Мануйлов Виктор Андроникович (Вспоминания Л. Кумпан)

Раз уж я упомянула свою детскую библиотеку, то хотелось бы назвать еще одно имя, чтобы оно прочно осело в среде незабвенных "стариков", - имя Виктора Андрониковича Мануйлова, которого в те же годы, в той же библиотеке, где я дневала и разве что - не ночевала, Бог привел вести Пушкинский кружок . А я, конечно, туг же и записалась в этот кружок. На наши доморощенные пушкинские вечера Мануйлов приглашал дважды свою приятельницу, актрису Наталию Георгиевну Семенову-Волотову . Я ее запомнила. Через семь лет я встретила эту актрису уже в роли матери Глеба Семенова , и для меня эта встреча стала наглядным доказательством, что "мир тесен". Тогда, в детстве, я, вероятно, могла бы запомниться Виктору Андрониковичу Мануйлову, ибо являлась на занятия Пушкинского кружка, в одной руке волоча по снегу нотную папку, а в другой кроме портфеля сжимая огромную книгу одного очень остроумного американца. Это был чуть ли не первый, изданный в 1920-х годах, в свободно-шутливо-назидательной манере написанный учебник для... начинающих летчиков (!). Я и сама тогда только и ждала того момента, когда мне исполнится семнадцать лег и я смогу выйти на летное поле (!!). Выбрав позднее геологию, я, заметим, не очень далеко ушла от своей детской мечты. Виктора Андрониковича ничуть не смущали мои экстравагантные пристрастия. Он говорил, что я ему напоминаю Марину Раскову , и обещал взять как-нибудь в Москву и познакомить с ее "милым, интеллигентным семейством". Но когда на новом витке жизненных обстоятельств мы встретились с Виктором Андрониковичем (через десять лет!), он не помнил уже ни меня, ни библиотеки, ни Пушкинского кружка, и только имя Марины Расковой ему смутно подсказывало, что я не фантазирую. Впрочем, и я уже ушла в своих мечтах достаточно далеко. В последние десять-пятнадцать лет своей жизни Виктор Андроникович почти ослеп. Встречая его, я обычно произносила: "Здравствуйте, Виктор Андроникович! Я - Лена Кумпан. Вы меня помните?!." Он любезно откликался, и мы коротко или более-менее пространно беседовали "о вечности, о славе, о любви"... Но однажды (дело было в Коктебеле весной 1979- го), окликнув таким образом Виктора Андрониковича, я получила в ответ восторженно-благодарное: "Здравствуйте, здравствуйте!.. Очень рад!.. И спасибо большое за прекрасные комментарии к Волошину!.." Тут мне пришлось признаться Мануйлову, что нас много - нас трое... Три сестры Кумпан! И что комментарии к Волошину, увы! - не мои. Это работа моей умненькой сестры Ксаны (вот она, школа Ю. М. Лотмана!). Удивлению Виктора Андрониковича не было предела... Как- то, уже в конце 1970-х, Виктор Андроникович пригласил меня в гости, чтобы подарить свою библиотеку по истории Петербурга. "Выбирайте все, только с автографами оставьте!" - распорядился щедрый хозяин, который славился своим бессребреничеством и раздаривал собранные им библиотеки налево и направо. Известно, что свою "лермонтовскую" библиотеку он подарил Тарханам, что-то - Пушкинскому Дому, но все равно и остававшиеся книги выживали его из квартиры, а ведь у него была астма, которую раздражала книжная пыль. Книжные стеллажи были втиснуты даже в ванну! Квартира была коммунальной, и как это терпели соседи - уж не знаю... Виктор Андроникович, бедный, задыхался в астматических приступах и уже тогда все чаще предпочитал жить в комаровском Доме творчества. Там я и встречалась с ним позднее, вплоть до его последней болезни и последней больницы. А в тот раз, явившись по приглашению хозяина на 4-ю Советскую в дом 31, в квартиру 12, я получила от Виктора Андрониковича редчайшие книги, в том числе почти полного Николая Павловича Анциферова . Вернувшись домой, я обнаружила, что таки прихватила от жадности один анциферовский автограф, и бросилась звонить обманутому дарителю. "Ничего страшного, - отозвался он. - Оставьте себе, я потом подпишу вам эту книжку еще и от себя". Об Анциферове я к этому времени знала уже много. Мне рассказывали о нем не раз и Эльга Львовна Липецкая, и Владимир Григорьевич Адмони, и книги его были почти все прочитаны. Но одно дело - прочесть в библиотеке, другое дело - иметь! До первого переиздания "Души Петербурга" было еще далеко.

Ссылки: