 |
Организация производства тяжелой воды в СССР
Нередко высказывается версия, что Завенягин прибегнул к Норильску, как к палочке-выручалочке, когда возникла конфликтная ситуация между ним и М.Г. Первухиным , министром химической промышленности (и одновременно зампредом Совмина СССР). Однако это только часть "сценария", разыгранного с производством так называемой тяжелой воды (соединение кислорода с тяжелым водородом). Но сначала коротко о том, почему в ней возникла необходимость. Оказывается, реактор с тяжелой водой , которая, как и графит, служит замедлителем нейтронов в котле, - проще (котла уран-графит) по конструкции и требует в 10 раз меньших количеств металлического урана.
Котлы с уран-тяжелой водой требуют для единовременной закладки тяжелой воды - 15-20 тонн, урана 8-10 тонн. Котел уран с тяжелой водой работает более интенсивно, чем уран-графитовый котел, и поэтому более сложный в теплотехническом отношении. Получить тяжелую воду в больших количествах значительно труднее, чем получить уран из руды. "Чтобы получить тяжелую воду с концентрацией 99,5 % из обычной воды, необходимо воду обогатить примерно в 6000 раз. Поэтому установки для получения тяжелой воды из обычной воды или другого сырья, содержащего водород, являются весьма сложными и громоздкими, потребляющими большое количество энергии"
Один из первых документов, касающихся производства тяжелой воды, - решение Спецкомитета при ГОКО от 31 августа 1945 года: принят соответствующий проект Постановления ГОКО (само Постановление датировано 4 сентября 1945 года, * 9967 сс/оп), а Техническому совету поручено "тщательно обсудить вопрос о других методах получения продукта 180 и свои предложения о наиболее рациональных способах производства указанного продукта, а также о мерах привлечения к разработке этого вопроса научных учреждений, отдельных учёных и других специалистов внести на обсуждение Специального комитета;
"рассмотреть вопрос о плане развития в течение 2-3 лет мощностей по производству продукта 180, о сооружении необходимых для этого энергетических и промышленных установок и дислокации их и свои предложения внести на обсуждение Специального комитета".
14 ноября 1945 года Спецкомитет обсуждает проект очередного постановления СНК "О производстве продукта 180", подготовленный при участии А.П. Завенягина. Ему же (в группе исполнителей) поручено разработать и представить на рассмотрение СНК мероприятия по материально-техническому обеспечению строительства и выпуску оборудования для цехов электролиза. На том же заседании речь шла об увеличении производства тяжелой воды на Чирчикском электрохимическом комбинате Наркомхимпрома . А.П. Завенягин - среди авторов проекта правительственной директивы.
А.М. Розен : - "в 1945 году я был участником разработки проектного задания завода для получения D2O методом ректификации жидкого аммиака . В Минхимпроме эту тему курировали министр М.Г. Первухин и его заместитель А.Г. Касаткин , известный специалист по процессам и аппаратам химической технологии. В конце года к нам присоединился приглашённый из ГДР инженер В.К. Байерль (работавший ранее в известной фирме "Бамаг" ). Дело продвигалось крайне медленно. В значительной мере это было связано с особенностями личности директора ( ГИАП ). Ни один организационный вопрос он решить не мог: "Надо подумать, посоветоваться с товарищами" - и вопрос откладывался в долгий ящик.
Такой темп совершенно не устраивал А.П. Завенягина . В конце 1945 года он созвал (в ПГУ ) совещание, посвященное этому вопросу, и принял решение о переносе работы в НИИ-9 и о подготовке постановления правительства по данному вопросу. На этом заседании я познакомился с худенькой энергичной женщиной - С.М. Карпачевой ".
17 января 1946 года Л.П. Берия, Г.М. Маленков и Н.А. Вознесенский препроводили И.В. Сталину доклад И.В. Курчатова, И.К. Кикоина, Б.Л. Ванникова, М.Г. Первухина и А.П. Завенягина о состоянии работ по получению и использованию атомной энергии. Один из разделов доклада - "Производство тяжелой воды . Руководители атомного проекта информировали:
"Большие трудности встречает производство необходимых запасов (13-20 тонн) тяжелой воды. Для создания мощности в 20 тонн тяжелой воды в год требуется в течение 1946 г. - первой половины 1948 г. построить ряд заводов, расширить мощности электростанций, изготовить в СССР или закупить за границей большое количество сложного оборудования. Общая стоимость оборудования и строительства электролизных заводов и связанного с ним расширения электростанций составит около 1 миллиарда рублей. Несмотря на сложность и дороговизну электролитического способа, является необходимым приступить к строительству заводов, [где будут получать необходимое количество] тяжелой воды по этому методу, проводя параллельно интенсивные изыскания других, более простых и дешевых способов. Научно-техническим и Инженерно-техническим советами при Специальном комитете разработаны мероприятия, предусматривающие:
1. Строительство 11 цехов производства тяжелой воды общей мощностью в 21,3 тонны в год электролитическим методом, в том числе: в Норильске - 2,2 тонны в год. Такое размещение взято исходя из необходимости рассредоточить производство тяжелой воды и возможности использования свободных мощностей электростанций?. Но этого оказалось мало. И 19 февраля 1946 года Спецкомитет при СНК СССР поручил Научно-техническому и Инженерно-техническому советам еще раз рассмотреть план производства гидроксилина (тяжелой воды) и в недельный срок представить свои предложения, с учетом состоявшегося обмена мнениями, Специальному комитету. Первухину (созыв), Крутикову, Борисову, Завенягину и Кравченко дано задание в тот же срок конкретизировать вопрос о посылке в западную зону Германии группы специалистов для закупки и вывоза необходимого для электролизных цехов оборудования (в особенности ртутных выпрямителей и трансформаторов). 7 марта 1946 года А.П. Завенягин , А.Г. Касаткин , М. Фольмер , В.К. Байерль и Г. Рихтер направили Л.П. Берии письмо "О производстве тяжелой воды методом изотопного обмена аммиака с водой с последующей дистилляцией аммиака". Зампреду СНК СССР сообщалось: разработан более эффективный способ получения тяжелой воды, чем тот, что ранее предложен в Германии профессором Гартеком и доктором Байерлем . Изложение сути новой технологии заканчивается выводом: "Получение тяжелой воды из аммиака будет одним из наиболее дешевых методов". Одновременно предлагалось: завершить исследования, разработать проект заводской установки и построить ее на Сталиногорском азотно-туковом заводе Наркомхимпрома , поручив ее строительство и монтаж НКВД и Наркомхимпрому. К письму авторы приложили проект постановления СНК СССР. Оно было принято уже 18 марта. В совершенно секретном документе N 618-254 "О мероприятиях по разработке нового метода производства гидроксилина " сказано: "В целях проверки в промышленном масштабе предложенного проф. Фольмером и д-ром Байерлем метода -
1. Обязать Первое Главное управление при СНК СССР (т. Завенягина ) в декадный срок закончить организацию при НИИ-9 Лаборатории N 10 (под руководством проф. Фольмера ) и обеспечить выполнение в ней к 15 мая необходимых исследований по получению гидроксилина .
2. Обязать Первое Главное управление при СНК СССР (т. Завенягина) и Наркомхимпром (т. Касаткина) организовать при НИИ-9 Особое конструкторское бюро ОКБ-10 во главе с д-ром Байерлем с привлечением инженеров ГИАП и НИИ-9 . Возложить на ОКБ-10 техническое проектирование установки по производству гидроксилина.
3. Возложить строительство и монтаж установки по производству гидроксилина на Сталиногорском азотно-туковом заводе на НКВД СССР (т. Круглова).
9. Разрешить начальнику 9-го Управления НКВД СССР (т. Завенягину) израсходовать на премирование работников, занятых на исследовательских и проектных работах по методу проф. Фольмера и д-ра Байерля, 100 тыс. руб.
10. Обязать Наркомторг СССР (т. Любимова) выделить во II кв. 1946 г. НКВД СССР (т. Завенягину) на 50 тыс. руб. промтоваров для премирования работников, занятых на исследовательских и проектных работах".
С.М. Карпачева : "Авраамий Павлович, зная, что я владею немецким, направил меня на беседу в Опалиху, где в госпитале временно устроили немцев. Он поручил мне переговорить с профессором М. Фольмером , который предложил для производства тяжелой воды экономичную и энергосберегающую схему, выгодно отличавшуюся от существующих в Норвегии и у нас. Дня через три после моего доклада Завенягину было подготовлено решение правительства о строительстве установки по схеме [разработанной в ГИАП е и схожей с фольмеровской] и создании специальной лаборатории во ВНИИНМ , куда переводились вместе с А.М. Розеном несколько рядовых сотрудников из ГИАПа". (В записанных Н. Курносовым воспоминаниях С.М. Карпачёвой приводятся подробности: "Меня назначили начальником экспериментальной лаборатории, которая находилась неподалеку от Курчатовского института , на Октябрьском поле. М. Фольмер стал научным руководителем проекта. Жили немцы в санатории Озеры под Одинцовом , и возили их на работу на институтской машине. Потом Берия заявил, что все эти физики-химики - немецкие шпионы, и велел запереть их на охраняемой территории нашего предприятия. Фольмеру дали коттедж, а остальным выделили двухэтажный дом. Правда, в доме этом была охрана, без которой немцы не могли куда- нибудь выйти. Платили им очень большие, по сравнению с нами, деньги, причем половину зарплаты переводили на валютные счета в Германию").
А.М. Розен : -"я был назначен заместителем Карпачевой и главным технологом ОКБ, специально созданного при НИИ-9 для разработки проекта завода по производству D2O .
К сожалению, в преамбуле постановления правительства был сделан упор на разработки немецких специалистов и лишь бегло упомянуты, советские. Это вызвало конфликт между А.П. Завенягиным и М.Г. Первухиным , конфликт, имевший для нас, как потом оказалось, далеко идущие последствия. Но тогда мы ещё этого не понимали и радовались, что работа наконец пошла.
ОКБ срочно укомплектовали сотрудниками. Была создана и лаборатория, которой руководил выдающийся немецкий учёный проф. Фольмер , принимал участие в работе талантливый физик д-р Г. Рихтер . Фольмер быстро провёл экспериментальное исследование - [очень важное для определения параметров] всей огромной установки. Пошли и проектные работы. Этому способствовал решительный характер директора В.Б. Шевченко . Возникавшие вопросы незамедлительно решились. Технический проект завода был выполнен в 1947 г. Согласно проекту основной частью установки был уникальный каскад из пяти колонн высотой около 100 м каждая и диаметром 4,7; 1,7; 0,8; 0,3; 0,3 м, установленных на постаменте и окружённых 12 испарителями диаметром 3,2 м, высотой 6 м. (Производительность по D2O - 8 тонн в год.) Весь процесс был полностью автоматизирован. Управление вели с центрального щита".
4 апреля 1946 года СМ СССР принял очередное постановление по тяжёлой воде (* 739-293 сс) - "О производстве гидроксилина , где среди исполнителей поименовано и МВД: 3. Установить следующие сроки ввода в действие цехов "Г" и возложить ответственность за обеспечение выполнения этих сроков:
ж) на Норильском комбинате Министерства внутренних дел СССР (под личную ответственность министра т. Круглова и директора комбината т. Панюкова) цех "Г" мощностью 2,2 т в год, с вводом в действие на полную мощность во II кв. 1948 г.".
Среди семи упомянутых в постановлении цехов норильский занял (вместе с тем, что предполагалось построить на Днепродзержинском азотно-туковом заводе Минхимпрома ) вторую строчку, уступив только чирчикским электрохимикам. Комбинат стал ответственным и за генеральное проектирование своего цеха "Г".
Ряд заданий получил лично Завенягин : "7. Обязать Министерство внутренних дел СССР (тт. Завенягина и Захарова) обеспечить бесперебойную подачу электроэнергии для выполнения плана по цеху "Г" на Норильском комбинате от ТЭЦ комбината в размере 72 тыс. кВт со II кв. 1948 г.
9. Установить следующий порядок строительства и монтажа цехов "Г", преобразовательных подстанций и проведения всех мероприятий, связанных с переработкой отходящего газа:
а) Министерство внутренних дел СССР (тт. Завенягин, Комаровский и Захаров)
проводит строительные и монтажные работы по Чирчикскому электрохимическому
комбинату Министерства химической промышленности,
Березниковскому азотно-туковому заводу Министерства химической
промышленности и Норильскому комбинату Министерства внутренних дел СССР;
б) Министерство внутренних дел СССР (тт. Завенягин и Комаровский) проводит
только строительные работы по Днепродзержинскому азотно-туковому заводу
Министерства химической промышленности, а монтажные работы выполняются силами
Министерства химической промышленности.
10. Обязать Первое Главное управление при Совете Министров СССР (т. Ванникова), Министерство внутренних дел СССР (т. Завенягина), Министерство химической промышленности (т. Первухина), Министерство цветной металлургии (т. Ломако) и Министерство по строительству предприятий тяжёлой индустрии (т. Юдина) в декадный срок разработать и представить на рассмотрение и утверждение Совета Министров СССР мероприятия по строительству и монтажу предусмотренных настоящим Постановлением цехов "Г".
12. Обязать Первое Главное управление при Совете Министров СССР (т. Ванникова), Министерство химической промышленности (т. Первухина), Министерство электростанций (т. Жимерина), Министерство цветной металлургии (т. Ломако), Министерство внутренних дел СССР (т. Завенягина), Министерство по строительству предприятий тяжёлой индустрии (т. Юдина) в месячный срок разработать и представить на рассмотрение и утверждение Совета Министров СССР согласованные предложения по проведению всех мероприятий, связанных с электроснабжением цехов "Г" , предусмотренных настоящим Постановлением, в том числе:
б) мероприятия по расширению и укомплектованию оборудованием ТЭЦ
Березниковского магниевого завода, ТЭЦ Богословского алюминиевого завода, ТЭЦ
Норильского комбината Министерства внутренних дел СССР и Березниковскую ТЭЦ
Министерства электростанций;
в) мероприятия по расширению сооружений районных сетей, подстанций,
связанных с подачей электроэнергии для цехов "Г", а также мероприятия по
строительству и расширению соответствующих заводских подстанций.
19. Поручить тт. Первухину (созыв), Борисову, Завенягину и Жимерину в месячный
срок решить вопрос о возможности строительства цеха "Г" в г.
Ленинграде."
С.М. Карпачёва : "Лабораторию, где Фольмер должен был стать научным руководителем, а я - начальником, организовали во ВНИИНМ . [С нами должно было сотрудничать ОКБ-10 и одна из "шарашек", где предстояло разработать проектное задание и конструкцию установки тяжелой воды .
Но дело у конструкторов шло плохо, и через несколько месяцев Завенягин объединил ОКБ-10 с лабораторией Фольмера и поручил мне найти организацию, специализирующуюся на выполнении [довольно сложных] конструкций, и договориться с ней. Всё это потребовало серьёзной организации работы, захватившей меня, Розена А.М. , перешедшего из ГИАПа моим заместителем, и Байерля В.К. (бывшего директора немецкой фирмы "Бамаг" .) Лабораторные исследования были закончены в течение года".
А.М. Розен : "Вторым постановлением правительства было определено место строительства. Первоначально предполагалось строить завод в Новомосковске , на азотно-туковом комбинате Минхимпрома, где имелся большой опыт работы с жидким аммиаком и всегда можно было пополнить его запасы. Но конфликт т. Завенягина с т. Первухиным привёл к отказу Минхимпрома от строительства нашего завода в Новомосковске (ГИАПу было поручено разработать для него конкурирующий вариант), и местом строительства был выбран Норильск ".
Как это ни покажется странным, натянутые личные отношения порой мешали реализации важных правительственных решений даже в такой сфере, как "атомная". С.М. Карпачёва рассказывала, что следствием размолвки между А.П. Завенягиным и М.Г. Первухиным стал отказ Минхимпрома организовать соответствующие работы не только в Новомосковске, но и на других комбинатах. Истинная причина, видимо, не в конкурирующих проектах: ответственным за выполнение всей программы назначался А.П. Завенягин, т. е. МВД, а Минхимпрому отведена роль подчиняющегося исполнителя. Ситуация, о которой идёт речь, описана в литературе, но по какой-то причине не строго по первоисточнику, отчего утратились некоторые важные детали и эмоциональная окраска. А если цитировать рукопись Сусанны Михайловны , то "Дело дошло до скандала в Научно-техническом совете ПГУ, на котором в присутствии приглашённых (меня и Розена) А.П. Завенягин и М.Г. Первухин стали спорить между собой в таких "непарламентских" тонах, что мне очень хотелось убежать или хотя бы не слышать этот спор, который ничем не закончился. Через несколько месяцев я, вернувшись из отпуска, позвонила А.П. Завенягину, чтобы узнать, [на чём же в конце концов остановились]. Сначала на мой вопрос я услышала смех, затем он сказал: "Вы будете в ужасе, пришлось решиться на строительство в Норильске! Действительно, я обомлела от этого заявления. - Но ведь там нет аммиака, там очень дороги будут и доставка оборудования, и эксплуатация! Мы же прогорим, Авраамий Павлович! - вопила я в трубку. "Выхода не было, сказал А.П. - Минхимпром заблокировал свои заводы от нас. Но мы выкарабкаемся, не впадайте в панику. Аммиак нужно завезти один раз - на пуск, потом только пополнять потери, которые будут невелики - ведь установка герметична. А на эксплуатации мы выиграем за счёт расхода электроэнергии. А самое главное - здесь никто нам мешать не будет.
К сожалению, А.П. ошибался: препятствий в Норильске и Москве оказалось очень много. Но никто не мог предполагать, сколько строительство и пуск установки потребует сил и расхода нервной энергии! И сколько препятствий было организовано в самом МВД!".
15 августа появился отчёт "О состоянии работ по проблеме использования атомной энергии за 1945 г. и 7 месяцев 1946 г.". В разделе "О состоянии работ по производству тяжелой воды " дан обстоятельный анализ сложившейся ситуации. Обратим внимание на близкое к Завенягину и непосредственно касающееся Норильского комбината. В числе НИИ и других организаций, работающих над проблемой, назван НИИ-9 Первого Главного управления при Совмине СССР (с участием группы немецких специалистов). Норильский комбинат - в числе семи предприятий, где намечено производство тяжёлой воды (Постановление СМ СССР * 737-293 сс от 4 апреля 1946 года), указана потребная электрическая мощность - 84 тыс. кВт, стоимость работ по основным объектам, включая оборудование, - 79 млн рублей. Но "работа по строительству (его, напомним, должен вести сам комбинат). ещё не начата".
А.М. Розен : "Сам по себе Норильский комбинат, несмотря на сложные климатические условия, был бы хорошим местом для строительства такого завода (благо имелось достаточно холодной воды, нужной для охлаждения конденсата), если бы не обстоятельства: завод попадал в подчинение НКВД, точнее, его 7-го спецотдела во главе с полковником М. Гагкаевым ; завоз оборудования возможен только в летнюю навигацию.
Второе обстоятельство затянуло подготовку к монтажу и монтаж завода. Но более важным было первое обстоятельство. Как известно, при решении любой задачи большое значение имеет человеческий фактор. Худший же "фактор", чем М. Гагкаев, трудно себе представить. Бывший заместитель начальника Дальстроя НКВД, где он злоупотреблял неограниченной властью, он был чужд технике, не стремился организовать дружную работу, не терпел возражений и ценил только подхалимаж. И сотрудников подобрал подходящих - стопроцентных подхалимов, не мыслящих в технике и не интересующихся делом".
В начале 1947 года вопрос о норильском цехе "Г" был поставлен, что называется, ребром. Обсудив суть дела, Спецкомитет при СМ СССР (протокол * 32 от 18 февраля) решил не рассматривать, отложив до следующего заседания, представленный проект постановления СМ СССР "Об оказании помощи Норильскому комбинату по расширению ТЭЦ" и поручить Научно- техническому совету Первого Главного управления при Совете Министров СССР (т. Первухину ) ещё раз обсудить вопрос о целесообразности строительства цеха "Г" в Норильске с учётом возможности восполнения запроектированного по Норильску плана производства гидроксилина за счёт практического осуществления новых методов получения гидроксилина или сооружения цеха "Г" в другом, более выгодном месте и свои предложения внести в Специальный комитет".
Можно представить, какие страсти бушевали в течение трёх недель, до следующего "сбора". Какой удар по самолюбию выдержал А.П.! Но 12 марта это осталось "за кадром": Спецкомитет обсуждал проблемы оснащения цехов "Г" , не затрагивая конкретно тему Норильского комбината. И только гораздо позднее, 22 июля 1947 года, Спецкомитет принял-таки предложение Завенягина, Первухина и Борисова прекратить строительство цеха "Г" на Норильском комбинате. Видимо, А.П. вынужден был уступить. Обойтись без особого мнения. Скорее всего доводы, прежде всего М.Г. Первухина, перевесили. Не потому ли, что подвели сами исполнители?..
Но, казалось, исчерпавший себя сюжет 9 августа обрёл вторую жизнь. Давайте вернёмся на заседание Спецкомитета 22 июля. Он поручил Ванникову, Малышеву, Завенягину, Курчатову, Борисову, Юдину и Жигалину "ещё раз рассмотреть внесённый тт. Завенягиным, Первухиным и Борисовым проект постановления Совета Министров СССР о строительстве установки * 476 (промышленная, по производству тяжелой воды , сооружалась на Коломенском паровозостроительном заводе .) и свои предложения в 5-дневный срок представить на обсуждение Специального комитета". Однако уже на следующем заседании Спецкомитета (9 августа) принят "представленный тт. Ванниковым, Малышевым, Завенягиным, Курчатовым, Борисовым, Юдиным проект постановления о строительстве промышленной установки * 476 по производству гидроксилина методом дистилляции аммиака с местом сооружения её в Норильске (предложение тт. Борисова и Завенягина)".
Завенягину (созыв), Борисову и Первухину поручено в 3-дневный срок внести в проект постановления Совмина СССР поправки, связанные с изменением места сооружения установки. А 21 августа 1946 года Постановление СМ СССР (* 2936-952 сс) было принято. В 1947-1948 годах завершены стендовые испытания.
А.М. Розен : - "если бы не постоянная помощь А.П. Завенягина, завод мы бы не пустили. В 1949-1952 гг. [он] был в основном смонтирован" В 1951 г. мы с С.М. Карпачёвой побывали в Норильске и убедились, что пуск не за горами". В.Ф. Калинин : - "вызывают к Завенягину. "Ты летаешь самолётом! Лети в Норильск. "Когда?" "А вот сейчас, ты успеешь ещё на самолёт. Я как был, не заезжая домой, в ботинках и шляпе, полетел. В Красноярске утром меня встретили лётчики в меховых унтах. С ними на грузовом самолёте я полетел в Норильск. Чтобы я совсем не замёрз, меня завернули в ковры, которые, к счастью, были в самолёте. В Норильске меня встретил сам "князь Таймырский" В.С. Зверев . Маленький паровозик на узкоколейке с двумя крошечными тёплыми вагонами: в одном из них - диван, в другом - самовар, коньяк. Хоть я и не пью, но здесь выпил и тут же заснул. Зверев был единоличным руководителем и металлургического комбината, и города, где по распоряжению Завенягина монтировали завод по производству тяжелой воды . А поскольку я занимался тяжёлой водой, то Завенягин меня и послал. Вопрос был технический. Надо было понять, почему не идёт технология. Я как приехал в ботиночках и шляпе, так и прожил там всю зимнюю пору, месяцев 4-5. Правда, на улице я почти не бывал. Так как я был полномочным представителем Завенягина , ко мне относились с большим уважением, оперативно выполняли все мои поручения, подчинялись и прочее. Каждый день утром собирались: "Ну-ка, ребята, кто объяснит, что произошло у нас ночью?" Того, что случалось ночью, не могла вообразить никакая фантазия. Но в конце концов всё, что нужно было, сделали. Однажды Зверев сообщил мне, что группа заключённых слесарей (90 человек) благодаря хорошим отзывам об их работе освобождена и завтра на работу не выйдет, так как бывшие ЗК не имеют права работать на закрытых объектах. Я рассмеялся и сказал: "Но они же работают, а если уйдут, то остановится весь монтаж! - Есть выход: если они добровольно останутся заключёнными; конечно, мы будем им платить зарплату и отпустим с хорошими документами, когда монтаж закончится. Скажи им об этом, мне они могут не поверить". После короткого совещания в дальнем углу цеха 50-летний бригадир слесарей сказал: "Мы понимаем, мы согласны, мы - "коммунисты".
А.М. Розен : "Осенью 1952 г. начались пусковые работы, которые мне пришлось возглавить (в качестве научного руководителя и главного технолога завода) вместе с В.К. Байерлем - главным инженером ОКБ ( С.М. Карпачёва заболела и в пусковых работах участия не принимала, что привело её к конфликту с А.П. Завенягиным). Перед началом пуска у меня было свидание с А.П. Завенягиным в Красноярске. Дело в том, что наш представитель М.А. Полянов , наблюдавший за монтажом, сигнализировал, что главный инженер завода никуда не годится и к тому же пьяница. Директор В.П. Прохоров тоже никуда не годился. (Полянов показал нам толстую папку своей переписки, точнее, пикировки с заводом как доказательство неусыпной заботы об интересах института, и я по неопытности не понял, что это нечто другое.) А.П. Завенягин меня выслушал, посоветовал ознакомиться на месте и затем позвонить ему. Приехав, убедился, что главный инженер - человек вполне толковый, но действительно неисправимый пьяница (первый день был ещё в норме, на второй - к нему уже нельзя было подойти, да и держался на ногах нетвёрдо). Пришлось его снять, на его место (увы, по моей рекомендации) назначили М.А. Полянова. Увы - потому, что на новом месте работы он тут же начал писать мне докладные и конфликтовать. Запуск технологии сопровождался частыми неполадками, авариями. Их шаг за шагом устраняли. Кстати сказать, одну из сотрудниц, Риту Белозёрову , - она вела аналитический контроль осушки аммиака - прислал Завенягин из Челябинска.
А.М. Розен : "Большие проблемы возникали при настройке быстроходного компрессора Т3, ротор которого был выполнен из алюминиевого сплава. Теоретически это было прогрессивное решение - но практически ротор ломался при попадании любых мелких твёрдых частиц. Сетки не помогали.
Если бы не "обстановка нервотрёпки, создаваемая Гагкаевым и гагкаевцами. После [каждого ЧП составляли длинные акты, писали письма в Москву, в которых сообщалось, что я (как и Байерль ) явный иностранный агент. К счастью, письма попадали к Завенягину, а он адресовал их "в дело" (одно он мне показал не без некоторого веселья, а на вопрос, нельзя ли Гагкаева убрать, сказал: "Ты хочешь подменить отдел кадров НКВД? Зря!" (Помехи со стороны гагкаевцев отпали позднее: его "службу" сократил уже П.Ф. Ломако , а после XX съезда самого Гагкаева исключили из партии.) Большую помощь оказала замена директора: вместо В.П. Прохорова А.П. Завенягин прислал своего человека, Ф.Е. Бражникова , с которым мы дружно работали. Время от времени на наш завод приезжали учёные с целью ознакомиться с положением и по возможности помочь. В частности, весной 1953 г. приезжал В.Б. Шевченко (незадолго до этого освобождённый от обязанностей директора НИИ-9 ). Весьма важную роль в развёртывании работ сыграло превращение молодых специалистов, работавших на заводе, в опытных инженеров, сплочение коллектива. С особенной теплотой вспоминаю ведущих технологов - начальников смен завода, управлявших процессом с центрального пульта (щита). Они превосходно понимали и технологию, и автоматику. Это Катя Майорова , Циля Бобовникова , Муза Левкович , Нина Рязанова . Им помогали начальники смен КИП Олег Трофимов , Петя Выродов , Юра Галкин и др. После смены директора комбината, когда новый директор т. Логинов знакомился с нашим заводом, они выступили с предложениями по укреплению инженерного руководства завода, и по их предложению молодой инженер О.В. Трофимов был назначен главным технологом, а затем и главным инженерам завода.
Работа пошла дружнее. Но впереди было ещё несколько испытаний. Летом 1955 г. на установке был получен кондиционный продукт, о чём мы доложили А.П. Завенягину. Он выразил удовлетворение. Однако производительность завода была вдвое ниже проектной. (Конструктивную доработку проводили на гидродинамическом стенде, созданном при поддержке А.П. Завенягина.)
В 1957 году завод достиг 85 % проектной мощности. Норильская "макаронка" выдавала продукцию 7 лет, но тяжёлая вода оказалась дорогой (из-за завышенных цен на пар высокого давления), и её производство было остановлено.
Ссылки: