 |
Головина (Машкова) Людмила Аристарховна (1922)
Жена Головина Игоря Николаевича , зам. директора ИАЭ .
Дар судьбы - Людмила Головина из Книги "творцы ядерного века. И.Н. Головин" В 1995 году в одном из блокнотов Игоря мы нашли листок с написанными мною для него словами песни из кинофильма "Земля Санникова" с его пометкой: "Есть только миг!" В последние годы он иногда просил меня спеть эту песню:
Призрачно все в этом мире бушующем,
Есть только миг - за него и держись.
Есть только миг между прошлым и будущим,
Именно он называется ЖИЗНЬ. Для меня 50 лет, прожитые с этим удивительным человеком, - дар судьбы.
Летом 1941 года мы, студентки первого курса МАИ , копали противотанковые рвы в Брянской области . В октябре вернулись в Москву. Родом из Сталинграда , я жила в общежитии и вместе с институтом эвакуировалась в Алма-Ату . В это время ввели плату за обучение , а я даже стипендии не получала из-за одной тройки в зачетке. Устроиться на работу не удавалось. Как многие девчата из общежития, я стала донором . За сданную дважды кровь получала 4 месяца рабочую карточку - по 800 граммов хлеба в день. Раза два небольшие деньги прислала мне мама из Сталинграда. Было голодно.
Свекор моей сестры преподавал физику в МАИ и жил с семьей в общежитии Казахского государственного университета (КазГУ). Он прослышал о вакансиях в физической лаборатории МАИ, расположенной тоже в КазГУ, и предложил мне встретиться с Игорем Николаевичем Головиным - заведующим этой лабораторией, попытать счастья. При встрече выяснилось, что Игорь Николаевич - это тот самый физик, голос которого (доносящийся из-за двери лаборатории) мы, первокурсницы, в Москве специально бегали послушать, поскольку студентки говорили: "У него такой голос, такой голос!!!" Голос действительно был прекрасного тембра. На вопрос: "Что вы умеете делать? " - я честно ответила:" Ничего", но была принята на должность препаратора в студенческую физическую лабораторию.
И.Н. бывал там редко и всегда - очень занят. Первым делом мне было поручено размотать медную проволоку с катушки, у которой отвалились "щечки". Огромный клубок тонкой, перепутанной проволоки! Промучившись несколько дней, я в отчаянии забросила эту штуку под шкаф, а И .Н. о ней так и не вспомнил. Режим дня у меня сложился такой: с утра - в институт, на лекции. После двух - в КазГУ на работу часов до десяти, а потом, только к одиннадцати, добиралась домой, в общежитие, пешком через полгорода. На трамвай денег, конечно, не было.
Очень хотелось есть, а дома ждал мой обед, который девчата брали по карточке в столовой - литровая банка супа и в ней же, на дне, "второе" - манная каша. Эту холодную смесь приходилось съедать в темноте. Как у всех, у нас вместо лампочки всегда через "жучок" слабо грелась плитка, и на ней до утра булькало чье-то варево.
Игорь Николаевич - серьезный, "взрослый" начальник - был сдержан, иногда угощал меня пирожком со свеклой, а Борис Кудрявцев - смешливый, сильно близорукий студент, работавший в этой же лаборатории и читавший книгу, поднеся к самым глазам, даже в трамвае - изредка угощал мясными консервами. Их ему давали ребята-студенты, потихоньку выносившие банки с консервного завода, где подрабатывали.
Только недавно я узнала, что И.Н. тогда жил впроголодь, отправляя почти все деньги матери и сестрам, и однажды с ним даже случился голодный обморок. Как-то мы с И.Н. одновременно вышли с работы: я - как всегда, налево, он - направо. Оглянувшись, я увидела, что он внимательно смотрит мне вслед. Так повторилось еще раз, а больше я не оглядывалась и не обдумывала эти случаи. Потом, через много лет, он признался, что он- то думал: "Сейчас не время. Война".
Летом 1943 года райком комсомола отправил меня и еще одну девочку агитатором на уборку урожая в Южный Казахстан, а потом в том же году вместе с институтом я вернулась в Москву. До начала занятий мы, студентки, месяц валили лес под Серпуховом. Алма-Ата уже была далеко. Об И.Н. я вспоминала как об очень заботливом и внимательном человеке. После войны, в начале 1946 года уже дипломницей я увидела объявление о том, что Головин читает в институте какие-то лекции. Это напомнило мне алма- атинскую жизнь, на что Галина сказала:" Вот ты всегда хорошо вспоминаешь время своей работы у Игоря Николаевича. Узнай номер телефона или адрес, свяжись с ним, повстречайся!" И я решилась. Узнала адрес на кафедре физики, написала письмо и уехала в дом отдыха, нам тогда часто давали путевки.
После он мне рассказывал, что получил это письмо перед самым отъездом в Ленинград, где предполагал встретиться с девушкой, которую прочили ему в невесты. В поезде внимательно письмо прочитал, подумал, и решающего объяснения она не дождалась. Вернувшись из дома отдыха в общежитие, я обнаружила, что меня дожидается его ответное письмо с номером телефона. Мне очень хотелось встретиться, казалось, что мы давно и хорошо знакомы, и я все-таки дозвонилась. Начались наши встречи, прогулки. Мне было удивительно, что ему я оказалась чем-то интересна, разговоры со мной нужны, а мне открылся совершенно иной мир, все в нем было ново и удивительно. Он пригласил меня 12 марта на день своего рождения. Я пришла. Гостей было немного, шутили, смеялись. Стали расходиться по домам, и я собралась первой. - Нет, ты подожди. Больше всего на свете я любила петь, всегда и всюду, при каждой возможности. Поэтому, пока гости постепенно уходили, стала петь классические романсы, серенады. Наконец, из гостей остались только Виктор Александрович и Елена Григорьевна Давиденко , которые жили этажом выше, и я. Игорь пошел меня провожать до общежития. Мы погуляли в соседнем парке и разошлись.
Когда он вернулся, Давиденки собирали свою посуду, и Виктор сказал ему: "Эх, ты! Такую девушку надо было провожать всю ночь!" В молодости разница в девять лет кажется огромной, и я не представляла себе тогда, насколько серьезные перемены в моей жизни может сулить эта дружба.
Вскоре мы пошли в гости к любимому школьному учителю Игоря, близкому другу его семьи Борису Николаевичу Ронжину . Тот встретил меня очень приветливо и ласково. Через несколько дней мы были в Гороховском, где жила мама Игоря, Мария Салвадоровна , сестры Аня и Леля и младший брат Олег . Семья жила тогда в двух комнатах большой, бывшей когда-то полностью только их, шестикомнатной квартиры. Комнаты были заставлены мебелью. Меня приняли по-доброму. Мы непринужденно беседовали, и я чувствовала себя совершенно свободно, легко. Оказалось, что Олег замечательно играет на пианино. Весь вечер я пела под его аккомпанемент. Всем очень понравилось. Провожая меня домой,
Игорь спросил: "Почему ты с Олегом на "ты", а со мной на "вы"?!" Через много лет он рассказывал, что тогда стал опасаться, что Олег меня у него "перебьет". В то время мы часто гуляли по городу. Игорь очень хорошо знал Москву, историю, архитектуру, искусство, и прогулки были для меня захватывающе интересны. По воскресеньям устраивали походы по Подмосковью, всегда в компании друзей его и Олега. Маршруты и время выбирал Игорь, учитывая состав группы.
Игорь предложил мне писать диплом в его квартире, поскольку он целый день на работе. Дал мне ключ. Днем я занималась, а вечером после ужина он провожал меня домой. Однажды в дверях, когда я была уже в пальто, он попытался поцеловать меня, но я в шутку пропела:
"Мой совет, до обрученья ты не целуй его..." - мы рассмеялись и пошли. В другой раз я ушла, не дождавшись его возвращения с работы. Мне показалось, что все слишком быстро движется к развязке. Пришла в общежитие, взяла кусок хлеба, села на кровать. Ужинаю. Вдруг стук в дверь, девочки открывают - пришел Игорь. Уговорил меня пойти к нему ужинать, потом, как всегда, проводил домой.
19 мая 1946 года мы поженились. Институт я окончила с красным дипломом и работала в деканате своего факультета. Поступила на курсы английского языка. С удовольствием продолжала заниматься вокалом. Началась жизнь, о которой я не мечтала. Я многое увидела, поняла, приняла. Удивительно, что я, выросшая в совершенно другой среде, не чувствовала себя чужой, "неотесанной" в новом, незнакомом обществе. Во вкусах мы в основном сходились, но, конечно, несовпадения случались.
Так, я смолоду не терплю косметику, но красить бесцветным лаком ногти мне нравилось. Однажды в первый год совместной жизни Игорь заметил лак на ногтях, отвел мою руку исказал: "Такую руку я целовать не буду". Мне ничего не оставалось делать, как смириться. Но зато его заявление:
"Водки в нашем доме не будет" я поддерживала полностью. И ее не было. Мы договорились, что детей "заводить" не будем два года. Игорь сказал: "Мне этого не надо, мне важно смотреть на тебя". Жили на Песчаной улице . Он много работал, но о работе дома не говорили. По воскресеньям бывали вместе в Гороховском, на прогулках, в консерватории.
В 1948 году, 22 июня, родилась наша первая дочь и была названа Ириной , потому что Игорю очень нравилось сочетание "Ирина Игоревна" так звали дочь уважаемого им Игоря Евгеньевича Тамма , которого он с гордостью называл своим учителем. Игорь, конечно, отнесся к рождению ребенка как явлению интересному с научной точки зрения. В первый же день положил девочку себе на руку - на спинку. Понаблюдал болтающиеся ручки, ножки, головку, расплывшийся животик. Потом положил на покрытый одеялом сервант на живот. Головенка, чуть приподнявшись, опустилась, стукнувшись носом. Раздался плач. На мои укоры последовал ответ: "Я экспериментатор и еще не с такими тонкими приборами имеюдело!"
Задумчиво и огорченно мял пальцами лоб малютки со словами: "Фу, какой мясистый лоб! Ума, наверно, не много..." Придя домой обедать и увидев Иришку, спящую с соской во рту, тут же вытащил соску, сказав: "Не надо приучать ребенка к обману!" Последовал писк. Он, пометавшись немного (надо обедать и идти на работу в институт, а как оставить плачущего ребенка?), сунул соску обратно в открытый рот и больше не вынимал. Смирился. С удивлением заметил, что у нее губы складываются немного косо, как у его матери Марии Салвадоровны .
Скоро на подходе был уже следующий ребенок. Опытный врач, принимавший еще рождение Игоря у Марии Салвадоровны, сказал, что по сердцебиению должен быть мальчик. Игорь так ждал сына, что поверил, и, когда, позвонив в родильный дом, узнал, что опять девочка, тут же повесил трубку. Встреченный вопросом матери Натана Ароновича Явлинского : "Как здоровье Людмилы и малышки?" - он ничего не смог ответить, потому что сгоряча даже ничего не узнал у медсестры. Девочка родилась смуглая, чернобровая и стала, конечно, не менее любима, чем первая. Марьюшка , Марья-Царевна, Марья-Моревна - так называл ее Игорь.
Работал он тогда очень много, дома мы его видели редко. Летом 1950 года я с дочками жила в Дубне, в коттедже Давиденко . Игорь навещал нас ненадолго по выходным, и с Иришкой и Марьюшкой в коляске мы гуляли по кочкам ближайшего леса. В один из таких приездов он сказал, что его назначили заместителем И.В. Курчатова . Свободного времени не стало даже по воскресеньям. Вскоре после этого назначения Игорь Васильевич спросил его: "Как у вас с жильем?" "У меня отличная двухкомнатная квартира!" - был ответ. Прошло немного времени, и Игорю было вручено решение высшей власти о предоставлении ему с семьей одного из только что отстроенных коттеджей на Пехотной улице. Мы пошли посмотреть. Все коттеджи были еще свободны, и Игорю понравился последний, седьмой. Ничего подобного я себе представить не могла, очень не хотелось выделяться, но Игорь сказал, что это даст возможность хоть изредка выйти передохнуть в сад. Что можно было возразить? Действительно, в это время о лесных прогулках забыли - нагрузка становилась все тяжелее, утром он уезжал около восьми, с работы его нередко привозили в час ночи и позже. В короткие перерывы в работе по выходным он мог пообщаться с детьми, заняться устройством детской площадки, сажать кусты или мастерить скамейку. Дело себе находил всегда, был мастером на все руки, все делал четко, ответственно и с удовольствием.
Однажды, когда девочкам было четыре и два года, Николай Филиппов , Глеб Радзиевский и Юра Аретов предложили нам путешествие - на лодках спуститься по реке Керженец до Волги. У Игоря не было возможности поехать, и он отпустил меня одну. Дети остались с бабушкой . Стоял август, было прохладно, дождливо, очень трудно, но замечательно. Когда я вернулась, Игорь мне рассказал, что, волнуясь за меня, ночевал несколько ночей в палатке в саду на Пехотной. Хотел почувствовать то же, что и я на природе в непогоду.
В 1953 году родился долгожданный сын, богатырь и красавец Денис . Игорь был счастлив - наконец-то осуществилась его мечта! В это время Игорь постоянно возвращался домой из института часа в три ночи и о детях своих знал только по моим рассказам. Мне он доверял полностью. Его занятость была чудовищной. Пришло время, когда от переутомления он перестал спать. Я испугалась и решила посоветоваться с Мариной Дмитриевной Курчатовой , нельзя ли обратиться к И.В. с просьбой об отпуске. Вначале она засомневалась, не заденет ли это И.В.? Как случилось, что он не заметил состояния своего заместителя? Но вскоре мне было назначено время и заказан пропуск. К обеденному перерыву я прошла на территорию института в их "домик". Вскоре пришел Игорь Васильевич, сел в кресло напротив меня и, внимательнейшим образом глядя мне в глаза (мы виделись впервые, вся встреча заняла несколько минут, но его яркий сверкающий взгляд я запомнила на всю жизнь), выслушал "мое дело". "Хорошо", - сказал он.
Вечером Игорь пришел домой довольный. Сообщил, что И.В. обратил внимание на его утомленный вид и отправляет в отпуск на две недели. Он уехал в дом отдыха, а о том разговоре с И. В. я рассказала ему лет через 25. Потом, когда напряжение в работе спало, стали опять возможны субботние и воскресные прогулки. Они запомнились навсегда, пешие и на лыжах, ближние и дальние, с маленькими и взрослыми детьми, дававшие великолепный заряд на дальнейшую жизнь. Иногда мы пытались вместе петь. Вначале это был дуэт "Не искушай меня без нужды". Игорь фальшивил нещадно, но это не раздражало, а было смешно и непонятно, как человек с великолепным, красивым голосом и хорошим внутренним слухом, улавливающий фальшь в чужом исполнении, сам точно спеть не мог. Обычно, когда Игорь брался за детей, было страшновато. Дело иногда кончалось травмами, даже вывихами, мелкими переломами - по- видимому, не было какой-то внутренней тонкости в ощущении границы возможного в обращении с детьми. Но он никогда никого из них не выделял ничем, в том числе и вниманием.
Наверное, из-за каких то особенностей моего характера я не подружилась ни с кем из жен ближайших сотрудников Игоря. Жила как бы в некоторой изоляции. Не терпела детских капризов, демонстрации своего превосходства от особого положения родителя. Не хотела, чтобы это было в моих детях. Отношения между детьми были добрые. Мы считали, что важно научить их делиться всем хорошим, что есть. Но была строгость и разумные ограничения в поведении и желаниях. Наверное, я где-то перестрожила, если прислушаться к их нынешним высказываниям. Так как мы по взаимному согласию расходовали деньги только на необходимое, я ничего "лишнего" не покупала. Например, учительница Иришки в 7-м классе сказала мне с глазу на глаз:" Все девочки уже ходят в капроновых чулках, и только ваша в простых!" А я не хотела, чтобы Иришка вызывала зависть. Капроновые чулки были дороги, и не все могли купить их своим детям... А учительница Марьюшки прямо на родительском собрании сказала с осуждением, что вот девочка из такой семьи ходит в шерстяных носках домашней вязки! В гости мы ходили редко. Был определенный круг людей созвучных, но даже с ними встречались только по праздникам.
Когда дети подросли, мы уже ни о каком ином виде отдыха, как о байдарочных походах, не думали. Ездили в походы непременное друзьями, у которых дети были близки нашим по возрасту, а когда дети выросли, то в компании с друзьями по работе - Кучеряевыми , Филипповыми , Шафрановыми , Радзиевскими , Марковыми , Хлопкиными . По Сылве , Угре , Неману , Великой , Волге , Юрюзани ...
Однажды, когда плыли по Днепру , неожиданно увидели живописный многолюдный лагерь на берегу, знакомые лица. Оказалось, что это стоянка Александровых . Мы пристали к берегу, разбили по соседству лагерь. Марьяна Александровна тут же вовлекта всех мужчин в ведущиеся съемки военного фильма. Вечером был концерт с песнями и плясками. Мы сочинили частушки обо всех участниках нашего похода. Об Игоре пелось так:
Слышен голос лишь один - Это Игорь Головин!
Он идейный вдохновитель,
Первый наш руководитель!
Игорь действительно скрупулезно разрабатывал маршруты наших поездок, тщательно составил списки вещей и продуктов, требовал точного соблюдения его наставлений при упаковке. При общем совпадении наших взглядов выполнять с ним вместе работу бывало тяжело. Требовалось беспрекословное повиновение. Игорь с детства очень любил паровозы, отлично разбирался в них и мог детально нарисовать. Как-то, желая сделать мне комплемент, он воскликнул восторженно: "Ты хороша, как паровоз среди цветущих полей!"
Когда он ушел, среди его бумаг мы нашли и послание, которое он написал давным-давно к моему дню рождения. Не помню, получила ли я его тогда, но сейчас - это поддержка для меня на всю оставшуюся жизнь.
ТЕБЕ Бескрайние волжские просторы, свет, воздух и необузданные ветры взрастили Ее, пропитали неисчерпаемой свежестью, дали целомудренную чистоту дитя природы, сделали Ее недоступной пороку, взрастили Ее неисчерпаемые сшш, Ее широкие самобытные таланты! Счастливая игра случая? Да, игра случая и порыва Ее сильной души, наперекор условностям и расстояниям мощным потоком света, ворвавшимся в мою жизнь, наполнившим ее восторгом бытия и давшим смысл всему эпическому деланию, начавшему уже холодом равнодушной науки сковывать члены! Кому хочу я петь песню? Тебе, Женщина, Тебе, Людмила, жизнь моя, Тебе, мой единственный, несравненный друг!
1946год. Новые сильные дела, манящие богатые дали, широко расстилающаяся дорога жизни. Но кто же пойдет со мной по этой дороге? Через радости и тучи к восторгам и бессмертию, не пугаясь бед и препятствий, не падая духом никогда! Их много мелькает в калейдоскопе жизни, немногих задерживаю в поле зрения. Эта? Но это не товарищ, не друг, а кошка, играющая, выпуская и пряча когти. Эта? Но каменное самовеличие ужасно. Эта? Другом? Может быть, но где же женщина? Эта? Глупышка, пустышка, пустозвонный бубенчик. Не эта же с тягучими путами спрута! И не эта чистая душа: в ней кроме чистоты нет ничего!
Яркий свет! Нежданный, чарующий! Что в ней такое пленительное? Улыбка, все озаряющая? Чистый, ясный, звонкий смех? Голос? Какой он звонкий и природный! Решительная! Прямая! Закаленная дождем и холодом, сквозь лишения и труд пронесшая детскую свежесть! Кто сравнится с тобой?
Иди ко мне! Вспыхнув раз на моем пути, Ты не уйдешь никуда. Теперь везде найду Тебя! И Ты пришла. Заняла своим светом мои дни, дела и помыслы, повернула жизнь по-своему, вложила в нее новый смысл, полнокровное содержание. Поставила меня твердо на ноги, утвердила веру в свои силы. Смахнула с пути всех тех, случайных, далеких, ненужных. Придала смысл борьбе, создала радость успехам. Сколько раз с тех пор среди работы и водоворота жизни мелькнувший в мыслях образ Твой заставляет радостно стучать сердце: она, она, самая несравненная, мне верит, мне отдалась; будь свят порыв, приведший Тебя ко мне!
Годы, годы, куда вы мчитесь? Остановись, мгновение радости и упоения жизнью! Ты, Людмила, творец и источник жизни. Твоя свет излучающая улыбка, твои широкие лучистые глаза - таких своих глаз Ты не видела никогда, твой широкий здоровый разум, твои неиссякаемые силы и таланты, Ты вся целиком наполнила мою жизнь.
Были и тучи, были и дожди, и иссушающие страды, но все они преходящи. Тобой самой отрицаемые, их всех затмевает свет и восторг утверждаемой Тобой жизни. Все затмеваешь сама, лучезарная, затмевают мудро ведомые Тобой "крокодильчики ", такие же ясные, как Ты сама. Если мне еще удастся в жизни сделать задуманные большие дела, то это будут также и Твои дела. Ты вдохновляешь на них, Ты - источник сил, Ты - неотделимая часть восторга творчества! Тебе молюсь, Тебя мучаю, Тобой вдохновляюсь! Цвети и не горюй, что годы идут, и что прошел еще один год твоего цветения. В каждом новом дне ищи радости создания нового, радости участия в могучем потоке жизни, разливающемся через края нашей страны. Жизнь бессмертна, и всегда будет живущее "Я", преодолевающее горести и утверждающее жизнь во всем ее лучезарном великолепии, сияющем сейчас в твоих глазах, в трудах лаборатории, в твоем голосе, в делах заводов, в первых слогах Дениса, в вопросах Моревны, в нравоучительных сентенциях Иришки!.. 30 сентября 1953 г.
Жена Головина Игоря Николаевича , зам. директора ИАЭ .
Жена Головина Игоря Николаевича , зам. директора ИАЭ .
Ссылки: