"Звезда" В.П. Некрасова в Союзе писателей закатилась

Вернемся в 1958-й, в мае этого года тетка решилась на следующий "разведывательно-аналитический" вывод: ""Звезда" моего племянника в Союзе писателей что-то закатилась. То он был в президиуме, в правлении, был заместителем председателя Союза украинских писателей - а теперь его нигде нет! Почему - не знаю. Они же от меня все скрывают. Возможно, что это потому, что когда шло это омерзительное улюлюкание против Пастернака , мой племянник молчал как рыба и нигде не показывался. Уж очень было мерзко. Люди, которые "романы не читали", да и Пастернака как писателя мало знали, вдруг все вызверились и пошли его травить. А писатели хороши! Выкинули Пастернака из Союза писателей и требовали, чтоб из СССР его выгнали! <...> Но то, что я пишу о моем племяннике, это мое предположение. Он со мной не разговаривает".

Объективности ради стоит отметить, что "звезда" В.П. Некрасова в Союзе писателей Украины начала закатываться лет за десять перед этим. Причины тому сам писатель раскрыл в очерке "А.Е. Корнейчуку - 80 лет", вышедшем в 1985-м. Виктор Платонович отказался еще в 1949 году, будучи заместителем председателя правления Союза писателей Украины А.Е. Корнейчука , участвовать "в очистительной кампании по борьбе с космополитизмом ": "С этого дня отношение ко мне в Союзе писателей резко изменилось".

В сентябре 1958-го С.Н. Мотовилова сообщила о весьма полезном знакомстве ее племянника: "Я не выношу вообще читать о колхозах, я их не знаю, и вообще там бывает много подлизывания. Но Тендрякова я прочла с интересом. Это Викин приятель, они жили с ним вместе в [подмосковной] Малеевке зимой. Он моложе Вики на тринадцать лет. Когда я прочла его первую вещь, я написала ему, чтоб он берег свой талант, не шел на уступки. Он мне не ответил. Вика его устыдил, и тогда он мне написал. Сейчас он гостил у Вики неделю или десять дней. Зашел с Зиной ко мне и очень наивно сказал: "Я сам понял, что должен (?) к Вам зайти". Мы с Зиной расхохотались. <...> Я думала, что Тендряков простой крестьянин, а оказывается - сын прокурора, современного, конечно. Он кончил Литературный Институт, но ему, как и большинству наших писателей (и Вике), не хватает общей культуры".

В том же месяце Лозанна получила такие светские новости и горестные переживания от С.Н. Мотовиловой:

А как понравились Вам воспоминания Вики об Италии? Тут все в восторге. Зина приносит мне письма его читателей. Один писатель из Ленинграда пишет, что хотя большинство его знакомых еще на даче, но все, кого он встречает в Ленинграде, уже прочли Викины очерки и "в восторге". Из Москвы пишут, что после Викиных очерков другие очерки о путешествиях стали "не читаемы", говорят, что это возвращение к хорошей публицистике XIX века, и сравнивают его ni plus ni moins* с Герценом! И всем, кому я давала это читать, они кривятся. * "Ни больше ни меньше".

<...> Для Зины в день ее именин 24 сентября самое главное, конечно, чтоб Вика был дома, и это же главное для всех их гостей. Все хотят видеть "знаменитого писателя". А он норовит в этот день куда-нибудь уехать или уйти, так как не любит Зининых гостей, наших старых знакомых. В прошлом году за пять дней до Зининых именин он улетел в Москву. Не потому что у него было дело или его вызвали, а просто так. Ну и агонизировала же я! Прилетел 24-го, в пять часов вечера, ну а если бы была нелетная погода?

<...>Знаешь сказку Андерсена? Был милый мальчик, любил свою бабушку, вдруг злая фея бросила ему осколок зеркала, и он невзлюбил свою бабушку и всех близких. Вот это в каком-то возрасте произошло с Зиниными детьми. Все домашнее им сделалось противным. Мне казалось, что у меня с Викой были всегда хорошие отношения, никаких ссор у нас никогда не случалось.

Вдруг, когда ему было уже двадцать восемь лет (до этого возраста он ведь не уезжал из дома), он мне заявляет: "С тех пор, как я помню себя, я всегда тебя ненавидел". Потом эту же фразу он мне повторил, когда ему было уже тридцать восемь лет. Это счастье, что нам удалось разъехаться. За девять лет, что я живу одна, он ни разу не заходил ко мне, а на улице, когда встречаемся, не здоровается. Ты, верно, должна его понять, ты ведь тоже писала маме, что я отравляла твою жизнь дома.

В октябре 1958-го в Лозанну ушли очередные "разведывательные данные":

Милая Вера.

<...> Я сейчас кончила читать Кочетова "Братья Ершовы". Это Зина мне подарила, а я хочу тебе послать. Зина советует - лучше не посылать, тебе не будет интересно. Один критик писал Вике, что навряд ли будут рецензии на Викино "Первое знакомство", "так как весь фимиам ушел на восхваление Кочетова". Ну, меня, конечно, заинтересовало: что это за книга, на которую ушел "весь фимиам" наших критиков. Ты знаешь, что Викиного "В родном городе" вышло всего одно издание и тираж 30 000. Это страшно мало для нас. Ну, а Кочетова, одно только издание в "Роман-газете" - тиражом 500 000!

Этот роман написан как бы в pendant ("В продолжение") "Оттепели" Эренбурга и "Не хлебом единым" Дудинцева, но только тут все наоборот.

Ссылки: