Беломорканал

Это позже Беломорско-Балтийский канал превратился в дешёвые папиросы с размытой картой на пачке. Пачка, вернее, рисунок на ней стал источником многочисленных анекдотов, вроде истории с лётчиками, что забыли планшет с картой и летели по пачке "Беломора". Канал знаменит до сих пор - едкой табачной славой. Есть разве папиросы "Кузнецкстрой" или "Магнитка"? Беломорско-Балтийский канал строили с 1931 по 1933 год и назвали именем Сталина (в 1961 году это имя с названия отвалилось). А вот в начале 1930-х о канале только и говорили. Во-первых, это был "первый в мире опыт перековки трудом самых закоренелых преступников-рецидивистов и политических врагов", - как писали в газетах. Во-вторых, об этом говорили открыто. Потом говорить о труде заключённых стало не принято. А тогда писали книги и ставили пьесы - погодинских "Аристократов", к примеру. Есть странный и страшный текст, детектив-нуар, где герой падает в тихий омут безумия, потому что жизнь пошла криво. Всё подмена, всё зыбко (куда страшнее, чем в незатейливой истории человека, попавшего в Матрицу). И мальчик-герой всё время промахивается - в выборе друзей и в боязни врагов, мечется по дому, по городу, и дальше, дальше? Зло заводится в тебе как бы само по себе, шпион появляется в квартире так - от сырости. Будто следуя старинному рецепту, разбросать деньги и открыть дверь. И на третий, третий обязательно день - вот он, шпион, готов. Тут как тут. Потом мальчик спрашивает человека в военной форме, откуда взялся его загадочный фальшивый дядя. "Человек усмехнулся. Он не ответил ничего, затянулся дымом из своей кривой трубки, сплюнул на траву и неторопливо показал рукой в ту сторону, куда плавно опускалось сейчас багровое вечернее солнце". Шпионы всегда приходят со стороны заката, оттуда, из Царства мёртвых. Герой - человек без возраста. Он взрослый в детском теле. К тому же он, как герой античного романа, не меняется, а только искупает ошибки. Будто в награду за желание умереть, мир возвращает мальчику отца - с увечным пальцем и шрамом на виске, но живым - его выплёвывает Беломорско-Балтийский канал. В тексте прямо об этом не говорится, но адрес села Сороки , откуда пишет отец, села, которое стало в 1938-м городом Беломорском , с каким-нибудь другим адресом спутать сложно.

Это, кто не помнит, "Судьба барабанщика". Повесть Аркадия Гайдара, написанная в 1939-м. Канал, а точнее - Беломорско-Балтийский канал был стройкой поизвестнее Днепрогэса (его закончили строить годом раньше).

Летом 1933-го 120 писателей во главе с Максимом Горьким приехали на строительство канала, чтобы потом написать о нём книгу. Месяцем ранее туда приехал Пришвин , в результате написавший роман "Осударева дорога".

"Осударева дорога" напечатана тогда быть не могла и увидела свет только в 1957 году. А вот книга о Беломорско-Балтийском канале вполне себе была напечатана. Правда, огромный 600-страничный том писали не 120 путешественников, а 36 человек. Иллюстрировал книгу Родченко [ 96 ]. Шкловский , поехавший туда отдельно (а набор имён был подходящий - Алексей Толстой , Михаил Зощенко , Ильф и Петров , Бруно Ясенский , Валентин Катаев , Вера Инбер , Дмитрий Святополк-Мирский и пр.), так вот Шкловский, судя по всему, сам ничего не писал. Он был приглашён (это то самое приглашение, от которого нельзя отказаться) как "гений монтажа". В коллективе авторов Шкловский подписан чуть не под каждой главой, но выделить среди результата "бригадного метода" что-то присущее лично Шкловскому, найти элемент стиля, оборот речи, лично ему присущий, нельзя. Монтажа там было достаточно, и монтаж был профессионален. В начале 1930-х всё монтировалось довольно лихо, и, отмотав один год назад, среди записей в "Чукоккале" можно обнаружить:

"Вера Торгсинбер

Карьерий Вазелинский,

П. А. Правленко

без. Прин. Цыпин

1932". А ещё там значится следующий каламбур:

"Эпоха переименована в максимально-горькую.

Тоже не Виктор Шкловский" 1 84. Вообще, канал в советской мифологии - очень странный и интересный объект. Управление водой, водяная цивилизация (как писали историки - "гидравлическая"). Отчего на слуху нет книг, посвящённых рукотворной реке как символу повелевания водами, - неизвестно. А ведь тут-то и заключена какая-то великая русская загадка - канал или плотина приносит страшные бедствия, затопляется очередная Матёра, и вдруг рукотворная река на следующее утро оказывается обычной, будто спало какое-то наваждение. Пока лучшее произведение, предсказавшее судьбу каналостроения в России, - "Епифанские шлюзы" Андрея Платонова , где есть всё - надежда и ошибка, любовь и страх, а потом и вовсе безвестная гибель. Каналы оказываются, наряду с гидроэлектростанциями, в числе главных строек коммунизма. Канал возвращает мифологию ко временам древним - египетским и вавилонским. При этом Беломорканал - довольно сложное и очень остроумное (по крайней мере, с инженерной точки зрения) сооружение. Это, кстати, одно из немногих сооружений, построенных по плану, в срок - с 16 октября 1931 года по 20 июня 1933-го. Перед писателями, кстати, на стройку съездил сам Сталин. Есть знаменитые кадры, снятые на палубе, - на них понемногу исчезают в мутной реке Лете-ретуши спутники вождя. Глядь - и вместо какого-нибудь наркома уже палубная надстройка или деталь пейзажа. Книга, о Беломоранале , которую создали советские писатели, была сделана так же - точно и в срок, прямо в руки делегатам XVII съезда ВКП(б) . Этому съезду она, собственно, и посвящалась. Книгу сдали в набор 12 декабря 1933-го, а 26 января 1934 года она уже лежала в Кремле. Изданий, правда, было два - одно для широкого распространения, тиражом 80 тысяч экземпляров, и особое - тиражом четыре тысячи, но куда более роскошное. Потом вышло то, что обычно бывало в ту пору. Имперской фундаментальности всегда мешают реальные биографии. Солженицын писал по этому поводу: "Книга была издана как бы навеки, чтобы потомство читало и удивлялось, но по роковому стечению обстоятельств большинство прославленных в ней и сфотографированных руководителей через два- три года все были разоблачены как враги народа. Естественно, что и тираж книги был изъят из библиотек и уничтожен. Уничтожали её в 1937 году и частные владельцы, не желая нажить за неё срока. Теперь уцелело очень мало экземпляров, и нет надежды на переиздание." 185ф Но с последним замечанием Солженицын поторопился. Книга эта была переиздана, я её видел и держал в руках. В пору своей работы книжным обозревателем я дивился толстому тому под названием "Беломорско-Балтийский канал имени Сталина. История строительства 1931-1934 гг." под редакцией М. Горького , Л. Авербаха и С. Фирина , но что удивительно: в этой книге, републикованной в конце 1990-х, не было сведений об издателе, то есть выходные данные там были, но - 1934 года, из старого издания [ 97 ]. (Сейчас оригинал продают библиофилам по 12-18 тысяч рублей - в зависимости от сохранности.) Краевед и книжный обозреватель Андрей Мирошкин написал об этой книге: "Вообще, книга о Беломорканале стала в каком-то смысле апофеозом того "романа", который развивался у советских писателей 20-30-х годов с чекистами всевозможных рангов. Вспомним: завсегдатаем литературных кафе был Я. Блюмкин , Маяковский водил дружбу с Аграновым , Есенин ради острых ощущений ходил на ночные экзекуции. Суровый, бесстрашный и беспощадный к врагам чекист становился главным героем советской романтической литературы. Что поделать: все прочие персонажи-романтики оказались контрреволюционерами! Авербах и его товарищи по РАППу вскрыли классовую сущность гумилёвских конквистадоров и блоковских рыцарей. Идеальным героем революционного романтизма должен был стать чекист. И он им стал. Книга о Беломорканале - своего рода гимн ОГПУ и его тогдашнему руководителю Генриху Ягоде . И гимн, увы, весьма талантливый".

Главы книги носят патетические названия: "Страна и её враги", "Темпы и качество", "Добить классового врага" и др., но содержание главы не всегда соответствует заголовку. В книге чередуются очерки о чекистах, строителях, о всевозможных ударных вахтах и кампаниях (против лодырей, очковтирателей), очерки-монологи (перековавшийся аферист, стрелок ВОХРа), а также очерки научно-популярные, где рассказывается, допустим, о принципах шлюзования судов или о минеральных ресурсах Карелии. Описания "трудовых будней" на редкость скучны и однообразны. "Технические" эпизоды интересны лишь с познавательной точки зрения. Лучше и ярче всего написаны биографии чекистов, инженеров и рабочих-ударников. Здесь как-то забываешь о соотношении правды и вымысла, о том, кому посвящена эта хвалебная песнь. Сухой, динамичный, в меру образный, информативно насыщенный стиль: закат эпохи конструктивизма, этого советского западничества. Местами просто отличный текст - своего рода упоение цинизмом, помноженным на литературный талант. Всё-таки лучшие человековеды страны работали. <...> Открытие канала описано, как и полагается, в самых мажорных тонах. Первый прошедший по маршруту пароход назывался, разумеется, "Чекист". Завершает книгу живописнейшая утопия в гидротехническом вкусе. Конец тридцатых годов. Москва принимает корабли пяти морей. Весь город прорезан каналами, на площадях бьют фонтаны, шелестят листвой парки. Царство прохлады, влаги, свежести! Оно должно было возникнуть в столице после постройки канала Москва - Волга и нескольких водных коммуникаций в черте города. Но мечтам о "социалистической Венеции" не суждено было сбыться в полной мере. И "книги века" о других грандиозных стройках сталинской эпохи, к написанию которых призывал в 1934-м Максим Горький, так и не были созданы" 1 86ф.

Ссылки: