Наталья Аскоченская (Гранберг): КАК Я БЫЛА СТАРОСТОЙ ДРАМКРУЖКА

Я всегда любила природу и хотела быть к ней ближе, хотя круг интересов моих родителей был связан с кино и искусством. Летом 1951 года я вместе с пятью моими одноклассницами пошла за компанию поступать в МГУ. Рассказывали потом, что мы буйной стайкой ворвались в зал, где принимали документы, и попросили побыстрее оформить нас и назначить даты собеседования, так как мы спешим за город на дачу.

Мои подружки сдали документы на Биолого-почвенный факультет. Сдала свои документы и я и получила вызов на собеседование. Внешне ради хохмы, а на самом деле очень волнуясь, я дни и ночи повторяла учебники по биологии, прочла даже отчёты о сессии ВАСХНИЛ (достопамятной сессии 1948 года). И честно со всей компанией отправилась на собеседование. Кажется, я отвечала неплохо, кроме двух вопросов. В скелет человека я включила "вороньи косточки". Экзаменатор М.Я. Кодес удивилась и спросила: "Что, они у тебя есть?" Я бодро ответила "Да!" Несмотря на это, она поставила мне "пять". А преподавательница новой кафедры дарвинизма задала мне вопрос о новой породе кур, выведенных в СССР. Я помнила леггорнов, кохинхинов и пёстрых несушек средней полосы. "Юрловские голосистые! Это надо знать!!!" За этих голосистых я получила четвёрку. Через день в списке принятых по собеседованию обнаружила свою фамилию. Став студентами, мы страстно кинулись в общественную и культмассовую работу, которую возглавляла тогда на факультете Ляля Розанова . Осенью 1952 года Ляля рекомендовала меня в профбюро факультета заведовать культмассовым сектором, а потом пригласила в драмкружок, который должен был ставить пьесу Е. Успенской "Наше лето" . Мне поручили главную женскую роль - легкомысленной студентки Аллочки, а роль правильного студента, влюблённого в вертихвостку, - Алёше Яблокову , высокому и красивому парню.

Ляля взяла меня, Митю Сахарова и Гарика Дубровского на читку пьесы в знаменитый писательский дом в Лаврушинском переулке ко Льву Ошанину , женой которого была Елена Успенская . Мы тихо, чинно слушали, вежливо благодарили хозяев. А потом на факультете велись шумные дебаты и делились роли. Ляля взяла всё в свои маленькие, но твёрдые ручки, назначив меня техническим старостой драмкружка. Я несла ответственность за явку "артистов" на репетиции, за обеспечение помещений для них и даже за распределение мужского персонала, провожающего девочек после репетиций домой. Это было необходимо, так как вся подготовка шла в клубе на Моховой, часто ночью. А так как транспорт в это время уже не ходил, топали пешком в любую погоду, дискутируя на ходу или распевая знаменитую "Бригантину" , которая тогда была у нас весьма популярна.

Меня к Белорусскому вокзалу, а Майю Шутову к Маяковке транспортировал Лёва Москалёв , детина двухметрового роста. Путешествие по ночной, пустынной улице Горького стало привычным. Но вот однажды она вся оживает и преображается - всю проезжую часть заняли бронетранспортеры. На броне, весело перекликаясь, сидят солдаты и офицеры. Предстоит репетиция парада на Красной площади. С тех пор прошло 50 лет, но до сих пор помню эти железные махины и весёлые крики военных: "Эй ты, длинный! Чего таких маленьких подобрал? Отдай хоть одну!" Мы все весело смеёмся.

В творческом процессе самым трудным для меня были поцелуи с Алёшей Яблоковым. Мы очень стеснялись, а Ляля хлопала в ладоши и кричала прямо по Станиславскому: "Не верю! Целуйтесь страстнее!" И всё же это у нас получалось плохо - опыта не хватало. К весне спектакль был готов. Показали Успенской с Ошаниным и нашим педагогам. Все очень смеялись и в целом одобрили. Помню премьеру (а играли мы пьесу 3 или 4 раза до самого отъезда на практику). Огромный тёмный зал, светом рампы высвечиваются только первые ряды, где сидят корифеи Биофака. Страх сковывает губы. Сначала говоришь деревянными фразами, но потом расходишься. Публика - свои же студенты и преподаватели, друзья детства и школы, смеётся, хлопаёт. А тут поцелуи. Уф! Кажется, сошло. Старшекурсники, и не только они, потом долго называли меня Аллочкой, хотя училась я очень хорошо. Июнь 1952 года. Мы - первый курс Биофака - едем на практику в Чашниково . Днём экскурсии по ботанике, которые проводил Вадим Тихомиров, тогда студент третьего курса. Мы идём по пойме реки Клязьмы через немыслимой высоты крапивные дебри. А вечером ходим в кульпоходы в окрестные деревни Дурыкино, Алабушево и другие и даём там концерты. Жители собираются на эти вечера с большой охотой. Уже на заре с песнями возвращаемся в наш палаточный городок. Утром снова Клязьма, крапива, отлов беспозвоночных и перспектива нового вечернего концерта. Ляля приезжала к нам раза два-три, хвалила за активность. Зимой 1954 года нас собирают на читку "Всех - своих" . Восторг и упоение. Писали всё студенты, аспиранты и молодые сотрудники. Добавлять сюжеты и тексты разрешено всем. Готовились к показу целую зиму. Ляля должна была играть студентку-физиолога (Стеллу) в оперетте "Любовная лигатура". И она попросила у меня для роли очень яркое, пёстрое, вызывающее платье, привезённое мне мамой из-за границы.

А весной 1954 году уже в новом клубе МГУ на Ленгорах состоялась премьера. Там были именно все свои - от лаборантов до профессоров, от первокурсников до аспирантов. Да и труппа была более 20 человек всех возрастов и званий. Скетчи из жизни факультета прерывались массовыми ораториями, песнями и музыкальными сценками. Во "Всех - своих" нашли отражение малый и большой практикумы на разных кафедрах, экзамены и зачёты, летние практики и даже поедание одного пирожка целой группой. И всё это в бодром, весёлом и отчасти критическом ключе. Финалом этой постановки был массовый выход на сцену всей труппы и песня. Мы играли этот спектакль несколько раз, он стал вехой в истории Биофака. А учёба и жизнь шли дальше. Снова практика, теперь под Звенигородом , в самом любимом месте Подмосковья:

Друзья, желанный час настал, Москва моя, прощай!

Нас Биофак сюда прислал, Звенигород, встречай!

Электропоезд нас привёз Туда, где воздух чист.

Нас встретил строй седых берёз И птичий пересвист. И снова мы ходили с концертами в окрестные деревни Каринское, Шихово. Я по-прежнему оставалась в самодеятельности, но теперь чаще вела концерты, чем выступала в них сама. Моя самодеятельность на Биофаке закончилась, но дружеские отношения с её участниками остались на всю жизнь. Многие из них переросли в творческие и научные контакты, как это случилось, например, с Ниной Орловой (Визжилиной), Вадимом Тихомировым , Майей Шутовой .

Ссылки: