ЗБС (Звенигородская гидрофизиологическая станция (биостанция))

Заведовал ей Скадовский . Он был и организатор, и, собственно, владелец этой станции. Большой практикум кольцовский продолжался два года, и из тех, кто второй год уже работал, самые активные, так сказать, и интересующиеся науками обыкновенно летом работали уже либо на Звенигородской биологической станции, либо в Аникове . Это в шести верстах от Звенигородской станции, немножко выше по Москва-реке. Там была генетико-селекционная станция, где генетикой кур занимались в основном и еще какой-то селекцией и генетикой. Там верховодил Серебровский - как и Скадовский, ученик Кольцова еще по университету Шанявского. Я, а потом и Елена Александровна вступили в гидробиологическую группу. И под эгидой Скадовского - он был руководителем от Главрыбы - пустились изучать гидробиологию среднерусских озер .

А оказывается, в Средней России, так радиусом в сто с небольшим верст вокруг Москвы, озер до черта. Есть совершенно замечательные озера, группы озер. Например, Нерские озера. Никольские озера немножко подальше. Затем Тростенское озеро совершенно замечательное, верст, наверное, 15-20 от Нового Иерусалима. К большинству из них, самым красивым, не было железной дороги, поэтому некоторые озера и до сих пор еще озера, а не помойные лужи, так сказать, вокруг которых сидят сотни тысяч так называемых туристов. Это такая очень крупная саранча, значительно более вредная, чем обыкновенная саранча. А так как Главрыба была почтенное ученое заведение и во главе Главрыбы стояли почтенные ученые дяденьки, у них был план, у них был бюджет, но не было денег.

Бюджет был, а денег не было, то есть они бывали, деньги, время от времени, и тогда надо было ловить момент. Это уже было дело Сергея Николаевича Скадовского. А изучали мы озера в основном по причине наличия у Сергея Николаевича переживших революцию золотых часов с золотой же цепкой и с золотыми же брелоками, которые тогда весьма выгодно можно было закладывать у московских каких-то евреев. А у меня были первого выпуска швейцарские вороненые часы "Омега" на цепочке, тоже вороненой. Почему-то эти часы имели тоже какую-то очень большую цену. Вот эти мои и скадовские часы золотые, значит, перед очередной экспедицией закладывались... Кроме того, собирали посильные взносы...

Ну, я был тогда богат по причине 56 недельных часов педагогики да еще трех пайков красноармейских вначале. Они были основой нашего питания на станциях, потому что в качестве питания мы получали ржу, некоторое количество просто намолотой ржи. Из нее можно было ржаную кашу варить. А ржаная каша сама себя хвалит, как известно. Грибы собирали, ягоды. Когда были деньги, можно было у мужиков окрестных покупать молоко. Они очень дешево продавали, потому что, в общем-то, было перепроизводство молока тогда там. Опять же от железной дороги, от ближайшей станции Кубинка, шестнадцать верст было. Звенигородская электричка только потом, при нас уже, строилась, не электричка, а железная дорога . Звенигородская станция расположена на том месте, где были дачи.

В Москве был знаменитый такой невропатолог Россолимо, Григорий Иванович Россолимо . Я его прекрасно знал Очень был симпатичный и весьма богатый человек из южнорусских греков родом. А его пасынком был Сергей Николаевич Скадовский , один из моих учителей, "мокрый" физиолог и ученик Кольцова, один из старшего поколения учеников Кольцова. Вот у Скадовского и Россолимо рядом там дачные были участки. Не теперешние дачные, а настоящие, так сказать, старомодные дачи, за деньги построенные на ять. А так как с малых лет Сергей Николаевич тоже "мокрой" зоологией увлекался, то он на своем участке, поближе к Москва- реке, чем дачи (дача на самой горке была, а это чуток повыше Звенигорода, на Москва-реке), на полдороге сверху выстроил прекрасное из бревен, не жалея денег, многокомнатное здание со светелкой наверху и с подвалом внизу в три комнаты. Там было несколько комнат, затем большая застекленная веранда по одному из длинных фронтов - такая вот биологическая станция, лично построенная на собственные средства Сергеем Николаевичем Скадовским. Сергей Николаевич был ассистентом Кольцова по университету Шанявского и по Высшим женским курсам в свое время, и он предоставил свою станцию студентам и курсисткам для летних работ и, кроме того, кольцовской лаборатории университета Шанявского и кольцовской кафедре Высших женских курсов для научных работ.

Но вскоре началась война. Скадовский как-то воевать не пошел. То ли денег у него было слишком много, то ли еще почему. Может, тут и Россолимо посодействовал. Все-таки из греков. А после войны началась революция. Мамаша Сергея Николаевича первым браком была за Скадовским, очень богатым южнорусским помещиком . На берегу Черного моря, немножко западнее Крыма, расположен Скадовск . Скадовские оттуда и пошли. По ним город и называется Скадовск. А Григорий Иванович Россолимо родом из зажиточных греков, а потом стал и совсем богатым. Профессора- невропатологи автоматически делались богатыми, потому что за максимально возможные гонорары лечили от безделья богатых барынь. В основном это была деятельность-то невропатологов: пользовать богатых барынь от безделья. "Ах, ах, ах, голова болит" и "Ах, ах, ах я что-то нервно себя чувствую, плохо сплю". От того, что жрет только одни вкусные вещи, желудок ненормально действует. Одним словом, от всех этих так называемых женских болезней лечили невропатологи. И лечили они, конечно, только богатых барынь, потому что такие болезни только у богатых барынь и бывали. И, следовательно, гонорары брали... Ну, четвертной билет была мелкая разменная монета. Значит, барыня к нему пришла - должна оставить четвертной билет. Прийти к нему можно было, вероятно, и за десятку, а вызвать его к себе на дом - это уж четвертной билет непременно. Словом, тут деньга к деньге, и он на богатой вдовице Скадовской женился еще. И как только случилась Февральская революция, он, все предвидя, сказал Скадовскому, что "голубчик, сделай раз в жизни приличный жест: подари эту станцию университету". Да не университету Шанявского (тогда как раз Кольцов вернулся после 17-го года в Московский университет), а "настоящему университету, кафедре Николая Константиновича Кольцова".

Значит, так все и произошло, как Россолимо распорядился. Он помер потом естественной смертью, как и большинство граждан. Даже советские граждане есть, которые естественной смертью помирали. Вот он был из тех советских граждан. А Скадовский помер недавно, в самом конце 50-х годов, по-моему, или в начале 60-х. Мы еще в Свердловске были, когда помер Сергей Николаевич Скадовский. А супруга его Людмила Николаевна - певица, меццо- сопрано. По субботам вечером, каждую субботу, на Звенигородской станции был концерт. Сергей Николаевич хорошо играл на рояле, Людмила Николаевна пела. Иногда приезжала какая-нибудь ее подруга, певица профессиональная... Приглашала она обыкновенно либо контральту, либо сопрану, так чтобы дуэтом они могли петь. Кроме того, для дуэтов сгожался Сергей Романович Царапкин , мой приятель, а потом и сотрудник по Берлин-Буху . Иногда я что-то там пел, например басовую партию "Горные вершины" Рубинштейна. Людмила Николаевна - первый голос, вторую часть. Первая часть идет бас соло, такой полуречитатив, а вторая часть уже идет дуэтом: бас с тенором или бас с женским каким-то, предпочтительно не контральто, а либо меццо-сопрано, либо сопрано. Затем Даргомыжского. Есть такой дуэт "Ванька-Танька". Тоже распевалось Я этот дуэт очень люблю. Я вообще терпеть не могу так называемый "style russe". Я очень люблю русские народные песни, но не "styie russe". А у Даргомыжского есть замечательные дуэты и трио скажем, "Ночевала тучка золотая". "Белеет парус одинокий" лермонтовский тоже по субботам мы распевали там.

См. Жизнь на Звенигородской биостанции