"Мы не знали, что это даст..."-(Зернов П.М. об атомной бомбе)

Источник: Книга конструктор Н.Л. Духов и его школа. 

Генерал П. М. Зернов - первый директор атомного объекта, в будущем замминистра среднего машиностроения -в кругу коллег говорил в начале работ над атомной бомбой:

- Мы тратим миллионы рублей на этом деле! А сколько еще предстоит потратить? И мы не знаем, что все это нам даст.

Будут ли оправданы расходы? Верны ли наши предположения? Кто даст гарантию, что мы идем по верному пути? Велика ответственность перед государством, и в случае неудачи велик может быть и спрос.

В послевоенные нищие годы государство тратило огромные ресурсы на осуществление задачи создания советского атомного оружия. Разработчикам программы Сталин не отказывал ни в чем, наделив их огромными полномочиями и возможностями. В стране не было отрасли, в которой широко не раскрывались бы двери после слов: "Надо Минсредмашу ", "Минсредмаш просит". Все больше тех, кто работал на заданную Сталиным программу, охватывало естественное беспокойство за успех, сомнение в результате.

Но все причастные к проблеме неудержимо продолжали начатое. Другого не было дано. В середине победного лета 1945 года И. В. Курчатов пригласил к себе начальника СКТБ Московского авиационного завода НКАП N 165 , в который входили технический и конструкторский отделы и где имелся опытный цех Виктора Александровича Турбинера . На него пал выбор возглавить конструкторский коллектив, которому было суждено материализовать идею физиков под руководством Ю. Б. Харитона . Курчатов сказал:

- Вам будет предложена интересная инженерная задача. Вы - конструктор, думаю, что с задачей справитесь. Представьте предложения, как бы вы организовали разработку конструкции объекта, отвечающего заданным требованиям. На это дается два дня. Ждем ваших соображений. Действуйте. Пожав руки, они расстались. Турбинер вспоминал: "Из весьма туманных и необычных слов Курчатова И. В. и Харитона Ю. Б. я, конечно, понял, о чем речь идет - о создании отечественного атомного устройства или бомбы, калибр которой должен быть по возможности минимальным, так как это напрямую будет влиять на мощность. Ограничения по калибру вместе с тем были связаны только с размерами бомболюка самолета.

Поэтому после этого разговора я стал частным порядком интересоваться размерами бомболюков известных бомбардировщиков, приспособленных под обыкновенные авиабомбы военных лет. Ими оказались ФАБ-500 , ФАБ-1000 и т.п. В частности, максимальный калибр известных бомб под бомболюк ( Ту-4 ) и был взят за основу всех последующих конструкторских расчетов.

В дальнейшем, при обсуждении с П. М. Зерновым организационных вопросов, он нередко говорил мне, чтобы я не слепо слушал Ю. Б. Харитона, а действовал, руководствуясь инженерным опытом и здравым смыслом. Не забывая при этом о высокой ответственности за сделанное. Я, признаться, не испытывал чувства страха или беспокойства за результат, так как имел уже значительный многосторонний опыт конструктора и испытателя. Мои выкладки понравились Курчатову.

- Я согласен работать с вами. Считайте, что вы победитель конкурса. Мы предложили дать аналогичные предложения и другим специалистам. Вы на поставленные вопросы ответили лучшим образом. Желаю успеха и в дальнейшем. С другими участниками работ я вас познакомлю позже. О будущих работах и порядке взаимодействия договоритесь с Харитоном, - сказал на прощание И. В. Курчатов".

О наименовании атомной бомбы РДС ходило такое толкование. Однажды Сталин поинтересовался:

- А как вы назовете будущее изделие?

- А Щелкин уже назвал, - опережая присутствующих, ответил Берия ,

- РДС - "Россия делает сама".

- Хорошо, - пыхнул трубкой генералиссимус, медленно двигаясь по ковровой дорожке. В дальнейшем такое обозначение носили несколько десятков изделий - ядерного оружия. Среди них были этапные изделия РДС-3 "Тройка" - с новым способом инициирования, который существенно повысил экономичность и КПД изделий этого класса. РДС-4 "Татьяна" - массовое изделие. РДС-19 - в основном для торпед и малых самолетов-снарядов .

Самым маленьким было РДС-6 "Шестерка" - первая водородная бомба, испытанная уже после смерти Сталина . Последнее изделие имело обозначение РДС-37 . "

Сороковка", положила начало принципиально новым ядерным зарядам, используемым в носителях перспективных ракетных систем. Это примерно 1955 год. Далее в силу вступила новая система чертежного хозяйства , в которой предусматривались уже другие обозначения, разделившые экспериментальные и серийные образцы, а также и типы носителей. Много позже система конструкторской документации изменялась не раз и стала относительно обезличенной. Любопытно, что даже через сорок лет академик А. Д. Сахаров , услышав упоминания о "Шестерке", "Сороковке" - изделиях, которыми он сам когда-то занимался, в ужасе воскликнул: - Вы так просто упомянули названия изделий, которые раньше произносились шепотом! Я так не могу. Нет! Давайте без цифр.

Часто участники атомной эпопеи в разговоре между собой широко применяли условные обозначения, понятные только им самим. Так, например, основной заряд называли "изделие" или "мотор". Заряд из активных материалов - "поршень" или "роза", предприятие - "объект". А сами заряды назывались условно: "Шестерка", "Сороковка" и т. д., как уже говорилось выше. Американские специалисты тоже пользовались своими условными обозначениями, например, называя заряд "приспособлением" или "штучкой", чаще "беби".

Условные обозначения существовали и в отношении руководителей разного ранга. Так, в разговоре между сослуживцами Харитона называли по инициалам Ю. Б. Некоторых других руководителей тоже: Н. А Терлецкого - Тер, В. Ф. Гречишникова - Греча, Н. Л. Духова - Дух. Были и шутливые прозвища. Например, руководителя аэродинамиков и баллистиков Василия Петровича Николаева называли Василий Спиртович, И. В. Курчатова - Борода и т. д.

Ссылки: