Бреннер Василий Александрович (1879 - не ранее 1964 г.)

Поступил работать на Раушскую электростанцию в 1898-м, через какое-то время стал секретарем Р.Э. Классона . Окончил Коммерческий институт (в 1919-м был переименован в Московский институт народного хозяйства им. К. Маркса, в 1924-м получил имя Г.В. Плеханова, теперь - Российская экономическая академия ) по экономическому отделению. На вечере памяти Р.Э. Классона в феврале 1926-го оставил весьма подробные воспоминания о совместной работе со своим шефом. В начале 1960-х И.Р. Классон встречался с В.А. Бреннером в архивной секции Совета старейших энергетиков Минэнерго СССР. И последний рассказывал, как был поражен, когда в 1913-м зашел в Москве к Р.Э. Классону и не смог объясниться с гостившей у него мамой Анной Карловной , т.к. она не понимала по-русски, а он, В.А. Бреннер, немец по происхождению, - по-немецки!

Оставил проникновенные воспоминания об И.Р. Классоне:

Я поступил на службу на Московскую электрическую станцию в начале 1898 г., когда мне было всего 19 лет. Здание Московской станции только что было выстроено. На станции находилось всего две паровые машины. Во главе всего - и строительства, и всей эксплоатационной части стоял Роберт Эдуардович Классон, молодой еще совершенно человек 28-30 лет.

Моя встреча с ним тотчас же по моем поступлении на службу произвела на меня чрезвычайно сильное впечатление. Еще юноша без определенного политического мировоззрения, я первый раз именно от Р.Э. услыхал, что в России сильная реакция и с этим надо всемерно бороться. Его всюду можно было встретить на станции и в самом Правлении, необыкновенно энергичного, постоянно в движении, с необыкновенным остроумием или, как мы в то время называли, "Классоновскими словечками". И он стал для нас, служащих станции, а служащими большей частью была исключительно зеленая молодежь, общим любимцем. <...> Когда расширение Московской станции как по экономическим, так и по географическим условиям стало невозможным, Р.Э. разработал проект постройки районной станции на местном топливе, для чего он лично отыскал болото в Богородском уезде, в центре Московского промышленного района, где и была им построена первая в России районная станция "Электропередача" .

[В 1921 г. В.А. Бреннер числился в Гидроторфе организатором делопроизводства (был принят на работу с 1.12.1920 на должность консультанта по организации делопроизводства, совмещая ее со службой в МГЭС ).]

Что торф служит топливом для значительной части текстильных фабрик Московского района, конечно, всем было хорошо известно, но что на торфяном болоте можно построить мощную электростанцию с торфодобычей с этих же болот, это для всех нас было полным откровением. Не имея ранее дела с торфом, Р.Э. садится за книги, посвященные торфяному хозяйству, для чего он дает мне лично поручение скупить все, что только имелось на книжном рынке по этому вопросу. Дает также, тотчас же, распоряжение за границу выслать все печатные материалы, имеющие отношение к торфодобыче и работе электрических станций на торфяном или более или менее к нему подходящем топливе. Он немедленно разыскивает сам и приглашает на службу лиц, наиболее знакомых с торфяным хозяйством ( И.И. Радченко , Е.С. Меншиков и др.) (Возможно, что здесь ошибка памяти ? в частности, И.И. Радченко был счетоводом по образованию.)

Сметы на станцию были составлены в 6 миллионов рублей, истрачено же на самую постройку ее было свыше 12 миллионов рублей. Такой "перерасход" доставил Р.Э. немало тяжелых переживаний при разговорах с нашими "хозяевами", немецкими и швейцарскими банками, но, конечно, никакой перерасход не мог удержать Р.Э. от осуществления его идеи, раз он признавал эту идею правильной. Он рассуждал вполне естественно, что пусть первый опыт будет дорогим, пусть будет станция не совсем правильно выстроенной, но идея, положенная в основу постройки районной станции, вполне целесообразна, и от осуществления такой идеи его нельзя было ничем удержать. <...> Мне лично первый раз удалось побывать на "Электропередаче" в начале марта 1912 года. Добравшись до Богородска (Ныне Ногинск) по железной дороге, мы наняли извозчика, доехали до 71-ой версты, там пересели на крестьянские дровни и какими-то едва проходимыми тропами приехали на то место, где стоит нынешняя станция "Электропере-дача".

Кругом ни души. Стоит большая полотняная палатка, а в палатке сидят за самоваром Р.Э. и Иван Иванович Радченко. Впечатление - как будто на Северном полюсе среди самоедов. На мой вопрос: "Неужели Вы думаете здесь строить станцию, и когда же, по Вашему мнению, она будет готова?", Р.Э.,улыбаясь, ответил: "Мы тут не-сколько дней тому назад спугнули большое стадо лосей" (что показывает, насколько это было дикое и необитаемое место). Но, говорит Р.Э., к осени будущего года, то есть через год с небольшим, мы должны будем не только выстроить саму станцию, но и дать ток на соседние фабрики и в Москву. Такие условия были поставлены ему банками, и он считал вполне возможным закончить постройку в такой срок. Мне тут же, в палатке, он дает поручение разработать договор с торфяными артелями, так как в мае 1912 г. уже необходимо будет приступить к добыче торфа.

<...> Октябрь 1917 года. <...> Он глубоко осуждал ту часть интеллигенции, которая бросила работу и саботировала, указывал на большую ее ошибку и на то, что она впоследствии глубоко в этом раскается. Р.Э. в расцвете сил, с его авторитетом в Зап. Европе ничего бы не стоило, конечно, бросить работу на станции и уехать за границу, где ему были бы обеспечены несравненно лучшие материальные условия, но он, будучи глубоко русским человеком по духу, никогда об этом не думал.

Наступили тяжелые годы. Для Московской станции не было топлива, не было продовольствия для рабочих. Р.Э. со свойственной ему энергией и инициативой принимал все меры, чтобы как-нибудь удержать от разорения Московскую электростанцию. <...> Когда у всех у нас были в помыслах вопросы о "картошке" и "жирах", Р.Э. постоянно нам говорил, что он о чем угодно может с нами беседовать, только не о картошке, и в то же время он писал длиннейшие доклады в те или иные центральные органы, настоятельно требуя, чтобы работники Московской электростанции были обеспечены продовольствием.

<...> Богато и разносторонне образованный Р.Э. мог вести беседы на любые темы за исключением, конечно, чисто обывательских, не говоря уже о своем "коньке" - электропромышленности, где он обладал чисто энциклопедическими познаниями. Он мог рассказать о любом европейском городе, музее. Во время революции он много писал, главным образом, в экономической прессе по вопросам, связанным с электростроительством, с хозяйством электростанций. Статьи эти всегда отличались большим знанием, были блестящи по своей форме и дышали всегда большим остроумием.

В дореволюционное время, как это ни странно покажется, Р.Э. писал много фельетонов на злободневные темы, опять-таки имевшие отношение к электрическим станциям. Фельетоны эти были написаны таким литературным языком и были так захватывающе интересны, что редакторы дореволюционных буржуазных газет, шутя конечно, предлагали ему отказаться от места директора-распорядителя на Московской станции и заняться журналистикой. Р.Э. был большой знаток политической экономии и социологии. Особенно он гордился своим знанием марксизма. Когда я, помню, оканчивал Коммерческий Институт, ныне Институт им. Карла Маркса, по экономическому отделению, то он задавал мне целый ряд задач по марксизму, которые я далеко не всегда решал верно ("Памяти Р.Э. Классона", 1926).

Из письма читателя

2016-06-08 13:01:08 Алексей alexvbrenner@yandex.ru Бреннер 

Василий Александрович умер в 1969-м, похоронен на Ваганьковском.

Ссылки: