередь, в биологии, всегда привлекавшей внимание марксистов. Основные споры разгорелись вокруг признания принципа наследования благоприобретенных признаков как основного, по мнению марксистов, фактора эволюции ( 6_105 ). Этот вопрос рассматривался и на 2-й Всесоюзной конференции марксистско-ленинских научных учреждений, собравшейся в 1929 году ( 6_106 ).
Левин, Левит, а также Агол, за месяц до этого назначенный директором Тимирязевского института Комакадемии ( 6_107 ), выступили с позиции генетики, ламаркисты Е.М. Смирнов и Ю.М. Вермель , также как физик по образованию А.К. Тимирязев (сын К.А. Тимирязева) и партийный функционер С.С. Перов ( 6_108 ) - в защиту наследования приобретенных признаков. Перов выступал не как простой специалист, а как сотрудник аппарата Центрального Комитета партии, куда он был переведен за две недели до этого. И снова в научный спор были внесены политические нотки. Не имея иных аргументов, кое-кто из сторонников ламаркизма пустил, в ход идеологические рассуждения и, осуждая генетиков как проводников буржуазных взглядов, стремился выставить себя последовательными марксистами-ленинцами. Особенно усердствовал Перов, заявивший даже, что споры генетиков (отвергавших наследование благоприобретенных признаков) с ламаркистами - это настоящая классовая борьба. Такое заявление - одно из самых опасных в советских условиях, стало впоследствии наиболее распространенным.
Конечно, представить себе, что приверженцы разных научных школ и направлений выражают позиции разных классов, можно было либо в крайнем возбуждении, либо преследуя цели, далекие от науки. Но сотрудник аппарата ЦК партии С.С. Перов, облеченный особым доверием, никогда бы не допустил пустой горячности в академических диспутах и, следовательно, говорил, трезво взвешивая все слова. Его выступление было преамбулой к последующему частому использованию того же приема. Играя на том, что позиции философа Деборина были подвергнуты ранее партийной критике, Перов принялся убежденно доказывать, что генетики - это скрытые его сторонники, то есть политические уклонисты.
Как видим, практика навешивания политических ярлыков вступила в свои права. Однако эти политиканские наскоки не приносили зримых результатов. Споры были абстрактного характера. На арену еще не выступил человек, который мог бы, восприняв неквалифицированную, но категоричную философию, использовать ее для целенаправленной и вдохновляемой определенными кругами борьбы с учеными, как вскоре начал делать Трофим Лысенко. Пока же, в обстановке нагнетания в стране страхов относительно деятельности "врагов народа" и "вредителей", политиканы в биологии не сидели сложа руки.
В марте 1931 года в Москве состоялось сразу несколько заседаний Общества биологов-марксистов (в повестках дня было указано еще название "Общество биологов-материалистов", но его уже именовали в ходе заседаний более определенно: "Общество биологов-марксистов"). Собраниям предшествовало появление в газете "Правда" резолюции общего собрания партячейки Институтов красной профессуры, философии и естествознания, озаглавленной "Об итогах дискуссии и очередных задачах марксистско- ленинской философии" ( 6_109 ).
Кроме того, в центральном партийном журнале "Большевик" была напечатана статья Э. Кольмана 6-8 , в которой он утверждал, что в СССР в биологии орудуют вредители, срывающие дело строительства социализма. Автор клеймил в первую голову генетиков за евгенические "ошибки", затем зоологов и ботаников за их будто бы имеющее место противоборство созданию совхозов-гигантов, а также ихтиологов за принижение производительной способности прудов и рек. Кольман, также как и члены партийной ячейки Института красной профессуры, вполне следовал новому стилю: прозвучало утверждение, что теоретические споры ведут к вредным ошибкам в практике, способствуют вредительству в народном хозяйстве, иными словами, он утверждал, что споры эти преднамеренно преследуют далеко идущие политические и подрывные цели. В частности, Кольман заявил, что голосом врага было заявление специалиста в области экологии Н.Н. Подъяпольского ( 6_111 ), что "сплошная распашка больших пространств, имеющая место в наших совхозах-гигантах и больших совхозах, может гибельно отозваться на этих же хозяйствах" 6-9 , ибо исчезнут птицы и звери, уничтожающие вредителей полей, изменятся взаимоотношения между видами, распространятся эпидемии.
Время показало, насколько прав был Подъяпольский, предупреждавший о бедствиях, к сожалению, во время не устраненных и оставивших нам в наследство так и не преодоленные до сих пор несчастья. Как последнее слово в борьбе с вредителями и болезнями в живой природе рассматривают сейчас биологические методы, то есть то самое направление, о котором говорил полстолетия назад Н.Н. Подъяпольский. Кольман же хлестко обвинял серьезного ученого и заявлял: "... "охрана природы" становится охраной от социализма" ( 6_113 ). Показалась Кольману вредительской и оценка ихтиологом Назаровским рыбных запасов в СССР. Смысл призыва Назаровского сводился к тому, что план по добыче рыбы на пятилетку завышен настолько, что если постараться выполнить его любыми путями, то придется нарушить воспроизводительную силу популяций. Он считал, что "... естественные законы размножения рыб таковы, что никак нельзя выполнить пятилетку в рыбоводстве" ( 6_114 ). Доказательство правоты Назаровского было получено позже - запасы рыбы даже в реках, которые не были перегорожены плотинами, упали ниже всякой ожидавшейся цифры. Вред был нанесен на десятки пятилеток вперед. Но Кольману оценки и призывы грамотного и принципиального биолога представлялись голосом врага, и он перешел, вместо спокойного дискутирования, к поиску "ведьм". Такими методами выполнялись на практике партийные указания о развитии науки.
Публикация в "Правде" постановлений и резолюций, в "Большевике" -статей о вредительской деятельности ученых, в сборниках и трудах - разгромных выступлений, в ведомственных газетах и массовых журналах - смеси всего этого способствовали разжиганию политических страстей, околонаучных трений, подготовке общественного мнения к тому, чтобы от разгрома "чуждых идей" перейти к обсуждению "ненаших людей".
Врагов искали не только в промышленности и наркоматах, но и в отвлеченной, теоретической науке. Так, в резолюции партийной ячейки Института красной профессуры, опубликованной в "Правде", говорилось прямо:
"В период обостренной классовой борьбы, напряженной работы по социалистическому переустройству страны, вое коренные политические и теоретические вопросы ставятся ребром, в процессе борьбы партия вскрывает все то, что не только в экономике, и политике, но также и на всех теоретических участках является выражением сопротивления развернутому и победоносному наступлению социализма" ( 6_115 ).
Одной из сфер борьбы с "врагами" стала биология. Вслед за расправой над "меньшевиствующими идеалистами" наступило время для атак на " механицистов " ( М.М. Завадовского и других), "буржуазных" евгеников ( Н.К. Кольцова , В.В. Бунака и др.), автогенетиков ( А.С. Серебровского и его школы). Этому и была посвящена дискуссия на общем собрании Общества биологов-марксистов 14 и 24 марта 1931 года (116). Ход дискуссии ее организаторы пытались представить, как выразился В.С. Брандгендлер , избранный на собрании Общества заместителем председателя Президиума, как выражение более общего явления. Брандгендлер высказался следующим образом: "... процесс, происходящий здесь, заключается в том, что большевики начинают овладевать техникой и наукой" ( 6_117 ).
Главный докладчик, готовившийся принять в свои руки бразды правления Обществом, Борис Петрович Токин (эмбриолог, в будущем Герой социалистического труда, политикан и приспособленец, подобно Лысенко, укреплявший свои позиции с помощью поверхностных новинок, вроде открытия фитонцидов, которые были известны несколько веков и лишь не имели этого звучного названия), поделив ученых на "чистых и нечистых", заявил, что наступило время "для коренного поворота в биологии" к строительству социализма: .... на всех участках теоретической работы происходит сейчас одно и то же - пролетариат завоевывает науку всерьез и глубоко ... Ходом социалистического строительства уже выдвинуто множество таких новых проблем, которые с позиций буржуазной науки, старыми методами работы - разрешены быть не могут ... Как находящаяся в агонии буржуазия способна лишь дать паллиативы для спасения обреченной историей на гибель капиталистической системы, так и буржуазные ученые не могут преодолеть кризиса современной биологии. Преодоление кризиса науки возможно лишь с позиций последовательного диалектического материализма. Перед нами стоит задача реконструкции биологии" ( 6_118 ).
Конечно, никакой действенной программы реконструкции предложено не было. Все свелось прежде всего к поиску врагов среди ученых.
"В Советском Союзе, - говорил Токин, - вредитель-биолог пакостит социалистическому строительству, тормозит использование достижений в нашей практике, влияет на все области методологии ... Крупнейшие социалистические фабрики зерна, мяса дают совершенно новые неограниченные возможности научно-исследовательской работы биологов. Поэтому на этом участке работы мы имеем жесточайшее сопротивление со стороны классовых врагов" ( 6_119 ).
...Мы должны помнить, - стращал Токин, - что необходима борьба - разоблачение всего антиленинского, антимарксистского" ( 6_120 ).
Развернуть борьбу докладчик призывал уже на этом собрании. Говоря о крупнейших ученых, Токин объявил, что есть специалисты, которых
"НУЖНО БИТЬ В ПЕРВУЮ ОЧЕРЕДЬ" ( 6_121 ). Не учить, не поправлять, не призывать перейти на верные позиции, а БИТЬ!
"К числу этих лиц, - сказал он, - несомненно, надо отнести Гурвича , Любищева , Беклемишева , Берга , Соболева и др.
Также совершенно необходимо организовать изучение и разоблачение механистических школ и направлений Кольцова , Павлова , Лазарева , Самойлова , М.М. Завадовского и др." ( 6_122 ).
Как видим, в список подлежащих избиению "в первую очередь" попал цвет мировой биологии. Поименно были упомянуты и великий И.П.Павлов - лауреат Нобелевской премии, и Н.К. Кольцов, снискавший уважение во всем мире за работы в области изучения клетки, и П.П. Лазарев - один из основателей биологической физики в СССР, и Л.С. Берг - создатель теории номогенеза, и А.Х. Гурвич - удивительный по глубине мышления человек (которого, кстати, Токин ненавидел и пытался всячески опорочить), и М.М. Заваловоеий - один из создателей биологии развития, и другие крупнейшие ученые. Стоит в этой связи отметить, что и сам Токин, и выступившие за ним в том же ключе Валескалн, Баткис, Боровский, Яффе, Каганов, Волков, Брандгендлер - либо не оставили в науке вообще никакого позитивного следа, либо их вклад был несопоставим с вкладом тех, кого они клеймили. А между тем П.И. Валескалн требовал, чтобы теория повернулась лицом к практике, забывая, что только теория и несла помощь практике, и с изрядной долей демагогии утверждал:
"Об этом нужно говорить, и я бы сказал, прямо кричать. Чертовски мало накопленный материал в области естествознания преломляется конкретно в практической деятельности в народном хозяйстве" ( 6_123 ). Рецепт поворота был вполне большевистским: "Давно уже пора перейти на новые коллективные формы научного исследования. Давно пора выбросить здесь черты буржуазного индивидуализма. Комплексные исследования, организуемые по определенному плану, должны заменить существующую кустарщину" ( 6_124 ).
В качестве примера вредности генетики была приведена высказанная тогда идея, сейчас плодотворно используемая на Западе, а в 20-30-е годы обсуждавшаяся в СССР, а именно, идея разработки тестов для отбора людей , имеющих врожденную склонность к определенному виду профессиональной деятельности. Осуждая этот подход как неправильный в принципе, Боровский заявлял:
...мы здесь имеем определенное извращение биологии с классовой установкой. Думаю, что борьба с извращениями такого характера будет являться одной из основных задач нашего общества" ( 6_125 ).
Еще более категорично выступал по этому поводу Баткис :
"Тов. Левит заявлял, что проблема генетики имеет ближайшее отношение и к проблеме воспитания ... Для меня теперь совершенно ясно, что это является реакционнейшим хламом" ( 6_126 ). Персонально больше всех досталось присутствовавшему на заседании Н.К. Кольцову . Отчасти он сам взмутил болото, когда начал свою речь с оценки деятельности марксиствующих биологов. Говорил он при этом не без сарказма: "Эту работу общество начало с того, что откинуло все старые авторитеты и рассчитывает повести эту работу главным образом силами нового поколения. Это очень хорошо, ибо, конечно, нельзя над новым поколением оставить висеть какие бы то ни было авторитеты" ( 6_127 ).
Язвительность тона Кольцова была тут же замечена и воспринята как оскорбление. Его оппоненты пошли в ответную атаку. Первым принялся клеймить выдающегося ученого Баткис .
По его словам, Кольцов .... фактически в течение ряда лет являлся у нас руководителем реакционной партийной биологии... Сплошное невежество обнаружил Н.К. в своих социально-политических выводах. Это - невежество особого рода. Это партийное невежество, потому что оборотная сторона медали - это фашисты Германии, это социал-фашисты. Вот оборотная сторона этой медали ( 6_128 ).
Так, изврашая высказывания Н.К. Кольцова , выворачивая наизнанку его мысли о евгенике, биологи-марксисты начали травлю Кольцова. Ему было поставлено "в строку каждое лыко". Издевались даже над его благородным желанием приблизить свою работу к практическим нуждам страны. Токин в заключительном слове с показным гневом обрушивался на Николая Константиновича, демонстративно исключая его из числа тех, кто мог "претендовать на право-строительства лучшей жизни:
"Эти люди, в частности Н.К. Кольцов, даже пытались возглавить позицию единства теории и практики" ( 6_129 ). Требование к Кольцову было вполне определенным, хотя и не имело никакого отношения к науке:
"Мы сегодня от Н.К.Кольцова не слышали ясного ответа относительно общественной позиции, которую занимает Н.К. Кольцов: в настоящее время, когда в стране идет такая ожесточенная борьба, когда мы выдвигаем лозунг партийности в науке, когда фактически вопрос партийности уже решен, когда беспартийных нет, а все -партийные, только каждый по-своему.
Мы зовем к большевистской партийности, и Н.К. Кольцов должен был с этой трибуны определенно ответить здесь по этому поводу" ( 6_130 ).
Токин открыто напал на еще одного гиганта - Н.И. Вавилова .
Обвинив старое руководство Общества биологов-материалистов в самоустраненности от якобы нужного присмотра за работой Всесоюзной Академии сельхознаук, возглавляемой Вавиловым, он сказал:
"Укажем в качестве примера на то, что до сих пор мы имеем "святое" невмешательство в основные методологические установки Вавилова" ( 6_131 ). Клеймили также известного генетика А.С.Серебровского , которого, как казалось, никак нельзя было обвинить в аполитичности, ибо он постоянно твердил, что всю свою научную работу пытается строить в согласии с большевистской идеологией.
"Как это коммунист, естественник, ученый, занимается работой, которая кроме вреда для социалистического строительства ничего не дает!" - возмущался Волков ( 6_132 ), а Токин звал к "решительной борьбе против автогенетических концепций Филипченко и по-существу автогенетических концепций Серебровского" ( 6_133 ).
Призывая расправиться с Серсбровским, Токин добавлял: "Было бы полезнейшим делом для учащейся молодежи написать хорошую брошюру по истории генетики в Советском Союзе. Если бы удалось вскрыть классовые причины "грехопадения" партийной части биологов, сгруппировавшихся вокруг школы Серебровского , это была бы поучительна книга" ( 6_134 ). Он перечислил многих руководителей Общества биологов-материалистов (Агола, Левита, Левина), готовя тем самым почву для устранения их из руководства Обществом и замене их собственной персоной И своими людьми. "Нужно пересмотреть все, написанное старым "руководством". - требовал он (6_135 ).
Резкому осуждению на конференции подверг Б.М.Завадовский за его "аполитичное" высказывание в журнале "Под знаменем марксизма", где Завадовский совершенно резонно писал: "Никакими трудами воздействия внешней среды" и воспитания мы не сможем никогда поставить массовое производство Марксов и Лениных ... и не всякий рабочий при всех его усилиях имеет данные стать хорошим инженером, поскольку к этому не предрасполагает его наследственность" ( 6_136 ). Важнейшим итогом совещания было, несомненно, не только то, что идеологической, вненаучной критике были подвергнуты многие заслуженные ученые, а то, что впервые в СССР жесточайшим нападкам подверглась генетика как наука . Ранее в советской прессе не раз публиковались статьи, направленные против тех или иных положений генетики ( 6_137 ), но все-таки никто еще не выступал против генетики как таковой. Теперь биологи-марксисты утверждали, что роль внешней среды была низведена генетиками до фактора пассивного отбора (именно с этого вопроса через год Лысенко начнет свои нападки на генетику) и указывали на еще один пункт:
"... многие, называющие себя марксистами, приравняли генетику к марксизму, современную генетику отождествили с диалектическим материализмом ( 6_138 ) ... Вместо того, чтобы направить ... огонь по Ламарку и Бергу, Вейсману и Моргану с позиций марксизма-ленинизма, то есть с позиций Энгельса ... огонь был открыт по Энгельсу с позиций вейсманизма-морганизма" ( 6_139 ). В резолюции, принятой на пленуме Общества биологов-марксистов 24 марта 1931 года, говорилось:
... в области техники нагромождено столько реакционного методологического хлама, что и на этом важном участке работы, бывшем в поле зрения старого руководства, мы имели тормоз действительной и полной реализации достижений генетики в практике социалистического строительства ... Громадным тормозом в реализации достижений современной биологии в практике социалистического строительства являлось замыкание основных кадров исключительно вокруг вопросов генетики, что было следствием общеметодологических установок" ( 6_140 ), а также содержался другой немаловажный пункт:
"У старого руководства было неправильное отношение к специалистам: с одной стороны, не было классового дифференцированного отношения к старым специалистам и в подборе новых кадров, с другой стороны, отсутствовала работа по объединению вокруг общества и воспитанию растущей пролетарской научной молодежи" ( 6_141 ) [выделено мной - В.С].
Конкретизируя направление "классовой борьбы" применительно к биологам страны, Токин в своем заключительном слове призвал слушателей к расправе со своими коллегами:
"Классовые враги имеются у нас не только вне этого здания, но они могут быть очевидно и в нашей аудитории. Мы должны быть очень бдительными в разрешении этих вопросов" ( 6_142 ).
Какие же основные задачи выдвигали перед собой и перед биологами страны лидеры Общества биологов-марксистов? В предисловии к печатному изданию стенограммы конференции они были очерчены следующим образом: "Во весь рост стоит задача по пересмотру "святая святых" современной буржуазной биологии, задача марксистско-ленинского анализа кризиса естествознания, задача большевистской реконструкции самой науки биологии... Перед марксистами-ленинцами в биологии стоят огромные задачи. Зерновая проблема, проблема превращения озимых в яровые, борьбы с засухой, подбор сортов пшеницы, проблема хлопковой и каучуковой независимости, проблема садоводства и т. д.... Все эти задачи мы не можем разрешить с позиций буржуазной биологии, как бы умело ни использовали достижений мировой биологической науки" ( 6_143 ). Тем самым биологи-марксисты открыто одобрили классовое деление естественных наук, указав как на первоочередные именно на тс области прикладной биологии, в которых начал свою деятельность Трофим Лысенко. Нельзя исключить также того, что обвинения генетики стимулировали Лысенко на подобное же отношение к ней. Однако отбрасывание науки "буржуазной" и замена ее суррогатом в виде "науки колхозно-совхозного" строя отнюдь не способствовало изобилию хлеба и мяса, молока и фруктов. Призывы же к избиению старых кадров, цвета советской науки, были восприняты и приведены в исполнение самыми темными в истории науки силами.
Закрывая собрание Общества биологов-марксистов, Токин заявил: "Сейчас, когда мы вступаем в период социализма, завоевание науки является исторически необходимым и неизбежным делом. Это нужно понять каждому пролетарию, каждому ученому. Предистория человечества кончается. Начинается настоящая история" ( 6_144 ).
Сегодня, спустя полвека, мы можем сказать, какая история начиналась, - это была история лысенкоизма. Было бы наивно думать, что, произнося эту тираду, Токин и его партийные вдохновители и подражатели не ведали, что творят. Всё они отлично понимали, знали они цену и собственному вкладу в науку, но им нужна была власть, надо было убирать конкуренцию любой ценой. И они действовали.
Ссылки: