 |
Социализм (большевистская СИСТЕМА власти)
Путь, все более завоевывающий доверие масс, - социалистический. Можно было бы сказать, что основной процесс мутации нашего общества в последнее время заключается в переходе от базы христианской религии на базу религии социалистической. Но что есть социализм? Маршал Франции говорил: "Правильно назвать - правильно понять". Нелегко понять, что есть настоящий социализм . Прежде всего потому, что коммунисты, как всегда, в целях лживой пропаганды употребляя лживые термины, постоянным их употреблением вводят их в общую практику. Кто только теперь, вместо того чтобы говорить "либеральное меновое общество", не говорит "капитализм" вслед за коммунистами; и когда коммунисты называют созданный ими волчий рабовладельческий строй социализмом, все принимают этот ложный термин (Союз Советских СОЦИАЛИСТИЧЕСКИХ Республик). Между тем, очевидно, что коммунизм прикрывает свой строй социалистической этикеткой для обмана масс. Настоящий социализм "с человеческим лицом" не должен бы иметь ничего общего с волчьим социализмом марксистов.
Скажем так, что в лучшем случае социализм верующих в него масс представляет неясный идеал лучшей жизни и большей социальной справедливости. Это и идеал либерального свободного общества, приверженцы которого не принимают термина "социализм", так как он, во-первых, изгажен коммунистами и их малопочтенными союзниками, во-вторых, допускает экивок лже-"социализма" марксистского.
Известно, что религии - предмет веры, и категории разумного к ним мало применимы. Известно также, что несмотря на это, новые побеждающие религии обладают огромной силой. Правда, религии быстро делятся на секты, толкования и ереси, которые обладают замечательной степенью нетерпимости друг к другу. Широкое распространение в мире социалистической религии означает не столько ее победу, как появление и развитие новых видов междуусобной вражды. Если бы социализм победил в мире, было бы столько же социализмов, сколько стран, если не больше, и вражда и борьба между ними была бы свирепа. Возьмите коммунистический мир. Для коммунистического Китая коммунистическая Россия больший враг, чем любая "капиталистическая" страна.
Слабость идеи либерального свободного общества заключается в том, что в отличие от христианства (предлагающего рай и загробную жизнь, которые опытом проверить нельзя) она предлагает социалистический рай на земле, который опытом проверяется. Коммунизм выходит из затруднения тем, что что бы ни думало по этому поводу получившее опыт население, оно ничего изменить уже в своей судьбе не может. Даже бежать из этого рая нельзя - он огорожен пулеметами и колючей проволокой. Настоящему социализму такая практика должна быть чужда и перспективы его трудны.
Но так же как и национализм, социализм не является идеологией, на базе которой может наша цивилизация построить свою защиту. Так как социализм даже в лучших своих (не марксистских) вариантах исходит из критики и отрицания нашей цивилизации, желая и надеясь заменить ее чем-то другим, и по его представлению, лучшим.
Казалось бы, картина довольно безотрадная, и на вопрос, будет ли Запад защищать свою цивилизацию, трудно дать обнадеживающий ответ. Массы идут за коммунистической пропагандой, за социалистической, а наиболее трезвые и стойкие элементы не видят другой точки опоры, кроме старого опасного социализма. А правящие политические круги, те же, которые в начале XX века не видели и не понимали, что их националистическая идеология ведет мир к катастрофе и революции, так же сейчас заняты маленькой игрой в большие державы и национальные эгоизмы и не видят, что мир стоит на гибельном пути.
Но они не видят и того, что мир стоит на повороте. Наша цивилизация может свернуть на другую дорогу, дорогу спасительную.
Если бы это было благочестивым пожеланием, это бы не дорого стоило. К счастью, для этого поворота есть база и есть возможности. Правящие политические круги их также не видят.
Посмотрим внимательно на историю XX века. Век начался в атмосфере эйфорической - все быстро развивалось: техника, экономика, народное богатство; вера в безграничный прогресс была всеобщей, и в то, что жизнь будет беспрерывно улучшаться, и в то, что придут превосходные социальные перемены, которые принесут лучшую долю бедным и обездоленным. Пришла мировая война, и это была мировая катастрофа. Рухнули империи, престиж Европы и белой расы, началась мировая гражданская война. Но все еще думали, что все наладится и продолжали старую игру и старыми костями в национальные эгоизмы и расовые ненависти. Пришла вторая мировая катастрофа, и, несмотря на победные реляции о великой победе (а победила главным образом субверсия, революция и коммунизм, и все они трубили больше всех о славной победе), сомнения начали широко распространяться в мире - уж слишком катастрофичен был результат, и слишком ясным становился путь разложения общества.
И начался пересмотр и переоценка положения. А когда присмотрелись и подсчитали, то от оптимизма начала века и от веры в безграничный прогресс мало что осталось. Оказалось, что мир идет к полной катастрофе.
Галопирующая демография завтра приведет к тому, что человечество нельзя будет прокормить, тонкий слой земледельческой почвы хищнически разрушается, минеральные запасы сырья и энергии изжиты и приходят к концу, экологическое равновесие природы нарушено, море - завтрашний пищевой резерв - умирает, отравленное человеком, и все, что принесла наука и техника, казалось бы, на пользу человеку, он повернул против самого себя. И апофеоз всего - атомная бомба , невиданные возможности разрушения, и первый раз в истории человечества возможность полного уничтожения человеческого рода; и не теоретическая, а нависшая над головой угроза возможной мировой войны и безумно и беспрерывно растущий арсенал атомной смерти человечества. А светлые перспективы лучшей социальной жизни? Давно, но тщетно правда об этом опыте пыталась пробиться на свет, и время для нее пришло, и взорвалась бомба солженицынского "Архипелага ГУЛаг", и при виде шестидесяти миллионов мертвых свидетелей рухнула и эта иллюзия.
Если бы все это происходило век тому назад, это бы определило мучительную и долгую работу осознания и переоценки ценностей в узком кругу элит. Сейчас радио, газеты и, в особенности, телевидение бросают ежедневно и ежечасно в лицо широким массам населения всю и самую последнюю информацию обо всем, что происходит в мире. И весь этот процесс переоценки, все сознание угроз, весь страх перед гибельностью пути, по которому мы идем, стали быстрым достоянием широких народных масс. Население передовых развитых индустриальных стран в страхе и трепете.
Вот то сознание, эта боязнь грядущей катастрофы - это и есть сейчас наибольший шанс спасительного поворота, это и есть та база, которая дает возможность для нашей цивилизации повернуть и пойти по другому пути.
Поворот требует широчайшего участия и одобрения народных масс. К умным формулам - плоду сухого разума - массы населения равнодушны. Ими движут лишь чувства и эмоции. Для поворота нужна эмоциональная база, и она есть. Вопрос об этом повороте совпадает с вопросом о спасении человечества, и это придает ему величайшее значение. И ставит его в иную плоскость, чем вопрос политической борьбы и защиты; ставит в плоскость глобальную. Надо найти путь, на котором человечество избегло бы не только тупого бюрократического рабовладельческого коммунистического строя, который по своему человеконенавистничеству, бездарности и отсутствию творческой мысли не способен разрешить все огромные и тяжелые проблемы, вставшие перед человеческим родом, но такой путь, который решил бы и все эти проблемы. Но если этот поворот необходим, если он возможен, он вовсе не неизбежен. Он может и не произойти. Для него есть база, появилась возможность, которой тридцать-сорок лет тому назад не было, но надо еще определить верный путь, верные методы, и надо, чтобы нашлись настоящие люди, которые бы могли все это сделать. И движение должно быть в соответствии с задачами иного рода, иного стиля и иного размаха, чем обычная политическая суматоха. На карте стоит будущее человеческого рода.
Я всегда считал, что социализм способен создать более справедливое, более открытое и человеческое общество, чем все прочие общественно- политические системы. Я пришел к этому, исходя из того, что говорил мне мой отец, и из того, что видел и испытал я сам. Но за тридцать семь лет жизни в Советском Союзе мне пришлось признаться себе в том, что эта система имеет мало общего с социализмом и с теми идеями, которые выражали основоположники этого учения. Все искажено почти до неузнаваемости. Тому есть как объективные причины (отсутствие демократической традиции), так и субъективные. Я стал свидетелем последствий этого искалеченного социализма и видел, как и дальше его калечат.
Почему-то это напомнило то, как в Древнем Китае калечили ножки новорожденных девочек: плотно обматывали ступни шелковыми лентами, чтобы они не росли и оставались изящными, словно у куклы. Понятно, что это причиняло ребенку страшную боль, но девочка выживала - и становилась калекой, еле передвигавшейся, словно пингвин, на кукольных ступнях. С человеком можно сотворить все что угодно. Можно превратить его в урода, в горбуна, как это делали в Средние века. Еще легче это сделать с человеческой душой - помните шварцевского Дракона? Именно так поступил Сталин и его камарилья с социализмом в России. Мне стало казаться, что для социализма в Советском Союзе наступил своеобразный момент истины.
Сумеет ли Советский Союз выжить и набраться новых сил? Я хорошо помню первую, хрущевскую попытку, которая хотя и закончилась полным разочарованием, на какое-то время возбудила не только надежды, но целое поколение, названное "шестидесятниками" . Они в основном продолжали верить и надеяться. И даже когда при Брежневе случился откат назад всего, что было достигнуто, когда было сдано и предано все то, чего с таким трудом добились, когда извращения социализма в каком-то смысле стали хуже сталинских, - даже тогда я да и многие другие продолжали считать, что это отступление временное, что все еще будет, что придет праздник и на нашу улицу. Когда это случится - я не мог ответить: общественные часы ходят не так, как человеческие, для истории полвека - ничто, и я понимал, что вряд ли доживу до этого желанного времени. Но не сомневался в том, что оно наступит. И вдруг - Горбачев, вдруг что-то началось. А может быть, не вдруг.
Страна находилась в таком плачевном состоянии, что должна была либо погибнуть, либо перестроиться. На ум приходит странная аналогия. Когда произошел крах 1929 года и обвалилась Уолл-стрит, когда началась Великая депрессия , многие предсказывали, что это начало конца капитализма. Казалось, предсказания эти имеют под собой веские основания. На глазах разваливалась мировая система капитализма. Десятки миллионов людей лишались работы, крова, надежд. Резко снизилась производительность труда и прибыль. В Соединенных Штатах не менее ста тысяч человек подали документы на отъезд в СССР .
Многие, и среди них я, считают, что капитализм в Америке спас Франклин Делано Рузвельт , выдающийся государственный деятель, обладавший редким видением будущего и твердой волей. Если бы не он, если бы не его политика "новой сдачи карт", если бы не законы, которые он сумел навязать конгрессу, если бы не порожденные им правительственные организации, призванные принимать экстренные меры для создания новых программ и рабочих мест, если бы не принятый в 1935 году под его контролем Закон о социальном обеспечении, которым мог воспользоваться каждый американец, - если бы не все это, вполне возможно, что американский народ сделал бы выбор в пользу другой политической системы.
Можно сказать, что Рузвельт спас американский капитализм, введя в его тело серьезную дозу социализма, подавившую эксцессы "свободного рынка". Именно он добился регулирования федеральным правительством деятельности фондового рынка и банковской системы. И пор сей день многие из рядов американской олигархии ненавидят Рузвельта за то, что он заставил их чуть-чуть поделиться своими несметными богатствами, а кроме того, передал ответственность за благополучие страны государству.
В определенной степени Горбачев играет роль советского Рузвельта. Он пытается спасти социализм в Советском Союзе. При этом он вводит в тело социализма определенную дозу того, чего вдоволь имеется в капитализме: парламент и институциональный плюрализм, общество, исходящее из ценности каждой отдельно взятой человеческой жизни, независимая судебная власть, конкурентный рынок, частная собственность. И поскольку он стремится вернуть истинную власть народу, как изначально было задумано, его многие ненавидят. Для того чтобы американский капитализм вновь встал на ноги, потребовался мощный экономический укол: Вторая мировая война. Советскому Союзу придется встать на ноги без войны - это так. Будет очень трудно.
См. Познер о Сталине и социализме
Ссылки: