На Вернадского В.И. наезжают большевистские "философы"

Как же диаматы могли вытерпеть "свободную человеческую личность"? Вскоре Вернадский увидел свой доклад напечатанным в академическом журнале в совершенно необычном обрамлении - с комментариями Деборина , шедшими сразу за текстом. Они назывались "Проблема времени в освещении акад. Вернадского".

Конечно, никакой научной критики у Деборина не содержалось. Озадачивало странное поведение редакции, печатающей критику сразу с критикуемой статьей. Тем самым редакция давала понять, кто здесь главный . Критик выступал не от имени истины, а от имени организации. Что касается истины, то в деборинской статье по существу предмета мало что сказано. Почему-то новый академик постоянно ссылался как на главный авторитет на довольно-таки устарелую к тому времени книгу Ш. Гюйо "Происхождение идеи времени у первобытных народов" (должно быть, она просто имелась в его библиотеке), ну, и на известных классиков, конечно. Но зато его конечный вердикт вполне справедлив: "Все мировоззрение В. И. Вернадского, естественно, глубоко враждебно материализму и нашей современной жизни, нашему социалистическому строительству" 4-21 .

Вернадский получил номер журнала, будучи в командировке в Праге. Он, конечно, знал, что в лице этого диамата он еще перед знаменитыми выборами приобрел врага, но стерпеть не мог. Ферсману: "Прочел здесь полную передержек статью Деборина; он, очевидно, меня счел за дурака, приписав мне всякую чушь. Я ему посылаю в "Известия" Академии ответ и буду настаивать на его печатании" 5-21 . В отповеди настаивал на праве ученого владеть любой философией, не считая ее неким инструментом познания, заменяющего научные изыскания. "В результате своего розыска акад. Деборин приходит к заключению, что я мистик и основатель новой религиозно-философской системы, другие меня определяли как виталиста, неовиталиста, фидеиста, идеалиста, механиста. Я не считаю такие определения обидными, они просто ложны. Я философский скептик. Это значит, что я считаю, что ни одна философская система (в том числе и наша официальная философия) не может достигнуть той общеобязательности, которой достигает (только в некоторых определенных частях) наука" 6-21 .

Но ответ его в "Известиях" снова напечатан с сопроводиловкой Деборина, повторяющей все недобросовестные аргументы. Полемика обессмыслилась, да по существу предмета ее вести и нельзя было. Но свой главный удар функционер, от которого если что и осталось в этом мире, так два печатных доноса, нанесет позднее.

"Другие", упомянутые в ответе Деборину, отнюдь не риторические фигуры, а лица вполне реальные. Начало 1930-х годов знаменуется критическим пиком направленных против Вернадского выступлений, первыми из которых были атаки на брошюру "Начало и вечность жизни". Прежде всего в главном журнале диаматов "Под знаменем марксизма" появилась статья И. Презента , который вскоре станет зловещей идеологической тенью Лысенко и академиком. Статья против Ю. Филипченко и утверждавшейся им евгеники (о главных европейских линиях семей, давших львиную долю талантов в философии, науках, искусствах, государственных деятелей во всех странах). Под руку автора попалась статья Вернадского "Война и прогресс науки", и он обрушился на понятие свободного искания , бескорыстного познания как основы прогресса. Но далее, прямо в следующем номере того же журнала, шла огромная статья некоего Д. Новогрудского "Геохимия и витализм" с подзаголовком "О научном мировоззрении В. И. Вернадского". Биогеохимические идеи отнесены тут к самым реакционным теориям, заклеймены как "законченная система виталистских взглядов". Почему-то особую злобу вызвала у автора идея человечества как геологической силы: как это, спрашивается, мысль управляет косной материей? Почему в процессе творчества главную роль играет свободная личность? И далее следовали призывы и лозунги: разбить, обезвредить, ликвидировать как "тормоз в реконструкции науки и техники на службе строительства социализма". Таков стал советский тон: лихой и беспардонный. Вернадский думал даже, что Новогрудский - псевдоним какого-нибудь диамата. Каково же было его удивление, когда узнал, что Давид Моисеевич Новогрудский преподает микробиологию в Московском университете. Характерное встречается в дневнике восклицание: "Новогрудский - микробиолог! Надо о нем расспросить, а главное, наконец, прочесть статью против меня. Только просмотрел" 7-21 . Приехавший из Москвы Хлопин сообщил, что статью обсуждали среди преподавателей и студентов и многие его защищали. "Говорят, что Новогрудский уже признал в Москве на каком- то заседании свои ошибки в толковании моих работ. У меня нашли бессознательное применение материалистического метода." 8-21 . 22 марта 1932 года появляется запись, что начал читать статью, заставляя себя. Но так и неизвестно, одолел ли он ее.

В те годы и серьезные ученые сознательно или инстинктивно подстраивались под господствующий тон и старались применить диалектический метод. Дневник за 29 февраля 1932 года: "Академическое заседание. Доклад Вавилова интересный (скорее всего, Николай Иванович, а не его брат Сергей Иванович, в 1932 году тоже избранный академиком. - Г. А.). Режет ухо его подлаживание под материалистическую диалектику: количество переходит в качество и т.п. Это ясно не связано со всей работой. Производит трагикомическое впечатление: человек достиг результатов и затем их искажает, приноравливаясь к моде" 9-21 . В статьях Вернадского нельзя при всем желании никогда отыскать хотя бы намек на подлаживание. Он писал и говорил, как и до революции; держался твердо, и недаром тянулись к нему люди, чувствуя "тайную свободу" сопротивления. Те же, кто за страх или за совесть перенимал "положенный" тон, рисковали больше него. Человек становился своим, а своих большевики никогда не щадили. Любого ожидало насилие. Такова страшная судьба Николая Вавилова , считавшего иногда нужным кланяться "боярскому дому".

С чужими сложнее. Обвинить его в "торможении социалистического строительства" нетрудно, поскольку не диаматообязанный. Но защищало академическое звание, принадлежность к "главному штабу науки", защищало само положение крупнейшего специалиста в области наук о Земле, о недрах. Защищал авторитет всех, кто непрестанно, как Ферсман, упоминал его в своих статьях и докладах, или как Карпинский, неизменно подчеркивал незаменимость Вернадского.

И хотя в 1934 году в Малой советской энциклопедии его наградили всеми мыслимыми обвинениями: виталист, идеалист и т.д., но минералогия и геохимия оставались неприкосновенными. На своей территории он хозяин. Так и произошло на самом деле реальное отделение науки от философии. И скорее всего, именно определение Вернадского как идеалиста способствовало проходимости его статей. Он получил некий статус.

Люди, составившие цензурный орган Академии наук - РИСО , уже в 1931 году при печатании статьи "Изучение явлений жизни и новая физика" нашли выход, как совместить необходимость печатать статью академика с обвинениями в антимарксизме (и как себя спасти). Запретить ученому печататься в академическом издании нельзя, и вот работе предпосылают специальное уведомление: "От редакционно-издательского совета АН СССР". Отдавая должное научным достижениям Вернадского, РИСО "не согласен" с его философскими выводами. Печатается уведомление на самом видном месте. С этих пор каждая его новая работа, выходящая отдельным изданием, сопровождалась этим странным предисловием. Он не оставил без внимания трусливую ремарку: в чем "не согласен", почему "не согласен"? - гневно писал в РИСО. Опять насаждается средневековье, когда шла борьба за свободу научной мысли. Но все же пришлось смириться, подчиниться условиям, так как "это единственная для меня возможность сделать известными мои научные достижения широким русским кругам и вообще в пределах Союза. Никакому изменению текст моих статей не был подвергнут, и я мог высказать мысль свою до конца".

Все же в некотором смысле ремарка полезная. Что, мол, взять с известного идеалиста? В Старом Петергофе Владимир Иванович работал и над фундаментальным томом о природных водах. Своего рода научной поэмой воды можно назвать эту огромную - 50 печатных листов - книгу. Вода играет большую роль не только на планете, но и в мироздании. С ее помощью идут все химические обмены. И живое на три четверти и более состоит из воды. Вернадский открыл ею новое направление в области гидрохимии, возможно даже - новую науку. Он заявил, что вода - это минерал. Просто воды не бывает, она всегда в природе - раствор и бытие ее в недрах, на поверхности и в атмосфере, также в живых организмах разнообразно, но поддается классификации. Принципы классификации он и закладывает. Книга поражает размерами (почти тысяча параграфов), богатством научных фактов и, как всегда, высшим единством. Особенно интересны разделы об истории воды на планете, в космосе, в живых организмах. Вышла она в 1934 году.

Ссылки: