 |
СИСТЕМА ПЕРЕДАЧИ ДАННЫХ А-35
Рассказывает главный конструктор систем передачи Данных Ф.П. Липсман .
"После окончания Сталинградской битвы наш НИИ-20 вернулся в Москву (это не Кунцевский НИИ-20 Миноборомпрома, а Яузский НИИ-20 Минпромсвязи , позже переименованный в НИИ-244 . а ныне называющийся ВНИ ИPT - прим. авт.).
Вскоре меня вызвал заместитель директора института Григорий Петрович Казанский и попросил познакомиться с трофейной аппаратурой связи "Михаэль" . Эта радиорелейная аппаратура была разработана немцами до войны, и в период Сталинградской битвы обеспечивала связь штаба армии Паулюса с командованием. С проводной связью Паулюса наша разведка "разобралась- быстро, но с радиорелейной ничего поделать не могла. До мозолей на руках солдаты рубили все телеграфные столбы в окрестностях Сталинграда, а Паулюс почти до самой сдачи продолжат общаться с "внешним миром" через радиорелейную линию "Михаэль". Аппаратура была многоканальной, дециметрового диапазона. К сожалению, у нас в стране такого рода аппаратурой никто не занимался.
Моей лаборатории было поручено изучить ее и подготовить тактико- технические требования к отечественному аналогу. Так началась работа над первой в СССР военно-полевой многоканальной дециметровой радиорелейной линией связи .
Преимущественным направлением института была радиолокация, на направление связи необходимых людей и средств нам не давали, и я был вынужден обратиться за помощью к специалистам Института военной связи в Мытищах . К работе подключился большой коллектив этого института под руководством Василия Николаевича Сосунова , и в 1949 году мы испытали первые опытные образны линии, которую назвали по первым буквам своих фамилий "ЛиС" - Липсман и Сосунов. Вскоре была выпущена первая серийная партия, и станция получила официальный индекс Р-400 . В 1950 голу Р-400 успешно прошла государственные испытания и была принята на вооружение. В 1954 году мы получили заказ на новую военно- полевую многоканальную РРЛ и другой тематикой не занимались. Но однажды в нашем институте появился человек, изменивший планы.
В 1955 году нас посетил представитель неизвестного нам главного конструктора Кисунько - Иван Данилович Яструб . Он рассказал, что на озере Балхаш будет строиться система проверки возможности обнаружения баллистических ракет. На полигоне, на значительном удалении друг от друга намечено разместить большое количество средств будущей системы.
Все средства могут действовать только сообща, а расстояния от радиолокационных станций до командного пункта и стрельбовых комплексов - несколько сот километров. Выслушав, я понял: наша радиолиния Р-400 - это как раз то, что нужно Кисунько. Вскоре он пригласил меня на совещание. Здесь я впервые встретился с самим Кисунько , а также с Сосульннковым . Грушиным , Елизаренковым и другими конструкторами. Я рассказал о своих идеях. Понимая важность телекоммуникаций, Кисунько поддержал меня.
Спустя некоторое время вышло постановление, где я был назначен главным конструктором системы передачи данных системы "А".
Как я уже сказал, наш институт занимался радиолокацией, а моя группа - связью. Пока мы разрабатывали Р-400, нас терпели. Но когда руководство поняло, сколь обширна новая тематика, нас начали теснить, и в 1956 году, наконец, вытеснили. От НИИ-244 отпочковались две группы - Шорина по средствам помехозащиты и моя - по связи. Коллектив Шорина образовал НИИ-101(ныне - НИИ автоматической аппаратуры им. академика В.С.Семенихина) , мой коллектив - НИИ-129 (ныне - Московский НИИ радиотехнический институт) .
Сначала оба института поместили в одном здании в Уланском переулке. Но уже в октябре мы переехали в Вузовский переулок и заняли дом, где ранее находилось ЦСУ. Директором НИИ-129 был назначен Глеб Сергеевич Ханевский , а я - его заместителем по науке, главным инженером и главным конструктором СПД. По сути, я стал главным конструктором сразу двух систем - связи и передачи данных. Вопрос со связью решился довольно просто - мы ее сделали на базе радиостанции Р- 400. Система передачи данных - это была уже совершенно новая система. Почему была выбрана именно радиорелейная, а не проводная связь? Дело в том, что выкопать тысячу километров траншей в каменистой пустыне Бетпак- Дала, проложить в них провода и сделать все это за отведенный короткий промежуток времени было невозможно. Мы сорвали бы все сроки, установленные правительством. Радиорелейная система подходила наиболее всего. Сразу после переезда к нам в Уланский переулок из Генерального штаба прислали карты будущего полигона. Мы сдвинули несколько столов, разложили на них эти карты и приступили к работе. Дециметровые волны распространяются В зоне ПРЯМОЙ ВИДИМОСТИ! При высоте мачты 30 метров расстояние между мачтами из-за кривизны земли и рельефа местности будет примерно 30 километров. Сделали первые прикидки, и в том же, 1956 году, выехали на рекогносцировку. На месте убедились в правильности расчетов - необходимо построить 17 объектов передачи данных и связи. Требования к СПД были очень жесткими. Например, из миллиарда импульсов мы могли потерять только один. Главный сигнал по системе "А" на подрыв боевой части мы должны были передать с точностью до трех тысячных долей секунды. Малейшее промедление неизбежно приводило к промаху и срыву всего дорогостоящего испытания.
Наконец, проект был завершен и началось строительство объектов на полигоне. Каждая из семнадцати наших станций имела техническое помещение, мачту высотой от пятидесяти до восьмидесяти метров, дизельную подстанцию и казарму для солдат. На мачте устанавливались рупорно- параболические антенны. Возле центральной вычислительной машины располагались большой зал с аппаратурой СПД и связи. В процессе промышленного производства приходилось решать много новых для нас вопросов. Например, некоторое время никак не удавалось добиться герметичности рупорно-параболических антенн. Мы срывали график и в один прекрасный момент меня вызвали на совещание к Д.Ф. Устинову .
Твердо уверенный в том, что "разнос" будет основательный, я решил доложить, как есть, и чистосердечно признался, что с герметичностью ничего не выходит. К удивлению, Устинов выслушал внимательно и, как мне показалось, доброжелательно, а затем обратился к министру авиапромышленности П.В.Дементьеву :
- Вы же делаете герметичные баки для горючего. Так помогите им. С этими словами Дмитрий Федорович кивнул на меня. Сразу после совещания Дементьев прислал своих специалистов на наш завод в Лианозове. Они нам очень помогли, научили нас. Наконец, приступили к передачам сигналов по СПД. Работали много. Однажды пришлось дежурить у аппаратуры без перерыва около 63-х часов. Объявили так называемый кисуньковский Х-план. По плану включили всю аппаратуру системы "А", и каждый ответственный за свою систему должен был доложить о готовности прохождения проверок. Но шли задержки у одного, второго, третьего, четвертого... Их, разумеется, разрешали. Кто-то "чинился", а все остальные ждали. Так я и провел за аппаратурой около трех суток. К слову - наша система передачи данных ни разу не задержала работу и не стала причиной срыва".
Главным конструктором системы передачи данных 5Ц53 в 1960 году был назначен Фрол Петрович Липсман . Вот что рассказал он о своей разработке.
"Приступая к проекту, мы отчетливо представляли, что он должен быть иным, чем полигонный. В отличие от пустыни Бетпак-Дала, Подмосковье нельзя опутать нашими радиорелейными линиями. Кроме того, Москва и область давали огромное количество помех, и выполнить жесткие тактико- технические требования было невозможно. От радиорелейных линий мы отказались, и в эскизном проекте предложили применить для СПД кабели. Прежде всего, необходимо было понять, сможет ли кабель выполнить необходимые функции?
Опыта в этих вопросах не было, и для разработки коррекции кабелей, а также для решения ряда других вопросов мы пригласили специалистов
Центрального научно-исследовательского института связи Министерства связи. Именно кабели стали несколько позднее темой обсуждения у главнокомандующего Войсками ПВО П.Ф. Батицкого . После вступления в должность главкома Батицкий решил познакомиться с системой А-35 и собрал представительное совещание, на которое пригласил всех ведущих разработчиков. Открывая совещание, Павел Федорович громогласно заявил, что будет вести его демократично. И добавил:
- Это значит, что разрешу выступать только тем, чьи доклады мне понравятся. Настала очередь Грушина. Выступление он продумал и вел эффектно: Грушин говорил, а его помощник стоял рядом, держал в руках макет пусковой установки с противоракетой и наглядно демонстрировал то, о чем вещал главный конструктор. Наконец, Грушин дошел до операции пуска, помощник нажал кнопку и противоракета "выстрелила", немного отделившись от макета. Восхищенный Батицкий воскликнул: Здорово! Один зубы заговаривает, а другой стреляет! Дошла очередь до меня. Не имея макета, я сказал:
- Мне демонстрировать нечего, так как все мое хозяйство зарыто в землю. Батицкий: - А если кабель крысы перегрызут? Я ответил: Не перегрызут - кабель в свинцовой оболочке. Батицкий не унимался: Есть такие крысы, что и в свинцовой оболочке перегрызут. Мне ничего не оставалось, как ответить: - Ну, тогда мы заведем котов.
По проекту объекты будущей системы А-35 должны были размещаться вокруг Москвы. Соответственно, и мы решили построить СПД по кольцевому принципу -от вычислительного центра до вычислительного центра. Ответные сигналы от объектов тоже вводились в кольцо и должны были двигаться тем же направлением, что и основные.
Составив схему, мы тут же поняли, что она нежизнеспособна, так как нет аппаратуры, которая не выходила бы из строя. Возникла необходимость решить еще две главных проблемы: сделать так, чтобы обслуживающий персонал сразу узнавал, где и что сломалось, и ввести резерв, всегда готовый к подключению. Так была разработана система телеуправления и телесигнализации (ТУТС), а впоследствии на пункте управления СПД было смонтировано большое табло, на котором отражалась вся информация о поломках и неисправностях. Кольцо имело и еще один недостаток: при преднамеренном нападении или случайных действиях достаточно в одном месте перебить кабель, чтобы вывести из строя всю систему. Поэтому мы создали систему живучести, состоящую из секторов и внутреннего кольца.
Это позволяло уверенно передавать сигналы при повреждении внешнего кольца. Были случаи, когда трактористы в поле перепахивали наш кабель, но система тут же переключалась на резервную и сбоев не происходило. Введенные в кольцо необслуживаемые усилительные пункты (НУПы) мы закопали глубоко под землю, сделав их неуязвимыми".
Ссылки: