Пока Лили за границей, Маяковский хотел жениться на Полонской

Замужество Татьяны означало, что парижская глава в жизни Маяковского завершилась. Возможно, единственным положительным следствием этого события стало то, что Маяковскому больше не нужно было вести двойную сентиментальную бухгалтерию, на которую его вынуждали параллельные связи с Татьяной и Норой : в начале 1930 года отношения с Норой упрочились, а после отъезда Лили и Осипа в Берлин вступили в решающую фазу. Брак Норы к этому времени был чисто формальным, а отношения с супругом "хорошие, товарищеские, но не больше". " Яншин относился ко мне как к девочке, не интересовался ни жизнью моей, ни работой. Да и я тоже не очень вникала в его жизнь и мысли". Но, несмотря на то что сам Яншин не был образцовым супругом, Нору мучила мысль о том, что она предает его, встречаясь с Маяковским, тем более что они часто проводили время втроем: ходили в театр, на скачки, в рестораны, играли в карты. Яншину настолько льстило общество Маяковского, что он закрывал глаза на явно теплые чувства, проявляемые тем по отношению к его жене. Если Яншин предпочел проглотить досаду, то "семья" Маяковского, которая знакомство с Норой и спровоцировала, эти отношения одобряла - при условии, что они не нарушают правило Лили: "внебрачные" связи поддерживаются только вне дома. Поэтому ночевать Нора оставалась только в рабочей комнате Маяковского в Лубянском проезде.

Однажды, когда Лили и Осип уехали в Ленинград и Яншин тоже отсутствовал, Маяковский предложил ей остаться на ночь в Гендриковом. Когда Нора поинтересовалась, что скажет Лили, если вернется утром и обнаружит ее в квартире, Маяковский ответил: "Она скажет: Живешь с Норочкой? Ну что ж, одобряю". Норе показалось, что "ему в какой-то мере грустно то обстоятельство, что Лиля Юрьевна так равнодушно относится к этому факту", будто "он еще любит ее, и это в свою очередь огорчило меня самое".

У Лили были любовники, у Осипа - Женя , у Маяковского - Нора. Это считалось нормальным, пока ничего не угрожало основам "семейной жизни".

Когда Лили захотела, чтобы отношения Маяковского с Наташей Брюханенко прервались, она мотивировала это фразой: "Мы все трое женаты друг на дружке и нам жениться больше нельзя - грех", - и данный тезис все еще оставался в силе.

"Мне казалось, что Лиля Юрьевна очень легко относилась к его романам и даже им как-то покровительствовала, как, например, в моем случае - в первый период, - комментировала Нора. "Но если кто-нибудь начинал задевать его глубже, это беспокоило ее. Она навсегда хотела остаться для Маяковского единственной, неповторимой".

Прошло пять лет с тех пор, как Лили прекратила физические отношения с Маяковским, и он по крайней мере дважды был готов оставить свою "кисячью-осячью семью", чтобы создать собственную. Для Маяковского не было тайной: в обоих случаях - и с Наташей и с Татьяной - ему тем или иным способом помешала Лили, и он понимал, что, пока находится под ее наблюдением, ему не удастся прекратить их совместную жизнь в Гендриковом. Поэтому, когда Брики уехали за границу, Маяковский поспешил сделать Норе предложение; если бы она согласилась, он смог бы через два месяца, к возвращению Бриков, поставить Лили перед свершившимся фактом.

Нора в это время забеременела от Маяковского и сделала тяжелый аборт, что, по-видимому, ускорило предложение выйти за него замуж. (Любопытно, что за несколько месяцев до этого Женя , у которой случилась внематочная беременность, тоже сделала аборт, - интересно, как бы реагировала Лили, если бы ее "зверики" одновременно стали отцами...) Но Нора медлила с ответом, ей было трудно решиться на развод с Яншиным; и она пообещала Маяковскому, что станет его женой, "но не теперь". Нерешительность Норы объяснялась не только ее молодостью и робостью, но и резкими перепадами настроения Маяковского и его деспотическим желанием владеть ею безраздельно. Она должна была постоянно повторять, что любит его, в противном случае его одолевали страшные приступы ревности. Каждый день он ожидал ее в кафе рядом с театром, и, опаздывая, она видела одну и ту же картину: за столом в широкополой шляпе сидит Маяковский, сложив руки на набалдашнике трости и уперев в них подбородок, в ожидании ее он не сводит взгляда с двери. Нора испытывала неловкость, но ситуация была неловкой и для Маяковского, который стал посмешищем в глазах официанток: хмурый тридцатишестилетний мужчина часами ждет актрису, которая почти вдвое моложе его. Но когда Нора попросила его не назначать встречу в кафе, потому что она не могла обещать, что придет вовремя, он ответил: "Наплевать на официанток, пусть смеются. Я буду ждать терпеливо, только приходи!" Наглядным примером эгоцентризма и эгоизма Маяковского было и его нежелание понимать, почему Нора после аборта отказывает ему в близости. Она пыталась объяснять, что это вызвано временной депрессией и что если он на какое-то время оставит ее в покое и не будет реагировать "нетерпимо и нервно" на ее "физическое равнодушие", то вскоре все будет как и прежде. "А Владимира Владимировича такое мое равнодушие приводило в неистовство. Он часто был настойчив, даже жесток", - вспоминала Нора.

Сексуальная сторона "играла очень большую роль" в их отношениях: "Отсюда - такое болезненное нервное отношение Владимира Владимировича ко мне. Отсюда же мои колебания и оттяжки в решении вопроса развода с Яншиным и совместной жизни с Маяковским". В ожидании "решения вопроса" они стали искать жилье, где могли бы жить вместе, - по словам Норы, они хотели две отдельные квартиры на одной лестничной площадке.

"Конечно, это было нелепо - ждать какой-то квартиры, чтобы решать в зависимости от этого, быть ли нам вместе, - вспоминала Нора, "но мне это было нужно, так как я боялась и отодвигала решительный разговор с Яншиным, а Владимира Владимировича это все же успокаивало".

Поскольку Федерация советских писателей строила дом напротив Художественного театра, Маяковский связался с секретарем союза - тем самым Владимиром Сутыриным , который от лица союза подписал статью Маяковского в "Комсомольской правде" в связи с нападками на Лили и Осипа. Он объяснил, что не может больше жить в Гендриковом, и поэтому ему нужна квартира, желательно до того, как Лили и Осип вернутся из-за границы. Узнав, что ранее осени устроить это невозможно, он ответил: "Ну, что же, я сделаю иначе: я что-нибудь найму, а осенью условимся, что ты мне дашь поселиться в отдельной квартире".

Ссылки: