Маруська, тамбовская Жанна д'Арк (М.Г. Никифорова, 1885-)

Бандитка Маруся (М.Г. Никифорова) 

В. Савченко 

Как звали демона, который вложил в ее руки браунинг, а в ее головку идеи мессианства, уравнительства и беспощадной, кровавой борьбы за свободу? Мария, 1885 года рождения, дочь штабс-капитана Григория Никифорова, который прославился в последней Русско-турецкой войне, стала самой известной "бандиткой" гражданской войны... Ей было шестнадцать, когда она без памяти влюбилась в проходимца и, бросив гимназию и мать-вдову, ушла из дома. Этот любитель приключений, имя которого осталось неизвестным, очень скоро покинул ее. Мария растворилась в новой для нее взрослой жизни, с удивлением и негодованием познавая ее трудности, лишения, нищету, унижения. Из "золотой клетки" родительского дома она оказалась выброшенной на самое дно городских трущоб Александровска (Запорожья) и Екатеринослава - (Днепропетровска). Приходилось работать нянькой, торговкой, мойщицей посуды на водочном заводе. В восемнадцать лет Мария сошлась с боевиками из партии социалистов-революционеров, которые обещали "светлое завтра" путем выборочного кровопускания. Но даже эсеры были недостаточно революционными для Маруси. В 1904 году она встретилась с молодым человеком, который поразил ее уверенностью в своей "разрушительной силе". Окружающие звали его "Дядя Ваня", а на самом деле он был Николай Музель, чех по происхождению и анархист по убеждениям. У "Дяди Вани" были бомба, пистолет и множество политических книг, которые он охотно раздавал знакомым. Из этих книг и узнала Маруся, что единственный путь честного человека – смертельный бой против собственников, ибо собственность – это всегда кража. Анархизм привлек Марусю ощущением безграничной свободы мечты и возможностью творить новый мир с помощью героических поступков. Она любила рисковать, ощущать близость смерти и чувствовать власть над своими жертвами. В 1905 году она стала анархистской-террористской. Первое ее дело – нападение на кассу завода сельскохозяйственных машин в Александровске. В тот раз не удалось обойтись без жертв – были убиты сторож и главный кассир, захвачено 17 тысяч рублей. Таинственный мир анархистов, мир, полный опасностей и революционной фразы, притягивал ее. В этом полуфантастическом мире "падших ангелов", "богочеловеков", "творцов истории" легче было избавиться от тоски обыденной жизни, самоутвердиться и заставить себя уважать, фанатически уверовать в собственное великое предназначение. Некоторым женщинам, которые искали в революционной деятельности выход сублимации, была свойственна ставка на насилие, как на самодовлеющую ценность. Вспомним "великих террористок" – Софью Перовскую, Веру Фигнер, Марию Спиридонову... А садистка одесского ЧК – Елена Гребенюкова, она же "Дора" – дочь генерала, ставшая палачом для многих "белых" офицеров… По заключениям белогвардейского следствия, на ее счету четыреста замученных и убитых. В добровольческой армии также существовали дамы воительницы и палачи. О них писал Амфитеатров-сын: "Очевидцы говорили мне, что нестерпимо жутко было видеть, как к толпе испуганных пленников подскакивала молодая девушка и, не слезая с седла, на выбор убивала одного за другим. И самым страшным в эти минуты было ее лицо: совершенно каменное, спокойное, с холодными, грозными глазами". Возможно, такое впечатление производила и Маруся… Современная история добавляет в этот паноптикум уникальные типы молодых женщин, которые составляли более половины членов зловещих террористических организаций в ФРГ и Италии – "Фракции Красной Армии", "Красных бригад". В начале семидесятых годов в США возникла чисто женская террористическая группа, носящая название "Симбионистская армия". Она, кстати, увлекла дочь американского миллиардера Патрицию Херст. Известный западный психолог В. Денкине утверждал, что в двадцатом веке произошла феминизация террора, вместе с его интеллектуализацией. Большинство террористов, утверждает он, это одинокие двадцатилетние девушки с высшим образованием из средних и даже высших слоев общества, испытывающие отвращение к любому труду. Если о западных террористах существуют сотни исследований, романов, кинофильмов, то наш отечественный – еще более кровавый и изощренный террорист – не попал в поле зрения исторической науки и литературы. А сколько сюжетов! К сожалению, бурная жизнь Маруси Никифоровой (1885–1919) до сих пор никем не описана. Только в журнале "Жизнь и творчество русской молодежи" Всероссийской молодежной анархистской федерации (сохранился один экземпляр в бывшей Ленинской библиотеке) можно найти краткую биографию Маруси, и то до января 1919 года. Работа над этим очерком растянулась на десять лет. Приходилось по крупицам собирать сведения об этой загадочной женщине. О ней немного пишет Н.Махно, его начальник штаба В. Белаш... Но они не были ее биографами. Московский военный архив хранит только данные о службе Маруси в Красной Армии, а документы 1918 года в Запорожском архиве практически отсутствуют… Маруся, присутствуя в истории, одновременно оставалась фигурой мифической. Во времена "восшествия" Марии Никифоровой в круг террористов оправдание террора стало знамением революции. Все партии, называвшие себя революционными, призывали к террору: то ли индивидуальному, то ли к поголовному, когда на плаху тащили целый класс. Человеконенавистнические речи, попрание морали, проповедь вражды, как сильнодействующий наркотик, притупляли разум и совесть. Миллионы проходили школу тотальной психологической обработки, а ответственность за их действия брали на себя вожди и теоретики. Маруся оказалась втянутой в группу "безмотивников" – анархистов, которые довели идею террора до маниакального ослепления. Идеологи этой группы предлагали истреблять всех, у кого есть сбережения в банках, всех, кто носит дорогую одежду и обедает в ресторанах. Врагами свободы они объявляли не только капиталиста, но и рабочего, создающего его богатство и силу, интеллигенцию, "как класс паразитов", а союзниками – уголовников, "как разрушителей общества". В Одессе группа "безмотивников" отличилась особо. Были брошены бомбы в кафе Либмана, в манифестантов членов "Союза русского народа", в галантерейный магазин. Не имели права на жизнь и люди, ехавшие в вагоне первого класса, который был взорван анархистами у Никополя. М. Никифорова участвовала в метании бомб в пассажирский поезд, и хотя никто тогда не пострадал, цель была достигнута – часть "богатеев" была запугана. Позже Маруся принимала участие в актах так называемого "экономического террора": от взрыва бомбы погиб заводской администратор, следующая бомба остановила работу завода на несколько недель. Когда в Херсоне полиция напала на ее след, она пыталась покончить с собой с помощью бомбы, но бомба не взорвалась, и Маруся оказалась в тюрьме Екатеринослава. На суде в 1908 году она обвинялась в безмотивных политических убийствах (в частности, в убийстве исправника) и в участии в экспроприациях по четырем пунктам. Только юный возраст и принадлежность к "слабому" полу спасли ее от виселицы. Приговор по ее делу гласил: двадцать лет каторги, сначала в Петропавловской крепости, а затем в Московской губернской женской каторжной тюрьме. Уже через год после объявления приговора, в 1909 году, она совершает побег из тюрьмы в числе тринадцати политкаторжанок. По иной версии ее отправили в Сибирь. В Нарымской каторге она поднимает бунт заключенных и бежит через тайгу к спасительной Великой Сибирской магистрали. Добравшись до Владивостока, Маруся тайком пробирается на японский корабль и оказывается в Японии. Тут, на деньги китайских студентов-анархистов, она покупает билет на пароход, что увозит ее в США. В этой стране с начала XX века накапливается большое число эмигрантов-анархистов. Несколько тысяч анархистов из Российской империи, преимущественно еврейского происхождения, оседают в Нью-Йорке и Чикаго. Маруся попадает в среду анархистских идеологов, среди которых были: Арон и Фаня Барон, Всеволод Волин, Готман-Эмигрант, Макс Черняк, Михаил Раевский – будущие лидеры анархистов времен Октябрьской революции. Последний издает в Нью-Йорке анархистскую газету на русском языке "Голос труда", в которой, под разными псевдонимами, публикует свои пропагандистские статьи Никифорова. Печатается она и в газете "Вперед", которую выпускают анархисты Чикаго, а также участвует в организации крайне левого "Союза русских рабочих США и Канады". Через три года Марусе надоедает синдикалистская и журналистская возня. Ее влечет Европа… В 1913 году она отправляется в Испанию, где делится с испанскими анархистами секретами взрывного и террористического "дела". Анархисты частенько "добывали" деньги "на организацию и пропаганду", грабя магазины, банки, квартиры богатых горожан. В одной из перестрелок в Барселоне, во время ограбления анархистами банка, Маруся была ранена и тайно переправлена во Францию на лечение. Осенью 1913 она появляется в богемных кафе парижского Монпарнаса ("Куполь", "Ротонда", "Дом"…). Она в восторге от общения с поэтами и художниками, мироощущение которых, как ей казалось, так походило на бытовой анархизм. Это был мир Модильяни и Кокошки, Сутина и Элюара. В Париже Мария открывает в себе талант скульптора и живописца, посещает школу живописи и скульптуры, открытую стариком Роденом у самого подножья Эйфелевой башни. Казалось, навсегда остались в прошлом перестрелки и погони. Ведь ей уже было двадцать семь. Она подумывала о замужестве и французском гражданстве. Вспоминала ли она убогие рабочие городки Приднепровья? Но летом 1914 года насилие разорвало в клочья европейскую идиллию… Первая мировая война привела Марусю в офицерскую школу под Парижем. Она была единственной женщиной-эмигранткой, которая, закончив ее, получила офицерские погоны. В конце 1916 года Никифорова, засыпавшая командование требованиями отправить ее на фронт, наконец-то получила направление в Грецию. Там, у города Солоники, ей предстояло воевать против турецкой армии. Чье государство и чью свободу собиралась защищать Мария, остается загадкой. Может быть, еще тогда предчувствовала она хмель махновских атак. В апреле 1917 года Никифорова пробирается в революционную Российскую республику. Революция не только амнистировала всех политкаторжан, но и возвела их в ранг "героев-мучеников". 
    Организаторские и ораторские способности, огромная энергия и фанатизм поставили ее вровень с признанными лидерами анархизма. Вначале Маруся оказывается в столице рухнувшей империи, где кипели политические страсти. Войдя в группу анархистов-коммунистов, Маруся пытается организовать вооруженные выступления против Временного правительства. В начале июля 1917 года она отправляется в Кронштадт, где стремится прельстить матросов идеями анархизма и направить их на штурм Петрограда и "буржуазной власти". Попытка большевиков и анархистов осуществить 2–3 июля 1917 года социалистическую революцию закончилась грандиозным провалом. Ленин и Зиновьев бежали в Разлив, Дыбенко и подруга Маруси – Саша Коллонтай, оказались в тюрьме. Многим тогда казалось, что дело большевиков в столице проиграно окончательно. Мария Никифорова скрывается из Петербурга, где ее могли в любой момент арестовать, и пробирается в родную Украину. Ее известность на Юге Украины в Семнадцатом поражает. Анархисты и левые эсеры этого региона принимают ее как своего лидера.     В Александровском уезде, в поселке Пологи, в то время жила ее мать, и Маруся после двенадцати лет разлуки решает почаще видеться с ней, поэтому поселяется в небольшом тогда уездном городе Александровске (ныне Запорожье), который представлял тогда собой большой рабочий поселок с десятком крупных заводов. В Александровске и соседнем Екатеринославе она начинает создавать анархистские рабочие боевые отряды Черной гвардии. Вскоре подобные отряды ей удается организовать в Одессе, Николаеве, Херсоне, Каменске, Мелитополе, Юзовке, Никополе, Горловке… Эти отряды стали дезорганизовывать и терроризировать государственные структуры Временного правительства республиканской России, а с ноября 1917 года и молодые структуры власти Украинской народной республики. Для вооружения и обеспечения черногвардейской Вольной боевой дружины Маруся экспроприировала у александровского заводчика Бадовского один миллион рублей. Часть денег Маруся передала Александровскому Совету в виде подарка. Большие деньги реквизировал ее отряд и у помещиков Екатеринославской губернии. В начале сентября 1917 года Маруся пытается совершить революционный переворот в уездном Александровске. План был таков – поднять против властей не только заводы города, но и вооруженных крестьян окрестных сел. Тогда-то и познакомилась впервые Маруся с будущим "батькой вольных степей", анархистом Нестором Ивановичем Махно. Махно был всего на год старше нее, и за его плечами были девять лет тюрьмы и каторги, несколько лет участия в действиях группы анархистов-террористов. Вернувшись с каторги в родное село Гуляй-Поле, Махно стал там "и царем и богом", только анархистским. Он возглавил Совет, профсоюз, ревком, вооруженный отряд. Махно вызвался поддержать Марусю. На следующий день после выступлений на заводских митингах с призывом к восстанию Маруся была арестована по приказу уездного комиссара Временного правительства и посажена в тюрьму. В ответ на арест анархистки забастовали почти все предприятия города. Тысячи рабочих пришли к зданию Совета и к воротам тюрьмы с требованием освободить арестованную. И власти вынуждены были уступить… Рабочие вынесли Марусю на руках из тюрьмы и по центральной улице пронесли ее до здания Совета. В тот же день Совет Александровска был переизбран, и кадетов, эсеров и меньшевиков сменили анархисты, левые эсеры и большевики. Практически в уезде произошел "левый переворот" под руководством Никифоровой. Двоевластие Совет – комиссар Временного правительства, сменилось в ноябре двоевластием Совет – комиссар Украинской Центральной Рады. В октябре 1917 года Маруся совершила поездку в балтийский Кронштадт, чтобы выступить перед революционными матросами. В своих выступлениях на митингах она призывала к "безмотивному" террору и к уничтожению государственных учреждений. В конце 1917 года большевистские "красные" войска, которыми командовали М. Муравьев и В. Антонов-Овсеенко, развернули наступление на Украину, стремясь свергнуть Центральную Раду. "Левые" Александровска решили помочь русским большевикам. 4-5 января 1918 года они подняли в Александровске восстание. Маруся Никифорова стала товарищем председателя ревкома. Махно поддержал восставших. Большевики, анархисты, левые эсеры захватили город, выгнав из него несколько сот гайдамаков-республиканцев. Однако через два дня Александровск уже штурмовали казаки, рвавшиеся, с фронта на Дон. Большевики, опасаясь, что казаки присоединятся к антисоветскому восстанию на Дону, решили не пропускать их вооруженные части на родину. Никифорова, Махно и матрос Боборыкин со своими отрядами стали на пути казаков. На днепровских переправах завязался настоящий бой. "Левым" силам удалось разоружить под Александровском восемнадцать казачьих эшелонов. Со своим "черногвардейским" отрядом Маруся участвует в установлении советской власти в Крыму, в боях с отрядами крымских татар. Матросы - черноморцы вынесли резолюцию о поголовном истреблении буржуазии и перешли от слов к делу. Только в Севастополе и Феодосии было зверски убито более 500 человек. Вместе с анархистским отрядом Джапаридзе, отряд Никифоровой ворвался в Ялту. Был разграблен Ливадийский дворец и расстреляно несколько десятков офицеров. Далее путь Маруси лежал на Севастополь, где по ее данным, в местной тюрьме томились восемь анархистов, которых арестовали за то, что они с балкона гостиницы бросали бомбы в толпу. Севастопольские большевики, опасаясь столкновения с отрядом Маруси, выпустили арестованных, не дожидаясь прихода атаманши. Интересно, что появившаяся на несколько дней в Феодосии Маруся была тут же избрана в Исполком уездного крестьянского Совета и успела организовать местный анархистский отряд Черной гвардии. 28 января 1918 года отряд Никифоровой прибыл в Елизаветград (Кировоград) устанавливать власть Советов. В то время в городе находился украинский запасной полк и конная сотня Вольного казачества Украины (всего 900 бойцов). Анархисты, вместе с отрядом большевиков, разогнали местный гарнизон Центральной Рады, арестовали представителей украинской власти. Местного военного начальника, полковника Владимирова, Маруся сама застрелила за отказ выдать анархистам ключи от военных складов. Жители уездного Елизаветграда надолго запомнили "дружинников" Маруси, которые несколько дней терроризировали город, грабя и убивая "буржуев". С первых дней пребывания в "руководстве" Александровска Маруся вошла в конфликт с большевистским ревкомом, который установил свою власть в уезде. Попытки Маруси создать в городе "анархическое общество" привели к тому, что по требованию советских властей ее отряд был вынужден покинуть Елизаветград. Покидая город, Никифорова пообещала разогнать местный большевистский ревком. Занимая руководящие посты в уездных ревкоме и Совете, Маруся убедилась, что большевиков интересует только власть, что они всеми силами стремятся избавиться от своих союзников – анархистов и левых эсеров. Политические интриги, карьеризм, шкурничество процветали в учреждениях новой власти. Грандиозный скандал, устроенный Никифоровой большевистскому руководству, закончился тем, что по ее приказу "черногвардейцы" окружили Александровский совет и под дулами пулеметов арестовали большевика – председателя Совета Александровска и членов исполкома. В феврале 1918 года Никифорова покидает все посты, чтобы заняться подготовкой "третьей анархической революции". Однако к "мирному строительству" она так и не смогла перейти. Во второй половине февраля 1918 года на Украину двинулись войска Германии и Австро-Венгрии. Посадив свои отряды на коней, Маруся решает дать отпор интервентам. Для обеспечения всем необходимым Черной гвардии она налагает на буржуазию и помещиков Александровского уезда большие денежные контрибуции. Часть денег Никифорова передавала анархистам из других городов Украины "на анархическую агитацию и газеты", часть оставляла в своем отряде. Выколачивание контрибуций ничем не отличалось от обыкновенного разбоя. Вооруженные анархисты, угрожая оружием, изымали ценности не только у богатых, но и у рабочих профсоюзов. Даже по тем "революционным временам" выделялся отряд Маруси "Дружина". Костяк его составляли опытные анархисты-террористы, что вернулись из эмиграции или с каторги. Немало там было и матросов Черноморского флота, гимназистов, уголовников, деклассированных интеллигентов и просто босяков. Отряд насчитывал 580 человек, имел две пушки, семь пулеметов, броневик. Кроме "Дружины" Маруси Никифоровой, в Украине в феврале 1918 года действовало множество анархистских "черногвардейских" отрядов общей численностью до 4 тысяч бойцов, под руководством командиров-атаманов Черняка, Желябова, Зайделя, Касисимова, Девицкого, Махно, Гиси, Романова, Петренко, Порубаева, Мокроусова, Чередняка, Воронова, Аккермана, Валентинова, Железнякова-старшего, Гарина и других. Тогда в Украине это была серьезная сила, с которой большевикам приходилось считаться, хотя они "метали громы и молнии" по поводу марусиных "самочинных реквизиций": ведь деньги, "собранные" Марусей, могли заполнить и их карманы. В последних числах февраля 1918 года, когда австро-германцы уже подошли к Киеву и Умани, отряд Маруси появился в Елизаветграде (Кировограде). Прибытие его в этот город было связано с тем, что из Елизаветграда за разбой был изгнан "красный" отряд Беленкевича. Маруся поспешила на выручку революции… Когда "дружина" вошла в город, начались расправы с "контрреволюционерами" и грабеж "буржуинов". Поползли слухи, что анархисты ограбили даже заводскую кассу, где находилась зарплата рабочим за два месяца. Против анархистского террора выступили жители города, в том числе и рабочие под руководством местных меньшевиков, эсеров и лидеров профсоюзов. Они создали для борьбы против анархистов "Временный комитет революции", который призвал демобилизованных солдат из окрестных сел прибыть в город, чтобы защитить демократию, от анархии. На улицах города три дня гремел бой. Почувствовав, что близится ее поражение, Маруся приказала открыть огонь по городу из пушек бронепоезда, на котором прибыл ее отряд. Только вмешательство "красного" отряда матроса Полупанова прекратило бойню. Жертвами ее стали около 90 человек убитыми и 140 – ранеными. Подобный конфликт произошел и в местечке Березовка, которое Маруся решила "оборонять", причем сначала обложила жителей большой контрибуцией. В этом случае на выручку жителям Березовки пришел Гриша Котовский со своим анархистским отрядом. По неизвестным нам соображениям, он призвал березовцев не давать Марусе денег, и вынудил отряд своей единомышленницы покинуть местечко. В феврале на станции Акимовка произошел бой между отрядом Маруси и отрядом крымских красногвардейцев, а в марте воинство нашей героини сражалось с "красным" отрядом Федько в Александровске. В марте анархисты восстали против власти большевиков в Екатеринославе. Они захватили тюрьму и выпустили из нее всех заключенных, разоружили отряд еврейских социалистов из ЕСП и милицию, как контрреволюционные части. Маруся приехала в город, когда мятежные анархисты уже были успокоены своим лидером Ароном Бароном, а в городе введено военное положение. Отряд Маруси отходит на восток, где она создает оборону против немецких войск у Александровска и Бердянска. Вместе с отрядом Махно и отрядом анархиста Петренко отряд Маруси пытается даже переходить в контрнаступление у Гуляй-Поля… По воспоминаниям Нестора Махно, Маруся болезненно переживала необходимость отступления из Украины и призывала советские отряды "биться до последнего". В то же время дружина Маруси отличилась ещё и тем, что ограбила государственный поезд с продовольствием, которое предназначалось "красным" защитникам Перекопа. Интересно, что в эти дни отряд Маруси столкнулся в бою с включенным в состав австрийской армии отрядом украинских сечевых стрельцов, которым командовал не менее "громкий" авантюрист Васыль – полковник Вышываный. В действительности это был австрийский князь Вильгельм фон Габсбург, который почему-то решил претендовать… на украинский престол! Сыну австрийского адмирала, родственнику австрийского императора и итальянской княжны едва исполнилось тогда 22 года. Но уже в 13 лет, когда его семья поселилась в замке в Галиции, Вильгельм стал изучать польский и украинский. Учась в военной академии в Вене, он не забывал об Украине и уже тогда грезил стать ее королем. Часть Вышываного в составе 11-й австрийской дивизии приняла участие в наступлении на Херсон, Никополь, Александровск, легко отогнав анархистскую дружину. В дальнейшем Вышываный оказался в центре европейских интриг. Австрия и украинские галицкие политики надеялись на воцарение монарха Васыля-Вильгельма в Украине, союзная Германия была категорически против, а гетман Украины Скоропадский отправил три ноты австрийским властям с требованием отзыва своего конкурента из Украины. У гетмана появились сведения, что Васыль - Вильгельм заводит тайные контакты с политическими и церковными лидерами Украины, и – "о ужас!" – с лидерами крестьянских повстанцев против гетмана на Херсонщине. В октябре 1918 года Вышываный был отозван в Австрию. Командующий В. Антонов-Овсеенко вспоминал, что его штабу удалось установить связь только с отрядом Никифоровой, большевистские же отряды разбежались. Кстати, Маруся тогда настойчиво предлагала будущему "батьке" Нестору Махно вывезти его эшелоном из Украины и принять в свой отряд на командную должность. Но Махно избрал свой путь борьбы… В апреле 1918 года под давлением сил оккупантов отряд Маруси отходит на Юзовку–Таганрог. В Таганроге командир большевистского отряда Каскин арестовал Марусю прямо в здании ЦИК Советов Украины. Когда ее брали под стражу на глазах у членов правительства, Маруся спросила Владимира Затонского, за что ее арестовывают. Получив в ответ: "Не знаю, за что", Маруся обозвала большевистского "божка" "подлым лицемером" и плюнула ему вслед. "Таганрогское" правительство Советской Украины находилось в замешательстве не только от практически полной потери своей территории и армии, но и от попытки выступления "союзных" левых эсеров. В Таганрог в конце марта 1918 года прибыли и организовали там "главный военный штаб" лидеры российских левых эсеров – Камков, Карелин, Штейнберг – ярые противники Брестского мира с немцами. Эти лидеры прибыли на "украинское пепелище" не просто так, они намеревались возглавить захват денежных средств у своих "друзей" - большевиков Советской Украины. Левоэсеровский отряд таганрогского военкома арестовал "народных секретарей" – министров Советской Украины. В номерах гостиницы, где жили лидеры большевиков В.Затонский, С.Коссиор и другие были проведены обыски и изъятие денег "на продолжение революционной войны в Украине". Эсеры считали, что "народные секретари" просто прикарманили украинские "народные деньги". Через несколько дней этот скандал удалось замять, очевидно после дележа денег. Марусе грозит смертная казнь за превышение власти, самочинные расстрелы и изъятия ценностей, за разграбление Елизаветграда. К тому же, как раз в середине апреля 1918 года в Москве проходило полное разоружение анархистских отрядов, сопровождаемое арестами и расстрелами анархистов. Московские анархисты были объявлены мятежниками, и в связи с событиями в столице "дело Маруси" приобретало широкий резонанс. После ареста Никифоровой ее отряд не разбежался и не пошел служить в большевистские соединения. Оставшиеся в нем триста бойцов, а также эвакуировавшиеся из Украины анархисты и левые эсеры потребовали освобождения Маруси. Анархисты обратились за помощью к командующему фронтом Антонову-Овсеенко. Последний ответил телеграммой: "Отряд анархистки Марии Никифоровой, как и товарищ Никифорова, мне хорошо известны. Вместо того, чтоб заниматься разоружением таких революционных боевых единиц, я советовал бы заняться созданием их". В то же время с фронта прибыл анархистский бронепоезд Гарина, который, угрожая орудиями, наведенными на город, потребовал освобождения Маруси. В конце апреля в Таганроге состоялся революционный суд над Никифоровой. Среди судей были лидеры большевиков и левых эсеров, возглавлял суд В. Затонский. Он проходил при открытых дверях и назывался "судом революционной чести". На суде анархисты заявили, что поднимут восстание, если Марусю не освободят, и суд признал ее невиновной, принял решение вернуть ее отряду оружие и дать эшелон для продвижения. После освобождения Никифоровой Нестор Махно тут же написал, а таганрогские анархисты напечатали листовку (за подписью "Совета анархистов"), в которой власти Советской Украины обвинялись в фальсификации "дела". Митинги, на которых перед солдатами и таганрогскими рабочими выступали Маруся и Махно, также были собраны с целью оправдания Никифоровой и обличения властей. Однако солдаты 1-го революционного батальона коммуниста Каскина остались недовольны освобождением Маруси и продолжали требовать ее покарания за убийства, издевательства над населением и грабежи. В мае 1918 года отряд Маруси уже наводит ужас на буржуазию Ростова-на-Дону и Новочеркасска, тревожа местных большевиков своей бесконтрольностью и ночной стрельбой. Анархисты обстреливали Донской областной исполком, здания, где размещались другие "властные" структуры, призывая к "немедленной анархии". В районе Ростова в то время собирается множество отступивших из Украины анархистских отрядов, которыми командовали Арон Барон, Махно, Желябов, Васильев и другие. Это была мощная сила, которую, несмотря на постановление Президиума Донского исполкома, так и не удалось разоружить. В Ростове Маруся приступила к "уничтожению капитала". Анархисты захватили все банки, и на одной из площадей города вскоре возникла большая бумажная гора, состоявшая из ценных бумаг и облигаций. Потом анархисты подожгли ее и, освещенные заревом, костра, праздновали рождение "нового мира". Но вот "вечные ценности" – золото и бриллианты, изъятые из банка и из "буржуазных квартир", в этот костер не попали, как не попали туда и реальные денежные знаки, бывшие в обороте. Летом 18-го марусин отряд появляется у Брянска и Саратова, воюя против белоказаков, сталкивается с советскими войсками у Царицына и Воронежа. В районе железнодорожной станции Царицына анархистские отряды Никифоровой и Петренко дали настоящий трехдневный бой большевикам. Причем город подвергся сильному обстрелу артиллерией бронепоезда, на котором прибыли отряды анархистов. Руководил борьбой с этим "безобразием" сам недавний комиссар Советской Украины Серго Орджоникидзе. Как выглядела тогда наша "героиня" и ее ближайшее окружение? О воронежской встрече с Марусей Р. Рошаль писал: "По улице с бешеной скоростью мчится экипаж. Небрежно развалясь, сидит в нем молодая брюнетка в залихватски надетой набекрень кубанке, рядом, повиснув на подножке, плечистый парень в красных гусарских рейтузах. Брюнетка и ее телохранитель увешаны оружием". Очевидцы вспоминают "маруськиных" матросов – "дружинников" с дамскими золотыми браслетами на руках и экзотических "испанцев" - анархистов в черных пелеринах, с длинными волосами, что пугали своим видом обитателей русских уездных городков. Анархист М.Чуднов так описывал Марусю лета Восемнадцатого: "Это была женщина лет тридцати двух или тридцати пяти, с преждевременно состарившимся лицом, в котором было что-то от скопца или гермафродита, волосы острижены в кружок. На ней ловко сидел казачий бешмет с газырями. Набекрень надета белая папаха". Комиссар М. Киселев вспоминает Марусю уже весны Девятнадцатого: "…ей около тридцати – худенькая, с изможденным, испитым лицом, производит впечатление старой, засидевшейся курсистки". Первый съезд Коммунистической партии Украины постановил, что соглашения с анархистами "недопустимы", хотя лидер украинских большевиков В. Затонский заявлял, что "с анархистами нам приходиться считаться, там на Украине, гораздо больше, чем здесь (в России)". На съезде он говорил; "Мы достаточно видели различных Марусь Никифоровых, которые стояли на платформе советской власти и которые принесли нам столько вреда… Нам нужно быть подальше от таких друзей". Отряд Маруси разгоняют и частично разоружают за неподчинение законам. Сама Маруся, чудом избежав ареста, прячется в Саратове, куда эвакуировались из Украины "причерноморские" анархисты. Там Маруся пытается поднять восстание против большевиков, но затея проваливается и заканчивается арестами анархистов. В сентябре 1918 года Маруся была арестована по решению Саратовского Совета и под конвоем вывезена в Москву. Местные чекисты не решились расстрелять на месте "героиню революции", лично знавшую Ленина еще по "парижскому сидению" в уютных кафе. Осень 1918 года Маруся проводит в советской тюрьме – в московских Бутырках, ожидая суда за все свои "художества": ограбления, бессудные расстрелы, восстания против советской власти. В октябре 1918 года ее освобождают на поруки члена ВЦИК Советов РСФСР старого анархиста А. Карелина и командующего советскими войсками Юга России В. Антонова-Овсеенко. Удивляет очень мягкий приговор по судебному делу Марии Никифоровой, вынесенный в дни покушения на В. И. Ленина и начала кровавого "красного террора". Суд Ревтрибунала Республики состоялся только в январе 1919 года. За "дезорганизацию и дискредитацию" советской власти она была приговорена к "лишению на шесть месяцев права занимать ответственные командные посты в РСФСР". Член ЦК компартии Украины Юрий Пятаков возглавил комиссию по рассмотрению дела М. Никифоровой по поручению правительства Советской Украины. Эта комиссия, признав Марусю виновной по всем статьям, требовала более сурового наказания. Именно Пятаков впервые назвал Марусю "бандиткой". Можно предположить, что взаимное притяжение, возникшее между Марусей и длинноволосым эстетом и немножечко авантюристом Владимиром Антоновым-Овсеенко (партийная кличка "Штык"), привело к ее освобождению. Другое предположение состоит в том, что в обмен на жизнь Марусе было предложено сотрудничество с ЧК, и она выбрала жизнь, став секретным агентом во вражеских тылах. За "особые заслуги" Маруся избирается в Секретариат Всероссийской федерации анархистов-коммунистов. А с декабря 1918 года она уже "гуляет" со своей партизанской сотней в Украине, где одна власть сменяет другую с калейдоскопической быстротой. Есть обрывочные сведения, что некоторое время она повоевала и в повстанческой армии украинских республиканцев, у Симона Петлюры. В составе войск Директории УНР, которые вел на Одессу Иван Луценко, был отряд Маруси. В середине декабря Никифорова сражается против "белых" и французских войск, которые стремились захватить Одессу. Она, как бывший офицер французской армии, консультирует украинское командование о состоянии французской армии и особенностях ее тактики. Но войскам УНР пришлось оставить Одессу. И хотя Луценко заявлял, что "скинет французов в море", Петлюра, надеясь на союз с Францией, приказал не вступать с французскими войсками в открытые сражения и ради заключения будущего союза сдать город. В конце декабря 1918 года Маруся внезапно появляется в ставке В. Антонова-Овсеенко, которому вновь предстоит командовать "походом красных войск на Украину". Очевидно, зная, каким будет приговор Ревтрибунала по делу Никифоровой, и, пренебрегая этим приговором, Антонов-Овсеенко назначает Марусю командиром Вольной боевой дружины (200 бойцов), которая вошла в состав войск Украинского фронта. С января 1919-го она воюет уже против петлюровцев в Харьковской и Екатеринославской губерниях. Отряд Маруси первым врывается в Екатеринослав, занятый войсками УНР. Но и под командованием Антонова-Овсеенко она находилась только полтора месяца. Рассорившись с "властниками-властолюбцами" большевиками, импульсивная Маруся покидает группу войск Харьковского направления. В марте 1919 года Никифорова со своим отрядом вступает в повстанческую анархистскую бригаду батьки Махно. В то время махновцы формально входили в состав Заднепровской советской дивизии Украинского фронта, хотя и сохраняли права полной автономии (выборность командиров, анархистская идеология и борьба под черным знаменем анархии). А самое главное – на территории махновцев приказы большевиков не исполнялись, и создания административно - карательных структур (ЧК, ревкомы, продотряды) Махно на своей территории не допускал. "Махновия" стала государством в государстве. Тут проводился эксперимент построения анархистского общества. Маруся в махновской бригаде тайно командовала конным партизанско-террористическим отрядом, состоявшим в основном из "черногвардейцев". Официально же она занималась всего лишь пропагандой и просвещением бойцов, контролировала медицинскую помощь в бригаде. Никифоровой-пропагандисту была дорога идея истребления офицеров, буржуев, чекистов и продотрядовцев. Эту идею она постоянно осуществляла на практике. Казалось бы, в бригаде "имени батьки Махно" Маруся сможет обрести желанную для нее анархическую среду. Однако и с батькой Махно она с трудом ладила, постоянно обвиняя его в диктаторстве и лояльности к большевикам. Уже в мае 1919 года Маруся предложила Махно возглавить анархистское восстание в Украине – "Третью анархистскую революцию", которая, начавшись в Украине, должна была охватить весь мир. Когда Махно отказался от предложенной авантюры, она попросила у его штаба крупную сумму на организацию антибольшевистского подполья и террора. Интересно, что в то время, когда Маруся вынашивала свои "коварные планы", командующий фронтом Антонов-Овсеенко сообщал в Центр X. Раковскому (телеграмма от 2 мая 1919 года): "Махно и Маруся Никифорова ведут агитацию за создание "единого революционного фронта" против контрреволюции…, к левым эсерам относятся отрицательно… Маруся Никифорова к военным делам не допускается, находя, что ее место – дела "милосердия". Лев Каменев, побывав 7 мая 1919 года в Гуляй-Поле у Махно, остался доволен "доблестными повстанцами-героями". Он долго беседовал с Марусей и после этого разговора отослал телеграмму во ВЦИК Советской России: "Предлагаю, за боевые заслуги, сократить наполовину приговор Марусе Никифоровой, осужденной на полгода лишения права занимать ответственные должности". В начале июня 1919 года Махно и его войско были объявлены большевиками "вне закона". В ответ на арест нескольких махновских командиров Маруся решила провести террористические акты против В. Ленина и Л. Троцкого. На эти "деяния" она потребовала у Махно 700 тысяч рублей. Получив отказ, Никифорова пригрозила забрать деньги силой. Ссора с Махно едва не дошла до перестрелки. Махно все же выгнал Марусю из своего вагона, кинув ей в виде подачки пачку денег (около 100 тысяч рублей) со словами: "Вы мне надоели! Чтобы я вас тут больше не видел!" По другим данным, Махно одобрил план террора и дал Марусе на убийство Ленина и большевистских диктаторов в Украине – Раковского и Пятакова – 500 тысяч рублей. Но заказчики убийств никогда не рекламируют себя. Маруся и ее воинство навсегда покидают Махно и "махновский" Мелитополь. Часть отряда под руководством Казимира Ковалевича отправляется в Харьков с целью освободить махновцев из тюрьмы и взорвать здание ЧК. Однако анархисты прибывают в Харьков слишком поздно: махновские командиры расстреляны, а Троцкий и органы ЧК отбыли из Харькова, вследствие эвакуации города. Группа Ковалевича и Маруся направляются в Москву, чтобы убить Ленина в ответ на расстрел "красными" главы штаба махновских войск Озерова, махновских командиров Павленко, Коробко, Будыги, Костина, Полунина, Добролюбова. Тогда же анархистский отряд Макса Черняка отправился в Сибирь, с целью убийства "верховного правителя России" адмирала Колчака. Летом 1919 года Маруся в Москве вместе со своим мужем – польским анархистом-террористом Витольдом Бжестоком, за плечами которого был опыт тринадцати лет террористической деятельности, он грезил организацией "Всеевропейской анархической революции". Анархистская чета рассчитывала раздобыть в Украине и России несколько миллионов на всемирную революцию. Прибыв в Москву, Маруся начала разрабатывать план взрыва власти изнутри. Для этой цели при ее участии в столице была создана организация "Анархисты подполья – Всероссийский повстанческий комитет революционных партизан". В комитет входили 16 махновцев из отряда Маруси, до 40 человек из латышской анархистской группы, 8 – из анархистского союза молодежи, 10 – из московских анархистских, левоэсеровских и максималистских групп (в комитете верховодили известные террористы – анархист Соболев и левый эсер Черепанов). Сначала Маруся отправила "подпольщиков-партизан" на экспроприации. Волна ограблений прокатилась по Москве, Туле, Иваново-Вознесенску. "Эксы" дали анархистам более 4 миллионов рублей. "Анархисты подполья" собирались в квартире Никифоровой, обсуждая будущие разговоры с большевиками "на языке динамита". Они планировали не только убийство Ленина и Троцкого, но и всей "верхушки" большевиков, а также взрыв Кремля. 25 сентября 1919 года анархистам подполья удалось взорвать здания Московского комитета РКП (б) в Леонтьевском переулке, где ожидалось присутствие Ленина. Однако Ленин случайно задержался на совещании и не прибыл к открытию пленума МК РКП (б). При взрыве было убито 12 человек, в том числе В.Загорский – председатель московского комитета партии. Ранения получили Н. Бухарин, Е. Ярославский и другие – всего 55 видных партийцев. В своей листовке анархисты подполья провозгласили: "Смерть за смерть! Начало динамитной борьбы с Совнаркомом и ЧК!". На октябрьские праздники Девятнадцатого анархисты подполья спланировали взрыв Кремля. В систему канализации Кремля были заложены динамитные шашки… Однако за несколько дней до взрыва ЧК раскрыла организацию, и почти все анархисты были схвачены или погибли. Семерых арестованных подпольщиков расстреляли, а Донат Черепанов – руководитель московских левых эсеров, поэт и активный деятель Октябрьской революции, был убит в ссылке. В конце августа 1919 года Маруся и ее муж Бжесток покинули Москву и уехали в Крым, занятый белогвардейцами. Они планировали из Крыма пробраться на Дон, чтобы взорвать ставку Деникина. Далее супружеская чета рассчитывала переехать в Польшу, чтобы там поднять анархистскую революцию. Маруся успела встретиться с крымскими анархистами и попросить у них денег на поездку в Польшу. Однако в Севастополе Мария была опознана белогвардейским офицером. В тот день, когда Москву потряс взрыв в здании МК РКП (б), а под Уманью махновцы наголову разбили белогвардейцев, Маруся и ее муж были повешены во дворе севастопольской тюрьмы. Существует иная версия гибели "бандитки": она была опознана и арестована белогвардейцами в Киеве, в сентябре Девятнадцатого и перевезена в Севастополь, где по приговору Военно-полевого суда повешена. Но ходили упорные слухи, что Маруся осталась жива. Говорили, что ее, как советскую разведчицу, уже в 1921 году отправили в Париж – продолжать дело всемирной революции. Уверяли, что видели ее там среди людей, связанных с убийством Симона Петлюры. Уже в 1920 году в армии Махно появляется новая атаманша Маруся – "тетка Маруся", которая командовала конным махновским полком около года. Этот полк совершал рейды по тылам "красных", действовал на Полтавщине, в районе Запорожья, на Черниговщине. Однако эта Маруся никакого отношения к Марусе Никифоровой не имела, хотя многие исследователи их путают. Какую фамилию носила "вторая" Маруся, неизвестно… Но недавно краевед В. Гузий написал, что у "тетки Маруси" была то ли кличка, то ли фамилия "Черная" и родилась она в селе Басань. Известно, что в октябре 1920-го Маруся Черная пустила под откос советский эшелон с войсками у Нежина. Вторая Маруся погибла в бою с "красными" летом 1921 года на юге Украины. Еще одна атаманша Маруся водила украинских повстанцев в бой против "коммунии" в районе Чернобыля–Радомышля–Овруча в 1919 году. Это была сторонница Симона Петлюры, бывшая учительница, двадцатипятилетняя Маруся Соколовская. Брат ее Дмитрий Соколовский, повстанческий атаман, был убит "красными" летом 1919 года. Маруся возглавила отряд брата, который назвала Повстанческой бригадой имени Дмитрия Соколовского. В конце 1919 года ее повстанческий отряд из 800 человек был разбит частями 58-й советской дивизии. Марусю и ее жениха – атамана Куровского взяли в плен и расстреляли. Была и четвертая бандитка Маруся – в армии атамана Антонова, что поднял восстание на Тамбовщине в 1921 – 1922 годах. Но это тоже была "не та" Маруся. Тамбовскую Марусю звали атаманшей Марией Косовой. Она "прославилась" своим взрывным характером и жестокостью. Севастопольские офицеры хорошо помнили "кровавую Марию" – одну из организаторов "Варфоломеевской ночи" – расправы над морскими офицерами в Крыму. В эту ночь анархистами и озверевшими матросами были расстреляны, утоплены, заколоты штыками сотни безоружных людей. Но вернемся к нашей героине. В Бога она не верила, черту, возможно, служила. Маруся спокойно встретила смерть, жалея только о том, что не "пустила под лед" своих палачей еще в январе Восемнадцатого. Таков итог жизни личности неординарной, которая возомнила, что в праве судить и карать. Дочь офицера, сама офицер, убийца офицеров и жертва офицеров – невероятная цепочка, созданная логикой классовой борьбы.

Ссылки: