Королев в НИИ-88 в ущемленном положении, "разговор" с Устиновым

Однако новые научно-технические проблемы нуждались в существенном усилении роли технического руководства. Не директор-администратор, увенчанный многими правительственными наградами, а главный конструктор становился центральной фигурой. Так сложилось в авиации и было задумано в атомной технике. В НИИ-88 сложилось по-другому. Осенью 1949 года Победоносцев оставил пост главного инженера, чтобы стать ректором Промышленной академии. Тритко , оставаясь начальником СКВ , временно был назначен и на должность главного инженера. До апреля 1950 года Королев оставался только начальником отдела N 3 СКВ , формально подчиненного Тритко. На полигоне Королев был полноправным идеологическим и техническим руководителем. Его авторитет с каждым годом возрастал. Заместители министров, начальники главков и главные конструкторы других министерств безоговорочно признавали Королева руководителем ракетной программы. По возвращении с полигона все менялось. В НИИ-88 Королев переставал быть первым лицом, таким какими были в своих организациях Глушко , Рязанский , Бармин , Кузнецов и другие главные конструкторы, в быстро развивающейся кооперации. Королева это угнетало. Его заместители, в особенности Мишин , с таким ущемлением также не могли примириться.

Началась борьба Королева внутри НИИ-88 за ббльшую автономию. В этом его поддерживали все соратники по институту "Нордхаузен" и люди, пришедшие из авиации. Устинов понимал несуразность структуры НИИ-88, но сразу на серьезную реорганизацию не решался. Парадоксальность ситуации заключалась в том, что министр сам не мог решить такой вопрос, как реорганизация подчиненного ему института и предоставление больших прав Королеву. Над Устиновым был всесильный аппарат оборонного отдела ЦК ВКП(б), возглавлявшийся Иваном Сербиным .

По просьбе Гонора Устинов согласился выслушать строптивого Королева .

Под предлогом обсуждения сложных задач плана 1950 года Устинов как-то в мае вызвал к себе в субботу на 10 часов вечера Гонора, Королева, Тритко и меня . Поехали двумя машинами: я с Королевым, Гонор с Тритко. По дороге Королев сказал, что "выложит" министру не столько планы, сколько претензии по структуре и бардаку в НИИ-88. Он потребует выделения из состава СКВ в самостоятельное ОКБ со своим опытным производством, своим отделом управления, испытаний и материалов. Не считаясь с присутствием водителя (по тем временам это было рисковано), он, репетируя речь, обратился ко мне и страстно убеждал: "Вот ты держишь у себя всю систему управления со всеми кабелями. Ты вынул кишки из живого организма ракеты. Я должен тебя просить о любом изменении, как об одолжении. Испытатели слушаются меня только на полигоне. Хорошо, что Черток , Цыбин , Воскресенский - люди, которым я могу доверять, и мы всегда договоримся. А материаловеды, когда захотят, могут меня послать подальше, если им Тритко скажет, что не слушайте вы этого Королева. Завод , тот со мной вообще не считается. Дальше без экспериментальных установок, без предварительных проверок работать нельзя. У завода свой план. Его еще загружают чужой работой. Они говорят, что и так работают только на Королева. Но не хотят слушать, когда вместо этих литерных чертежей просим для проверки что-то сделать по экскизам и вне плана.

Глупость глупая! Я должен иметь свое производство! Вот у Глушко в Химках я был. Там все ему в рот смотрят. А я должен по любой мелочи ходить на поклон к Гонору . Если завтра будет не Гонор, а какой-нибудь долдон, то все прахом пойдет! Кажется, что к этому дело идет. Вот мне жаловался Рязанский, что когда Черток из НИИ-88 приезжает в НИИ-885, идет к директору и просит изменить график и сделать что-то сверх всяких планов, то там, в чужом институте, слушаются. А здесь, у себя, мы не хозяева. Гонор к тому же не хочет портить отношений с парткомом . Уткин там хоть и порядочный человек, но и горлопанов больше чем достаточно". Но у министра все это высказать Королеву не удалось.

Во-первых, совещание Устинов начал не в 10 часов вечера, а на полтора часа позже. Мы, накурившись в приемной, уже почти в полусне соображали, во сколько же он нас отпустит.

Во-вторых, начал он совещание с сообщения о перспективах работы с ЗУР . При этом высказал мысль о возможной передаче всей тематики в авиационную промышленность, имея в виду, что в верхах такие предложения по новой организации работ уже рассматриваются. Но пока принимать решения рано. Поэтому он просит дружно и слаженно работать в действующей структуре, учитывая исключительную сложность планов 1950 года. Особенное внимание Устинов просил уделить ракете Р-2 , говоря, что это для нас экзамен на способность к самостоятельному творчеству. Он упомянул, что у Синилщикова с воспроизведением "Вассерфаля" пока ничего хорошего не получается, поэтому работы Королева для судьбы НИИ-88 приобретают решающее значение. Королев попытался вклиниться в пространные наставления министра с изложением своих взглядов на организацию работ, но Устинов не настроен был открывать дискуссию. Он посмотрел на часы, сказал, что все мы сильно устали, уже час ночи, пожелал успехов, отдыха в воскресный день и отпустил. Мы вышли, сильно разочарованные таким совещанием, на котором никто из нас не имел возможности высказаться.

Тритко неожиданно предложил поехать поужинать. См. Ужин "по-артиллерийски"

Ссылки: