 |
Суздалев Всеволод Александрович (1915-2002)
Воспоминания Веры Суздалевой
Мой отец, Суздалев Всеволод Александрович родился 18 мая 1915 года в Петрограде (см. фото). На самом деле, он родился на территории Финляндии, где в тот момент семья жила на даче. Там же, в местной православной церкви его и крестили. Крестным был друг детства его отца, Садиков Павел А . Два молодых человека (См. фото) были атеистами, поэтому обряд крещения оставил после себя воспоминания о каком-то споре со священником, что по тогдашним временам было неслыханной дерзостью. Название этой местности Мельничный Ручей . Его отец, Суздалев Александр Дмитриевич , окончил Санкт-Петербургский университет, филологический факультет и там же, в тот момент, и преподавал словесность. Его мать, Капитолина Ричардовна Суздалева (Брошниовская), закончила Женский Педагогический институт. Семья была русско-немецкая, поэтому дед и тетушка Аделаида говорили с мальчиком по-немецки, была бонна-француженка, позднее была приглашена мисс Григ. Занимались с ребенком и музыкой. В общем, несмотря на все трудности того времени, мальчик получал дворянское семейное образование и до 10 лет обучался дома.
В 1921 году семья была вынуждена уехать из голодного Петрограда в Саратов к родственникам Александра Дмитриевича . О жизни в Саратове у отца не было никаких воспоминаний, кроме традиционных детских впечатлений, и того, что его отец занимался русским языком с будущим писателем Львом Кассилем , автором "Швамбрании" .
В 1925 году семья вернулась уже в Ленинград на улицу Гагаринская дом 12 квартира 5 , и, отец пошел в Петришуле в 10 лет, сразу в 3-й немецкий класс. Школа эта давала очень серьезное образование, педагогический состав был очень сильным. (См. фото Класс В.А. в Петришулле). Дома тоже были предоставлены различные возможности для развития. Отец очень увлекался фотографией, всем процессом, химией, радиоделом.(См. фото)
Юность
В начале 30-х годов семья переживает очень тяжелые потери. В 1930 году умирает тетушка , в 1932 арестовывают, как дворянина, деда, Ричарда Клементьевича Брошниовского , и он умирает в тюрьме. Бабушка, Александра Ивановна , простояв в очередях с передачами в тюрьму, простужается и тоже умирает от воспаления легких.
В стране идут очень непростые времена - индустрализация , развивается промышленность, строятся города, крестьянство срывается из деревень, возрастает рабочий класс. Идет постоянная борьба за власть, за ресурсы. Власть давит на людей. "Лес рубят - щепки летят". Есть класс - гегемон, есть - сопутствующий, крестьяне. Интеллигенцию называют прослойкой. Если ты и твои родители, не рабочие или крестьяне, права на высшее образование ты не имеешь.
Когда Всеволод закончил 7-й класс, стало понятно, что учиться в школе до конца, путь тупиковый. И он поступает в школу фабрично-заводского ученичества , по окончании которой дается рабочая специальность и разряд. И человек становится рабочим. Такие ребята назывались "фабзайцами", и, во время учебы они еще и работали на каком-то крупном заводе. Помимо общеобразовательных предметов, их учили работать на станках, работать слесарным и столярным инструментом. В общем, и эта часть образования очень пригодилась в жизни, и оставила теплые воспоминания об этом времени.
Ни в каких общественных организациях отец не состоял. Не был ни пионером, ни комсомольцем. Но при этом у него был широчайший круг знакомых и друзей и всяческие общественные нагрузки. Например, он боролся с неграмотностью . У него было несколько подопечных, которых он обучал грамоте. С коммунисткой Людмилой Константиновной Суворовой завязалась дружба семьями на всю жизнь. Она была человеком очень общительным с замечательным чувством юмора. Во время блокады Ленинграда она помогла выжить родителям Суздалевым.
Окончив заводскую школу, у отца появилась возможность поступить в Вуз. Его увлечение радиоделом привело его в Политехнический институт на физический факультет . Как раз в те годы, физику читал там Д.А. Рожанский , стоявший у истоков российской радиолокации. Атмосфера была демократичная, студенты и преподаватели были дружны, проводили время в совместной работе и отдыхе. Например, занятия лаун-теннисом, в котором отец стал мастером спорта.
После окончания Ленинградского Политехнического института, он начал работать в Оптическом институте . Потом его пригласили в ЛФТИ им. Иоффе.
Примерно в это же время он женится на Марии (Муре) Воропаевой , девушке ослепительной красоты. Как увидел, сразу решил жениться.
Все это на фоне исчезновений знакомых, друзей, родственников. Посадили его деда , разогнали школу. Несколько раз приглашали отца, интересовались, а нет ли организации... Не знаю, нет, конечно нет... хотя знал, что была молодая дурь, но обошлось... Какое-то время был без работы, и его просто потеряли, поэтому на Финскую войну не попал, там гибли страшно. Мороз, военная безграмотность, кровь очень большая пролилась.
Война, ранение.
В 41 он уже работал у Иоффе , и когда началась война, должен был ехать в эвакуацию в Казань, у него была бронь. Но очень страшно развивались события, к июлю немцы прорвались почти до Ленинграда, полная неясность всего, развал и предательство власти, диверсанты, бомбежки...
В июле отец ушел на фронт добровольцем. В общем, рассказывал он мне, было страшно, поэтому пошли и записались в ополчение своей компанией, чтобы была, хоть какая-то определенность. Отправили их сначала на Ленинградский фронт . И к октябрю отступили они до самого Ленинграда. Чтобы повидать родственников, ходили всей командой, чтобы не нарываться на проверки, строем, со старшим во главе. Отцу удалось побывать у родителей , он успел поставить буржуйку в комнате и обложить ее кирпичом.
Потом их отправили на Волховский фронт . Отец был радистом, детское увлечение дало воинскую специальность.
В какой-то момент у них начались страшные потери. Сидели в избе, и снаряд пробил 2 стены насквозь, и у отца на глазах погиб его друг, кроваво погиб. А 2 декабря ранило отца . Сначала вроде показалось легко. Насквозь пробило осколком планшет и одну ногу, оцарапало другую. Чем дальше его увозили от фронта, тем тяжелее оказывалось ранение. С госпиталями он доехал до Свердловска .
Жена и дочка Наташа , 41 года рождения, находились в эвакуации в Куйбышеве , Мура была врачом. В 1945 году родился сын Саша .
Отец долечивался по госпиталям, в ноге был перебит нерв, она стала тоньше и короче.
Он вернулся в ЛФТИ к Иоффе . В 1949 году его в 3 дня в приказном порядке перевели на работу в Москву в Лабораторию *2 срочно получать плутоний для атомной бомбы. Жена ехать не захотела. В результате он оказался в Москве, родители, жена и дети, в Ленинграде.
Работа в Москве Лаборатория измерительных приборов АН СССР (ЛИПАН) , Институт атомной энергии им. И. В. Курчатова Академии наук СССР (ИАЭ), затем довесок "Академии наук СССР" отпал и, наконец, Российский научный центр "Курчатовский институт" и НИЦ "Курчатовский институт" - в такой последовательности менялись названия этого учреждения. На самом деле, ведомственно ИАЭ всегда принадлежал Средмашу или его функциональному подразделению - Государственному Комитету по мирному использованию атомной энергии. Отправной точкой начала серьёзных работ по электромагнитному разделению изотопов можно считать записку И.В. Курчатова Л.П. Берии об учёных, привлечение которых необходимо для работ по проблеме (24 ноября 1944 г.). В этой записке И.В. Курчатов дал такую характеристику Л.А. Арцимовичу :
"Профессор Л.А. Арцимович Профессор, доктор физико-математических наук Л.А. Арцимович является заведующим лабораторией Физико-технического института Академии наук СССР и консультантом Лаборатории * 2 Академии наук СССР Л.А. Арцимович - очень способный физик, глубокий и лучший в Союзе знаток электронной оптики. В основном он занят сейчас решением вопроса видения в темноте и только часть времени уделяет работам по магнитному способу выделения урана-235. Я считаю необходимым полное переключение его на эту последнюю работу". Решение было принято незамедлительно, и, к концу 1944 г. под руководством Л.А. Арцимовича в Лаборатории * 2 был организован сектор * 5 (разделение изотопов урана ионным методом). Началась интенсивная работа по электромагнитному методу разделения изотопов.
Лабораторию Степана Юрьевича Лукьянова перевезли в полном составе из Ленинграда в Москву в отдел Л.А. Арцимовича, который перебрался в Москву несколько раньше.
Деятельность Льва Андреевича Арцимовича в тот момент была связана с разработкой атомного оружия . Он возглавил работы по электромагнитному разделению изотопов урана. Хрупкий лабораторный масс-спектрограф был превращен в мощную промышленную установку. Особенно эффективными оказались делительные установки Л.А. Арцимовича при разделении изотопов лития . Разделенный на них литий позволил Советскому Союзу первому взорвать термоядерную бомбу . Зафиксировав возникновение в атмосфере спектральных линий лития, американцы поняли, что соревнование по созданию термоядерного оружия ими проиграно.
Под руководством Арцимовича впервые в СССР разработан электромагнитный метод разделения изотопов. В 1953 эта работа была удостоена Сталинской премии . Разработку ионных источников вели в лаборатории П.М. Морозова сектора * 5 Л.А. Арцимовича. В работе принимали участие М.С. Иоффе , А.В. Жаринов , Б.Н. Маков , Ю.Д. Пигаров , В.И. Агафонов , В.В. Жуков , Б.Г. Брежнев , Н.И. Чижов , С.М. Нафтулин , Л.И. Староверов и Э.Н. Браверман . Вопросами ионной оптики занимались В.С. Золотарев , А.Ф. Малов , А.М. Андрианов , Г.Я. Щепкин , С.Ю. Лукьянов , В.А. Суздалев , В.М. Кельман и Е.П. Федосеев , а также сотрудники лаборатории Н.В. Федоренко в ЛФТИ. Обширные теоретические исследования атомных столкновений были проведены О.Б. Фирсовым . В.А. Суздалев с 1949 года в течение сорока лет работал в институте, был в числе первопроходцев электромагнитного метода разделения изотопов. Много лет отдал становлению масс-спектрометрии, разработке методов расчета ионно- оптических схем электромагнитных сепараторов изотопов, практической работе по расчетам, проектированию и наладке новых сепарационных установок с высокой дисперсией, некоторые из которых работают и в настоящее время и не превзойдены по своим характеристикам. Им была разработана методика обострения фокусировки в сепарационных установках, которая применяется и в настоящее время. Он владел тремя иностранными языками, подрабатывал техническим переводом, хорошо знал литературу по специальности, умело применял эти знания в профессиональной деятельности. Он автор и соавтор более 30 научных работ. (См. Фото В.А. в 1947 г)
Новая семья
В 50-м году стала налаживаться и новая семейная жизнь. Отец встретил молоденькую девушку Лили Ладожину. (См. фото). В то время она была студенткой Педагогического института, и работала в детском садике. Познакомила их Лилина коллега, знакомая Анатолия Федоровича Малова . Когда отец переехал в Москву, ему дали на семью 2 комнаты в роскошной квартире с предполагаемым расширением. Когда стало ясно, что жена не хочет переезжать, комнаты заменили на отдельную однокомнатную квартиру в соседнем доме, в которой наша семья и прожила последующие 20 лет. Эти 4 дома на 2-м Щукинском проезде строили пленные немцы, и уже тогда в этих домах было то, что мы сейчас называем евроремонтом. Стены ровные, паркет не скрипит, не вылетает, двери деревянные и не перекошенные. В квартирах потолки были 3,15, кухни 12-13 метров, стенные шкафы, удобные ниши. Комната была 26 метров с огромным окном. Я родилась в конце 1951-го года и мои первые воспоминания о доме, что у нас очень просторно, чисто и тихо. Сотрудники института жили в институтских домах, построенных в парке Покровское Стрешнево. Ближайшее метро - Сокол, на автобусе 20-30 минут. Перед подъездами плац двора, а за ним - сосновый лес. Постепенно район обстраивался, появились дома по улице Василевского, квартал с кинотеатром "Восток". На фоне жизни остальных москвичей, а особенно, такого рабочего поселка, как Люблино , где выросла мама, мы чувствовали, что живем в Царском селе, со своими белыми кафельными ванными и цветниками вокруг домов. Весной и летом район и территория института утопали в сирени, жасмине, на клумбах цвели бархотки, георгины, гвоздики, тюльпаны. В июне на газонах косили траву, и пахло сеном. В общем, "и розы алые цвели".
В те годы у отца была язва, помню приезды скорой, врачей, его забирали в больницу, он ездил в санатории, был хорошим знакомым всех врачей из 12 медсанчасти. Сказывалось, видимо то, что жена ( Мария ) 9 лет не давала ему развода, а тогда порядки были такие, что если один из супругов не дает согласия, то и не разводили. Мама не работала, растила меня и училась в Педагогическом институте на заочном отделении. В 1953 и 1956 году мы ездили в Сухуми к другу детства отца Садикову . Телефонов, телевизоров не было, это диктовало иное проведение досуга людей. Можно было пойти в гости без звонка, точно так же можно было и встретить своих гостей на пороге. По-простому в гости мы ходили к Колокольцовым , Тельковским , Маловым . У них у всех были дочки, мои ровесницы. Одним из развлечений, как семейным, так и с гостями была музыка. Часто кто-либо садился к фортепьяно. Играли классику, танцевальные мелодии. В домах были проигрыватели, покупались пластинки, на 78, позднее на 33 оборота. Оперы, балеты, симфонии, Бетховен, Чайковский Вагнер. Приходил Малов, любитель Вагнера, слушали музыку, потом разговоры, физика, искусство. Помню, из каких-то гостей меня спящую несут в одеяле. Часто ездили в Люблино , до Сокола на автобусе, на метро с пересадкой до Курской, потом на электричке 4 остановки. Также частенько, люблинские бывали у нас в гостях, Эля , Валя , Саша .
Когда места не хватало, на полу стелили пальто, и все укладывались. Отношения в семье были очень хорошие, папа любил маму, мама любила папу, папу любили все, бабушка, ребята. Рядом с ним всегда было очень интересно, он мог ответить на любой вопрос, сам много читал, круг его интересов был очень широк. Москва строилась, строилось метро, он мог в выходные сорваться поехать смотреть новые станции, новый район. Когда я подросла, и родилась Марьяша , я стала часто сопровождать отца в таких прогулках. Так в первый раз я попала в театр в 6 лет, и, сразу в Большой на оперу "Снегурочка". В 1956 году, отца наконец-то развели и он женился на маме . Как-то утром, проснувшись, я обнаружила, что мамы нет, а вошел в комнату папа, и сказал, что у нас родилась сестренка. Несколько дней мы жили вдвоем, правда приезжали бабушка и ребята. Потом, мы поехали их забирать, но как-то не купили ленточек, и поэтому сверточек с ребенком завязали бинтом.
Отпуска, дачи.
Подрастали дети, география путешествий расширялась. В 1959 году папа снял дачу в деревне Лопотово на Истринском водохранилище . Последующие два лета мы выезжали туда же на берег водохранилища с палаткой диким способом. Родителям очень нравился такой вид отдыха. К тому же он оказался очень экономичным. По берегам стояли рыбаки, и жили такие же палаточники. Был еще палаточный же пионерский лагерь. В 1962 году папа снял дачу в деревне Лужки , с расчетом, что с нами будет отдыхать дед. Деревня находилась в 6-ти км от станции Снегири , это расстояние проходили пешком через дачи, Крюково, Ламаново. С горки открывался красивейший вид на пойму Истры и деревню с заброшенной церковью. Недалеко, действительно, когда-то жил Левитан . Заливной луг с извивающейся рекой, по горизонту - в одну сторону над рекой еловый лес, в другую - луг с перелесками уходит в горочку.
Избу сняли около церкви. В ней была русская печка, и, вся она была разгорожена на комнатушки. Хозяйка перебралась в светелку за сенями. За нами была еще солнечная терраска, на которой мы обедали, да и вообще проводили время. В тот год Марьяше было 4 года, мне 10 лет. С нами жил дедушка Александр Дмитриевич . Такое близкое общение давало многое в воспитании правильной грамотной русской речи. Это было время наших с папой многочисленных совместных путешествий пешком или на велосипедах. Я - на школьнике, он на том самом синем велосипеде, который до сих пор живет на даче. Чуть ниже по реке были дачи Большого театра , где жил его еще студенческий приятель Никитин Сергей (профессор МИФИ), у него был сын Сережка , мой ровесник. Дачи были несоветские, участки - по гектару леса. Соседями у них были Оборин (известный пианист) , и тенор Иван Козловский .
Для меня было некоторым откровением, что можно так жить. Бревенчатый дом , 5 или 6 комнат, кухня с дровяной и газовой плитами, пристройка с ванной комнатой и удобствами. Вокруг дома несколько веранд, одна полукруглая, другая огромным балконом нависает над покатым участком. В то лето хозяева реконструировали дом, в том числе расширили одну из комнат, снеся перегородку, и устроили там каминный зал. Добравшись до них мы обычно немного отдыхали, общались, и шли обратно к себе в деревню. По берегу реки пройти было нельзя. т.к. он был сильно заболочен, там впервые я поняла, что такое топь. Не искушая судьбу, мы поднимались на высокий берег и шли через деревню Жевнево. Мы потом довольно часто ездили в Снигири в выходные просто погулять. Помню как-то осенью были у Никитиных с ночевкой. В доме топились печи, камин. На террасках было холодно, и нас, детей выпускали туда гулять. По всей видимости был день рождения кого- то из хозяев, мы там были не одни гости, а были еще Колокольцовы . А в Лужки мы ездили зимой кататься на лыжах и даже оставались там с ночевкой. Топилась русская печь, на печи лежали свежескатанные валенки, хозяйка держала овец, один раз мы застали в избе новорожденных ягняток. Где-то в середине 60-х с папой на работе произошла крупная неприятность. Владимир Бочин пытался открыть баллон с хлором и сорвал кран. Хлор пополз по всем помещениям, люди стали эвакуироваться и надышались этим хлором, 50 человек попали в больницу, в том числе и папа. В результате он заболел энфиземой легких , которая его преследовала всю оставшуюся жизнь. Он называл это заболевание Шагреневой кожей. Резонанс от этого происшествия был таков, что о нем переедали по Голосу Америки , в общем-то, нигде не соврав. В 1963 году дачу сняли в деревне Пирогово , под Новым Иерусалимом. Минут 40 на автобусе до деревни Мансурово , а затем полтора километра пешком, полем, лесом, по клади через речку Малая Истра и в горку. На горе деревушка в 10 домов, умирающая. Дача была очень экономичная, изба в одну комнату с сенями, в сенях керосинки. За огородами 2 ели, под которыми и проводили время в хорошую погоду. За елями очень богатый лес, с земляникой, малиной. За черникой и грибами ходили через поле в дальний лес. Лета 63 и 64 годов были очень грозовыми, и я постоянно испытывала очень сильные страхи, особенно, если гроза заставала нас в поле, мне было 11 и 12 лет. Успокаивал меня папа, говоря, что он физик, а в физиков молния не попадает, так, как одного физика, Римана, молния уже убила, а по теории вероятности второго такого случая уже не может быть.
70-е годы.
В 1972 году мы переехали в трехкомнатную трехкомнатную кв. на Расплетина квартиру папе дали от Института. Эпопея с ее получением продолжалась несколько лет, мы с сестрой уже стали большими, и в одной комнате семье стало очень тесно и неудобно. Учась в МИФИ , оказалось действительно случайно, что я получаю специальность очень близкую к папиной. И устройство на практику в Институт в отделение Физики плазмы моя кафедра с облегчением возложила на него. Заведующим кафедры Физики плазмы в МИФИ был тогда старинный знакомый отца Всеволод Григорьевич Тельковский . Это не было запланировано, просто как-то совпало, никто никогда никого ни о чем не просил и не договаривался. Папа нашел мне научного руководителя в своем же коридоре, и на долгие годы я оказалась в лаборатории Владимира Романовича Лазаренко в лаборатории новых методов измерений ЛМНИ.
Внуки
С 1977 по 1990 годы родились внуки Катя , Саша , Полина , Муся и Ваня . Пока хватало сил, очень любил, прихватив Катюшку отправиться в какое- либо путешествие. И, конечно, интереснейшие познавательные рассказы для детей, все это сполна получила в детстве я, а затем мои дети. Он был из тех энциклопедически образованных людей, которым, задавая вопрос из любой области знаний, обязательно получишь ответ. Физика, биология, география, языкознание, история, искусство. Такое образование на коленках, когда слушаешь доступный по возрасту рассказ, как интересную сказку. Умел и любил организовать семейные представления-мистификации для малышни. Много лет появление новогодней елки в доме сваливалось на Деда Мороза. Раздавался страшный стук в дверь, открываешь, а там елка, и никого. Так же таинственно появлялись под елкой подарки. В 1980 году в небо улетел олимпийский Мишка. Вся семья смотрела закрытие олимпиады, и горько плакала трехлетняя Катюша, куда же этот Мишка улетел. А прилетел он на дачу в Зеленоградскую , где мы в то лето жили. 20 разноцветных шариков зацепились за яблоню, а на них висел Олимпийский плюшевый медведь.
Конец жизни
В конце 80-х ушел на пенсию, правда еще довольно долго имел институтский пропуск и числился консультантом. Много болел. Язва, астма, и пр. и пр. Не смотря на болезни, в маразм не впал, всегда старался чем-то занять себя, читал, смотрел ТВ, слушал радио. Позитивно воспринял перемены в обществе, немножечко наивно, перестройка захватила, радовала открытость, свобода, море новой информации. Оставался атеистом. Умер в конце января в 2002-м году в возрасте 86 лет. См. Материалы по научной деятельности В.А. Суздалева
Ссылки: