Рябчиков Е. о своем аресте и лагерной жизни

Его совершенно неожиданно "взяли" с вечеринки и отвезли во внутреннюю тюрьму на Лубянке. Оттуда перевели в Лефортово , затем в Суханово , а после признания в контрреволюционной деятельности, состоящей в раскрытии авиационных секретов и восхвалении иностранной авиации, отправили в лагерь Беломорканала . Его били, но подписал он это дикое признание только тогда, когда ему показали ордер на арест матери. "Вредитель" Женя был любимцем авиаторов. А.С. Яковлев , Г.Ф. Байдуков , А.Н. Туполев , М.М. Громов , М.В. Водопьянов , В.К. Коккинаки , С.Н. Анохин - таков круг его знакомств и приятельских отношений. О большинстве из них он писал, а книга о М.М. Громове стала одной из первых его довоенных работ. В тюрьме он оказался в одной камере с А.Н. Туполевым . Тот сначала возмущался, шумел, но после допросов притих. На первом же допросе начались издевательства. Молодой следователь заставил его стоять в углу с метлой в руках и заявил, что ему, подонку и предателю, можно доверить работу лишь дворника, а не авиаконструктора. Обвинение предъявили фантастическое: продажа чертежей тяжелых самолетов, им же создаваемых, фирме Мессершмитта, которая специализировалась на производстве истребителей. После этого А.Н. подписал протокол, и его сравнительно быстро перевели в специальное КБ , прозванное в народе "шарашкой". На Беломорканале Евгений около двух лет проработал на лесоповале, и, несмотря на молодость и здоровье, начал "доходить". Спасением оказался перевод в Ухтижемлаг , где его назначили диспетчером. На заседание Особого совещания , где судили Женю, явился его давний знакомый по фамилии Кашкетин , достигший к тому времени высоких чинов. Он заявил, что знает Рябчикова очень давно, но "чекистская совесть" выше дружеских отношений, потому он настаивает на формулировке КРД, при этом считая, что пяти лет для исправления достаточно. (Позже он и сам попал в лагеря).

Ссылки: