Объект * 35, опытный образец системы "Даль". Смерть Лавочкина

Здесь постоянно находились первые замы министров авиационной техники и радиоэлектроники - Сергей Михайлович Лещенко и Георгий Петрович Казанский , оба дельные и энергичные руководители. Поддерживая постоянную ВЧ-связь с Москвой, они задавали тон своим министерствам по любым вопросам обеспечения работ на системе "Даль", какие только поднимались синклитом главных конструкторов этой системы, находившихся в полном составе на полигоне. Однако, несмотря на то, что заводами-смежниками уже давно были поставлены на объект и смонтированы все входящие в систему "Даль" изделия, ее радиоэлектронную часть, состоявшую из радиолокатора и электронно-вычислительной машины, никак не удавалось заставить работать как единый комплекс. По существу, это была груда мертвого железа, и это печальное обстоятельство я имел в виду, когда отвечал министру В.Д. Калмыкову, обозвавшему нас, противоракетчиков, детским садом.

Банкротство системы "Даль" из-за некомпетентности ее разработчиков для меня не было неожиданностью, но разработчики этого еще не осознали и в качестве прикрытия подбрасывали всевозможные претензии к полигону. На одном из совещаний они при поддержке своих замов министров потребовали проложить водовод протяженностью 100 километров от Балхаша до объекга "Даль". Когда это предложение было принято, то я потребовал, чтобы от 50-километровой отметки будущего водовода была проложена и 50- километровая "нитка" до объекта * 6, где находятся уже действующие стартовые позиции противоракет системы "А". Честно говоря, сам я не додумался бы до 100-километрового водовода в пустыне из соображений экономии государственных средств. Так или иначе, но о состоянии дел на объекте "Даль" стало известно Н.С. Хрущеву , и он вызвал генерального конструктора системы "Даль" С.А. Лавочкина для доклада на Президиуме ЦК. Лавочкин доложил, что собственно ракета этой системы готова к комплексным испытаниям, задержка - за радиоэлектронной частью.

- А вы лично, товарищ Лавочкин, когда последний раз были на полигоне? спросил Хрущев. Выяснилось, что Семен Алексеевич был на полигоне единственный раз, перед началом строительства объекта "Даль", а непосредственно на объекте генерального конструктора представляет его ответственный представитель.

- Итак, товарищи, - сказал Хрущев, обращаясь к членам Президиума ЦК, - Семен Алексеевич фактически самоустранился от работ на полигоне, и поэтому дело застопорилось. А вот другой наш генеральный конструктор, - я имею в виду Кисунько, - лично, практически безвыездно, занимается своими делами на том же полигоне, и результаты у него налицо. Поэтому я предлагаю: объявить товарищу Лавочкину выговор и обязать его лично возглавить работы на полигоне, пока не будут получены положительные результаты испытаний системы "Даль". Это происходило летом 1960 года.

Семен Алексеевич перед вылетом на полигон разыскал меня и предложил встретиться, - благо, я как раз оказался в Москве. Семен Алексеевч был обеспокоен тем, что мы не оформили нашу договоренность о нецелесообразности разработки в его ОКБ варианта противоракеты для системы "А" с вертикальным стартом.

- Чтоб ко мне не было претензий от бюрократов из ВПК, - пояснил он, предлагая мне подписать совместный документ по этому поводу. Хватит с меня выговора от Президиума ЦК.

После краткого, не лишенного юмора рассказа о состоявшемся вызове его в ЦК Семен Алексеевич заметил:

- Представляю, в каком парадоксальном положении окажется первичная парторганизация, когда я в соответствии с уставом обращусь к ней с заявлением о снятии с меня выговора, вынесенного Президиумом ЦК. Уникальнейший случай!"

После прибытия Семена Алексеевича на полигон подчиненные решили порадовать его пуском ракеты-перехватчика по воздушной мишени без участия радиолокатора наведения: вместо него для слежения за целью и перехватчиком были использованы кинотеодолиты, по данным которых перехватчик был выведен радиокомандами с земли в зону захвата цели головкой самонаведения. Цель была захвачена головкой, и был осуществлен успешный перехват цели в режиме самонаведения. Это было убедительное доказательство того, что созданный в ОКБ Лавочкина перехватчик для системы "Даль" в полном порядке и вся загвоздка в радиоэлектронике, за которую отвечает НИИ из министерства Калмыкова. Выходит, что Лавочкин отхватил в ЦК выговор, по праву принадлежащий, может быть, самому Калмыкову. На радостях по случаю удачного пуска ракеты в "домике Лавочкина" на берегу Балхаша был организован скромный ужин с символической бутылкой коньяка на пять человек: Лавочкин, его помощник Закс, замминистра Лещенко, начальник полигона Дорохов и его зам по НИИР Трофимчук. У всех было приподнятое настроение, между тостами шутили, в тостах поздравляли Семена Алексеевича с успешным пуском. Лещенко "поздравил" его необычным закруглением тоста:

"И все же ты, Семен Алексеевич, не конструктор, а г-но. Семен Алексеевич, услышав слово, которое сам никогда не употреблял, по инерции выпалил:

- То есть как это? г-но?

- А так, что ты ни разу не сидел. Вот я, к примеру, не конструктор, а сидел, и даже с самим Андреем Николаевичем Туполевым . В омской шарашке . И сидели мы ни за хрен. А тебя, Семен Алексеевич, только выговорочком пожурили, хотя во времена оные был бы ты удостоен не выговора, а тюряги. По всему видно, что ты даже сейчас мыслишь как конструктор летательного аппарата, а не генеральный конструктор системы. Понимаешь? Системы!

Это тебе не В-300 под крылышком КБ-1.

Наступило неловкое молчание, и для его разрядки Трофимчук задал вопрос:

- Сергей Михайлович, если не секрет, - за что вы сидели?

- Я же ясно сказал: ни за хрен. Но если вас интересуют подробности, то вкратце дело выглядело следующим образом. См. Рассказ С.М. Лещенко о том, как его посадили за строительство ЧТЗ

На этом месте своего рассказа Лещенко посмотрел на часы и сказал:

- Время уже позднее, Семен Алексеевич прямо с самолета - на газик, нахлебался нашей пылищи, жарищи, к тому же надо учесть и эмоциональные нагрузки. Поэтому, товарищи, пора дать возможность ему хорошо отдохнуть, пожелаем ему спокойной ночи. Никто из гостей С.А. Лавочкина, уходя из его полигонного домика с пожеланиями спокойной ночи, не мог знать, что эта ночь будет для него упокойной. В два часа ночи он скоропостижно скончался от инфаркта.

Ссылки: