"Молния-1": неудачи первых запусков 1964

Источник: Книги Черток Б.Е.- Ракеты и люди

24 мая я ( Черток ) вылетел в Тюратам с посадкой для заправки в Уральске . Традиционный для Уральска завтрак из языков и стакана густой сметаны скрашивал дальнейший полет над еще не выгоревшей под жарким солнцем степью. 25 мая сразу по прибытии на ТП провели заседание технического руководства. Состояние подготовки по докладу Слесарева и ответственных за системы по сравнению с потоком дефектов по Е-6 и MB было, как сказал Кириллов, "на удивление, тьфу, тьфу, тьфу, - весьма удовлетворительное".

Наум Альпер , которого я помнил еще по студенческим годам в МЭИ , отчитался за надежность силового гиростабилизатора. Капланов коротко сообщил, что ретранслятор "Альфа" перепроверен и больше в испытаниях не нуждается, но необходимо разобраться с антенными фидерами. Плохое согласование антенн снижает выходную мощность с 20 до 8 ватт. Теньковцев с Шуруем упомянули, что из-за ошибки в схеме автоматики СЭПа было опасное накопление водорода, но теперь все в порядке, ошибку исправили перепайкой.

30 мая Керимов провел в МИКе заседание Госкомиссии. Как и предупреждал Королев, официальный председатель Госкомиссии министр связи Псурцев поручил вести всю текущую работу Керимову, который ведал темой "Молнии" в ЦУКОСе . С Керимовым я был в отличных отношениях еще со времен Бляйхероде и Капустина Яра. Госкомиссия проходила "в атмосфере полного взаимопонимания".

Последний сеанс связи с 3МВ-1 N 4 был 30 мая. Евпатория доложила, что с трудом удалось отыскать в шумах на частоте несущей сигнал без всякой полезной информации. Связь пытались вести, используя передатчики спускаемого аппарата. Пуск Молнии был назначен на 2 июня.

31 мая состоялся традиционный выезд из прохладного МИКа в прокаленную солнцем, уже порыжевшую степь. Все шло по графикам предпусковой подготовки - до трехчасовой готовности. Перед самой заправкой при штатной проверке схемы разделения боковых блоков сработал пиропатрон отброса крышки сопла для отвода бокового блока "Г". Изучение десятки раз летавшей схемы показало нарушение и в схеме, и в инструкции. Одно наложилось на другое. Ремонт на старте был невозможен. Весь носитель возвратили в МИК, блок "Г" отстыковали и заменили стрелявший пирозамок.

3 июня состоялся повторный вывоз на старт. С утра воздух раскалился до 35 градусов. При повторной подготовке на носителе появились новые "бобы" - инструкция не стыкуется с результатами измерений.

"Упирается "Молния", не к добру это", - подобные реплики отпускали стартовики во время перерывов.

4 июня в 8.00 утра ракета-носитель 8К78 унесла со старта первый советский спутник связи "Молния-1"-2 . На 287-й секунде вторая ступень сошла с траектории, так и не передав эстафету третьей. Эта "Молния-1" не дотянула даже до того, чтобы ее назвали очередным "Космосом". Такие пуски именовались в местном фольклоре очень доходчиво - "пошла за бугор". Бугров в степи, сколько видел глаз, не было, но такая формулировка охватывала все виды аварий носителей. Днем жара заполнила комнаты МИКа, где изучались телеметрические пленки и шли споры о причинах аварии второй ступени. Мечтавшие о полете в Москву для начала экспериментов с "Молнией" "объектовщики", совсем грустные, были отпущены на отдых до вечера. Когда жара спала, я собрал руководящий состав, чтобы поднять настроение и поставить задачу - форсировать подготовку следующего пуска. Выяснилось, что подходящий носитель появится на полигоне только через месяц, и я разрешил основным "молниевцам" отлучиться в московскую прохладу на неделю. Между тем очередная комиссия установила причину аварии - отказ системы опорожнения блока "А". Горючее - керосин было израсходовано раньше времени. Турбонасосный агрегат блока "А" без топлива пошел вразнос, и прошла команда АВДУ - аварийное выключение двигательной установки. Главный конструктор ОКБ-12 был основным разработчиком аппаратуры системы опорожнения баков (СОБ). Но датчики уровней в баках, обеспечивающие выдачу команд для регуляторов приводов дроссельных заслонок, и приводы к этим заслонкам создавались в моих отделах. Формально в отказе СОБа была и моя вина. Отдел Константина Маркса не только конструировал датчики, но и курировал работы ОКБ-12 .

Пока работала комиссия по носителю, произошли изменения в руководстве Госкомиссии по "Молнии-1". Псурцев правильно рассудил, что Госкомиссии по "Молнии-1" нужен председатель, отдающий ей гораздо больше времени, чем это может позволить себе министр связи. ВПК представила, ЦК согласился, и новым председателем Госкомиссии был назначен Керим Алиевич Керимов .

Керимов как председатель заявил, что техническое руководство главной оперативной группы должно осуществляться первыми лицами. Королев сдался, и после неудачного пуска "Молнии-1"- 2 я ( Черток ) был утвержден руководителем.

Королеву в тот период действительно времени на "Молнии" не хватало. В Феодосии при сбросе с самолета для проверки новых систем приземления разбился макет, в качестве которого использовался титовский СА "Восток-2" . 21 августа Королеву предстоял доклад в ВПК о ходе подготовки будущего "Восхода". Споры по составу экипажей продолжались. Мягкая посадка была не отработана. Тут явно было не до "Молнии".

Турков умудрился отправить на полигон вторую по очереди "Молнию-1"-1 без напоминаний. Первую аварию полигонные острословы объяснили просто: "Нельзя было пускать второй номер вне очереди".

Теперь на 22 августа 1964 года готовился пуск первого номера. Испытания на ТП , по сравнению с предыдущими, проходили тихо, без сенсационных отказов. Кириллов даже высказал мне претензию:

- Подозрительно спокойно и гладко ведет себя на испытаниях эта самая 11Ф67 ! К добру ли это?

Оказалось, не к добру! 22 августа 1964 года вполне благополучный пуск выводит "Молнию-1"- 1 на промежуточную траекторию, а затем нормально срабатывает блок "Л", и, по заверениям баллистического центра НИИ-4, объект выведен на расчетную траекторию.

Слесарев проверил и дал мне на утверждение списки вылетающих ранним утром в Москву. Им предстояло прямо из Внукова ехать в Щелково на НИП-14 для работы в оперативных группах.

Ночью меня разбудила дежурная по ВЧ-связи для срочного разговора с НИП-14 . Вот здесь-то и подтвердилось суеверное предчувствие. Шустов , руководивший группой анализа информации, и Попов , руководивший группой анализа телеметрической информации, доложили о невероятном дефекте. По предварительным данным, не открылись обе дублирующие друг друга параболические антенны. С места стронулись, но в штатное положение не установились. Я попросил к телефону Дудникова . Он, подтвердив сообщение, сказал, что создается такое впечатление, будто кто-то держит обе антенные штанги и не дает им двигаться.

- Разрабатываем программу работы, - успокоил Дудников. Заместитель по главной оперативной группе Аркадий Бачурин спросил, какие от меня по такой необычной ситуации будут команды. Я ответил:

- Проверяйте тщательно все остальные системы. Но главное - старайтесь понять причину отказа антенн. Дудников снова взял трубку и спросил:

- Будить ли Сергея Павловича ? Ведь первый доклад ему уже был, что вышли на расчетную орбиту.

- Будите, - ответил я, - такое скрывать бессмысленно. Досыпать в оставшееся до отлета время не было никакой возможности. Я по телефону разбудил председателя Госкомиссии, сказал ему о докладе из Щелкова.

Почувствовал, что для Керимова мое сообщение - тяжелый удар. Стать председателем вместо министра Псурцева - и такое неудачное начало. Это ведь не первый, а второй "блин комом"! Договорились встретиться на аэродроме и в самолете обдумать план дальнейших действий. Перелет с полигона во Внуково позволял на несколько часов расслабиться. В самолете никто никому не давал ценных указаний, телефонов не было, каждый по- своему использовал часы, свободные от забот и нервного напряжения.

Составлялись компании "переброситься в картишки", кто-то углублялся в недочитанную книгу, отрешившись от окружающих, досыпали не добравшие сна, не успевшие позавтракать объединяли прихваченную закуску и разливали остатки спирта по граненым стаканам, выпрошенным у экипажа.

Я не раз убеждался, что даже Королев, не упускавший случая дать указания или получить информацию, в самолете приводил в порядок свою записную книжку и старался о текущих делах не разговаривать. Он тоже поддавался общему стремлению - на несколько часов расслабиться. Самолеты Ил-14 позволяли проводить в таком режиме семь - восемь часов, с часовым перерывом на дозаправку в Уральске или Актюбинске. С наступлением эры реактивной авиации наш летный отряд получил Ил-18, а затем Ту-134 и грузовые Ан-12. Возможности блаженного состояния пребывания в полете сократились вдвое, но традиции сохранились. На этот раз блаженства не получилось.

С участием Керимова полпути обсуждали возможные причины неоткрытия антенн. В глубине души каждый из нас надеялся, что за время перелета "все образуется", антенны займут свое штатное положение. На НИП-14 было столпотворение. Собрались все смены нужных и не очень нужных оперативных групп. Нас ждали с надеждой, что привезем с полигона неизвестные еще в Щелкове рецепты спасения. См. Принятая система поиска тех "кто виноват?" и "что делать?"

Источник: Книги Черток Б.Е.- Ракеты и люди

Всем группам я дал ЦУ, продуманные еще в самолете. С трудом оторвавшись от многих, следивших за моими передвижениями, я с Калашниковым и Дудниковым уехал на завод . В цехе N 44 Хазанов и Марков на очередной "Молнии-1"- 3 уже показывали Королеву механику раскрытия антенн. Штанги раскрытия антенн после расчековки пирозамков откидывались пружинами и должны были жестко фиксироваться в открытом положении. При испытаниях применялось разгрузочное приспособление, имитирующее условия невесомости. Приспособление не ладилось, процесс раскрытия протекал вяло. Королев потребовал, чтобы показали последовательно раскрытие панелей солнечных батарей, а затем антенн. Он нервничал. Если солнечные батареи не открывались до конца, то они мешали раскрытию антенн. - Где у вас доказательства, что батареи раскрыты? При нашем появлении он не сдержался:

- Специально сделали для резервирования две антенны! Можете объяснить, почему отказали одновременно обе? Как вы их испытывали? Я пытался по вышеописанной методике доложить об организации комиссий и групп, но СП не дал мне говорить.

- Наверняка ты со своим Калашниковым что-то уже знаешь, а мне не говоришь. Такой объект загубили! Прощения вам нет! Вызови сюда Цыбина и Болдырева !

Между тем цеховые умельцы наладили процесс последовательного раскрытия батарей и антенн. Когда появились запыхавшиеся Цыбин и Болдырев, СП спросил их, кто из них лично участвовал в проверке всей механики раскрытия. Не слушая сбивчивых ответов, Королев громко, так чтобы слышали все столпившиеся вокруг, сказал:

- Ищите! Пока не будет полнейшей ясности и гарантии, следующий объект не отправлять! Борис ! Докладывай мне, где бы я ни был, сразу, если будет понятно, что там наверху. В Феодосии из-за ошибки электриков разбили спускаемый аппарат Титова, теперь эта история. Все это нам сейчас ни к чему! Цыбин и Марков , вы лично отвечаете за всю отработку механики раскрытий. Пока на земле она идет вяло. Запас момента на пружинах недостаточен. Королев пошел, на ходу снимая белый халат. Марков провожал его до машины. Мы грустно молчали. Вряд ли телеметрия внесет большую ясность. Судя по току солнечных батарей, они нормально раскрыты. Но обеим антенным штангам еще что-то мешало. Силы пружин оказалось явно недостаточно, чтобы преодолеть неведомое сопротивление. Где искать ответ?

Я побрел в КИС к Андриканису . Он должен был хорошо помнить все детали заводских испытаний "Молнии" перед отправкой. Вдруг что-нибудь и подскажет. Ведь два объекта находились в КИСе более года! Но и по словам Андриканиса, в КИСе испытания на открытие антенн прошли спокойно. Андриканис упомянул, что после всех испытаний обнаружилось повреждение изоляции кабеля, идущего к антенной штанге. Вызвали конструктора. Он принял решение дополнительно обмотать кабель хлорвиниловой лентой. Проверка раскрытия после этого проводилась только на полигоне. Это уже была ниточка, которую нельзя было упускать. Постоянным представителем цеха на технической позиции был Костя Горбатенко . Его, прилетевшего вместе с нами, я хотел еще раз распроситъ о том, как он проводил испытания раскрытия антенн. Костя Горбатенко признался, что ему тоже казалось, что раскрытие идет вяло.

- Очень уж толстый кабель надо было разгибать при открытии, - сказал Горбатенко.

Цыбин и начальник конструкторского отдела Болдырев - оба стреляные волки. Но чем черт не шутит! Вместе с Цыбиным и Болдыревым раскручиваю технологию испытаний в обратном порядке. Ну конечно! В камере холода, на минус 50 градусов все конструкции проверялись без хлорвиниловой обмотки.

- Григорий Григорьевич, - говорю я Болдыреву, - срочно кабель обмотать этой самой лентой - и в камеру! Заморозить! Нас троих осенила одна и та же догадка!

- Тут и морозить нечего, заранее знаю - трубка окаменеет!

- Предсказывает Болдырев.

- Пока не окаменеет, никому ни слова! Я сел за телефон и разыскал на НИП-14 Слесарева . Попросил его подумать вместе с тепловиками и "раушенбаховцами", при какой ориентации солнышко будет греть места на сгибе кабеля.

- Думаю, что Солнце греть не будет, эти места затеняются солнечными батареями. Через три часа пребывания в камере холода обмотанный хлорвиниловой лентой и без того негибкий кабель действительно "окаменел". Так была установлена наиболее вероятная причина. Теперь требовались мероприятия "с гарантией". Выручить могли Вильницкий и Сыромятников . Они скептически относились к конструкциям пружинных механизмов, разрабатываемых без их участия в других отделах. Я предложил им разработать электромеханический привод "дожатия", так чтобы после раскрытия была полная гарантия приведения антенных штанг в штатное положение.

- Ради общего дела спасем Цыбина и Болдырева, - обещал Вильницкий. Для Сыромятникова - будущего конструктора стыковочных агрегатов всех "Союзов", "Прогрессов", "Салютов", "Мира" и даже "Спейс шаттла" - "дожатие" было простой задачей, но "Молнию-1" оно в тот период спасло. Такое сравнительно простое мероприятие позволяло на всех служебных уровнях утверждать, что "все будет в порядке, мы ввели коренные улучшения конструкции". По окончании работы всех комиссий и групп никаких санкций, кроме сильных выражений со стороны СП, не последовало.

Оперативные группы, а следовательно, и все службы, связанные с разработкой и будущей эксплуатацией "Молнии", получили возможность испытывать и экспериментировать с летающим объектом без ограничений. Все, кроме системы ретрансляции, работало безотказно. Спутник "Молния-1"-1 , названный в сообщении ТАСС "Космос-41", просуществовал девять месяцев. Мы получили уверенность в схеме выведения на орбиту нового класса спутников. Удалось проверить работу систем в условиях длительного полета, получить опыт управления, коррекции орбиты - все, кроме связи.

Доработки следующих спутников по результатам этого первого полета заняли много времени. "Молния-1"-3 была отправлена на полигон только в марте 1965 года. Запуск состоялся 23 апреля 1965 года. Восьмимесячный перерыв надо списать на ошибки в наземной отработке двух предыдущих. Период с августа 1964 по апрель 1965 года был настолько заполнен другими событиями на Земле и в космосе, что работы по "Молнии-1" отошли на второй план.

Ссылки: