Дом Александровых на Пехотной и его обитатели

Вспоминает Э.С. Каляева

В 1955 году семья Александровых переехала из " Капичника " на Пехотную улицу в один из окруженных общим забором коттеджей, которые специально были построены для сотрудников ЛИПАНа (будущий Институт Атомной Энергии назывался тогда Лабораторией измерительных приборов АН ).

Место было довольно безлюдным. Из всех наших соседей мы иногда общались только с тремя детьми И.Н. Головина и его женой Людмилой Аристарховной . Что же до коллег Анатолия Петровича, то он объяснял, что по роду работы у них не принято дружеское общение с коллегами, так как, по словам Игоря Васильевича, это может вредить работе. Сам Игорь Васильевич Курчатов жил на территории института. На моей памяти, в доме на Пехотной он никогда не был, хотя до войны и в эвакуации они общались и с ним, и с Мариной Дмитриевной . В специальной пристройке к дому с отдельным входом дежурили "духи". " Духами " называли приставленную к То постоянную охрану. Один из духов должен был круглосуточно находится рядом с ним. Без их сопровождения нельзя было не только поехать за город, но и пойти в кино или гости. Понятно, что только самые близкие друзья могли вытерпеть такое сопровождение. Все духи были в офицерском чине, но, как говорил То, их учили хорошо только марксизму и джиу-джицу.

Когда Анатолий Петрович уезжал или улетал в командировки, а это происходило очень часто, Мака на протяжении многих лет непременно ездила провожать и встречать его. Куда и зачем он отправляется обычно не обсуждалось, но от серьезной сосредоточенности Марьяны Александровны веяло какой-то тревогой, как будто поездки не безопасны. Иногда становилось ясно, что опасности вполне реальны. Например, как-то раз он вернулся с подвязанной рукой и огромным синяком во всю правую половину грудной клетки. "Просто сорвался со шторм-трапа и повис на руке", - объяснил он. В другой раз вернулся тяжело простуженным из-за того, что пришлось одеть на себя еще не просохшее белье и куда-то далеко ехать на морозе. Какие обстоятельства заставляли его оказываться в таких ситуациях, он, понятно, не сообщал. Высокие награды (Лауреатские медали, Звезды Героя Соцтруда, ордена Ленина и награды военных лет) хранились в специальной коробке. Получение новой награды всегда торжественно отмечали, пили обязательный тост "Дай бог, чтобы не последняя!", но никогда не говорили, за что его наградили. Много позже я где-то прочла, что за успешное выполнение наиболее ответственных работ государственной важности полагалась награда, а в случае неуспеха - наказание. Причем, соотношение было такое: либо Звезда Героя - либо расстрел, или: орден Ленина - либо срок в 25 лет. Не знаю, так ли было в действительности, но помню, что когда однажды он добился финансирования какого-то проекта, то объявил: "Сегодня я заложил свою голову за шесть миллионов!" И предложил выпить за то, чтобы голова осталась на месте. В другой раз он сказал "Сегодня я сэкономил государству 250 миллионов"

Жизнью дома целиком руководила Мака. Кроме непосредственных бытовых забот Мака много времени уделяла детским урокам, садовым работам, занималась фотографией и организацией детского домашнего театра. Вокруг дома росли десятки кустов пионов, цветы которых были размером с голову ребенка, шпалерами цвели разных сортов ирисы и нарциссы, позади дома помещалась огромная клумба с шестьюстами тюльпанов. Осенью на месте отцветших луковичных, красовались разных сортов астры, рассаду которых заранее готовили в ящиках. А кроме того, кусты сирени, садовой калины с белыми шарами соцветий, жимолость и жасмин. Ну и конечно, смородина, крыжовник, вишни, сливы и яблони. Цветы и плоды не только удовлетворяли нужды семьи , но и развозились друзьям и знакомым. Я помню удивительной красоты букеты, которые составляла Мака для уходящих из дома гостей. Тяжелые сельскохозяйственные работы требовали помощи, и Маке иногда удавалось завлечь кого-нибудь из друзей или родственников, но самый тяжелый труд выпадал на ее долю. В помощь ей дважды в году - весной и осенью устраивали субботники, на которые собирали членов семьи и друзей. После выполнения намеченных Макой работ прямо во дворе устраивали обед. На субботниках собиралось по двадцать-тридцать человек. Конечно, хвалить макины цветы и угощенья было гораздо проще, чем выполнять тяжелые сельскохозяйственные работы. Поэтому притомившись, Маку частенько начинали убеждать в ненужности тех или иных действий. Чтобы уменьшить сопротивление детей, Мака частенько прибегал а к авторитету То, а поскольку его обычно не было дома, она говорила: "Толя предлагает..." или "Толя хочет..." Однажды она собрала нас всех для очередного объявления и, забыв о его присутствии, начала фразу: "Толя хочет...",- потом, посмотрев в его сторону, спросила" А я уже сказала тебе об этом?" Раздался громкий хохот. То, к огорчению Маки, совсем не всегда принимал ее сторону в борьбе с нами и часто начинал насмешничать. Например, предлагал ей сажать кусты и деревья прямо в кадках, чтобы потом просто переносить их с места на место, а не пересаживать.

Его потомки с удовольствием усваивали предлагаемые способы увернуться от родительских поручений. Посмеиваясь над Макой, То говорил, что она набирается мудрости в семейной жизни из двух книг - "Саги о Форсайтах" и "Войны и мира", которые постоянно перечитывает. Она действительно знала до мельчайших подробностей детали жизни семьи Форсайтов и Ростовых. Не знаю, одинаково ли счастливы счастливые семьи, но быт больших семей несомненно похож. Это я поняла. когда уже в зрелом возрасте попала на экскурсию в Ясную поляну. Слушая рассказы экскурсовода, как обычно упрекавшего графиню Софью Андреевну, я вдруг поняла, что ее поведение диктовалось вовсе не невниманием к хозяину дома, всегда занятому своими идеями и работой, а вечными заботами о детях, их здоровье, обучении, воспитании характеров и т.д. Кроме того, постоянное пребывание в доме гостей, которых нужно разместить, накормить и занять. Все это нельзя переложить на других, и требует личного участия хозяйки. Похожей оказалась даже мебель - строго функциональная, без излишеств (конечно, с учетом эпохи), детские письменные столы, переходившие от одного к другому, изрезанные перочинными ножичками. Похожа и обстановка в столовой: Легкое кресло с подлокотниками во главе стола - для хозяйки, а всем остальным стулья. Справа от кресла стул для хозяина дома. Кабинет хозяина Ясной поляны постоянно переносили из одной комнаты в другую, то из-за прибавления семейства, то из-за необходимости изолировать больного ребенка, чтобы не перезаразить других детей. А у То долгие годы вообще не было кабинета, а когда его, наконец. учредили, то там часто ночевали приезжие или играли дети. В конце-концов он стал обходиться письменным столом в спальне. Да и само понятие родительской спальни было условно, так как эта комната раздвижной перегородкой соединялась со столовой. Когда собиралась вся семья перегородку раздвигали и получалась одна большая комната. Когда устраивали домашние спектакли, родительская комната превращалась в сцену, столовая в зрительный зал, а перегородки служили кулисами. Семья Александровых была слишком многолюдной, для того чтобы жизнь в коттедже протекала согласно архитектурному плану. В первое время, может быть, так и было. Спальни располагались наверху, а на первом этаже были столовая, кухня, комната для домработницы, да в пристройке с отдельным входом располагались духи. В конце 55-го года поженились мы с Иваном, через несколько месяцев - Юрий и Ольга. Семейным выделили по отдельной комнате, и родители перебрались вниз. Внизу пришлось сооружать ванную комнату, а наверху ставить газовую плиту, так как после рождения первых детей и окончания университета большая семья разделилась на три самостоятельных семейства.

Театрализованные представления устраивали на Новый год, в день рождения То и в объединенные дни рождения детей и внуков, родившихся в близкие календарные дни (см. фото1 и фото2). Однажды после встречи 1958-года большой костюмированной компанией мы ездили поздравлять с Новым годом Игоря Васильевича и Марину Дмитриевну. В тот год на новогодний карнавал полагалось быть одетым в костюмы эпохи А.С.Пушкина. И если дамские платья из марли и локоны соорудить было довольно просто, то мужчинам пришлось клеить цилиндры из черной фотобумаги и шить фраки из цветного ситца. Моей маме, как профессиональному хореографу было поручено разучить с собравшимися гостями па и фигуры полонеза и мазурки. Под утро, когда часть гостей уже разошлась, То (см. фото) вдруг объявил, что сейчас мы поедем на дачу к Игорю Васильевичу. Было велено поправить обтрепавшиеся за ночь костюмы и пестрой маскарадной толпой мы набились в казенный черный ЗИС. Когда мы подъезжали уже к самой даче, то увидели Игоря Васильевича, который шел навстречу со своим охранником. Оказывается, они с Мариной Дмитриевной встречали Новый год только с духами. Игорь Васильевич очень веселился, примерял фраки, цилиндры и цветные орденские ленты (см. фото).

Родители упорно сопротивлялись тому, чтобы семейные сборы превращались просто в совместную еду и питье. Поскольку семейная жизнь, говорили они, всегда содержит множество неприятностей, которые нужно преодолевать вместе, необходимо создавать приятные ситуации, которые бы перевешивали чашу весов в лучшую сторону. Воскресные поездки в лес, путешествия, детские праздники, и сами приготовления к ним, несомненно, создали уникальную атмосферу дома на Пехотной. Нужно сказать, что этого стиля жизни они придерживались и раньше. В самые трудные дни во время войны, когда То на короткое время приезжал в Казань, где находилась семья, Мака встречала его с нарисованными на обоях видами Ленинграда, а к столу готовила паштет из ракушек-двустворок, собранных на волжском берегу. "Правда, - с грустью добавляла к рассказу Мака, - он приезжал в таком состоянии, что мог не заметить Исаакиевского собора на стене." Однако и много позже бывали ситуации, когда То не проявлял адекватной реакции на старания домашних. Не помню, в каком году это было. Ставили представление под названием "Война и мир". Это был капустник, в котором высмеивали двойственное положение То: как Президент Академии он все время борется за мир, а как директор ИАЭ - связан с военными разработками. То сидел мрачнее тучи, казалось, что праздник вконец испорчен. Все не знали, как к нему подступиться и не могли понять, что именно привело его в такое состояние. Наконец, его любимица - Татьяна (жена Петра) все-таки решилась. - "Ну, То, ну не сердитесь, - уговаривала она его, - мы так старались!" "Вам бы все хиханьки, - выдавил он, - а я ночей не сплю, все думаю, как бы избежать непоправимой ситуации."

Ссылки: