Оглавление

Форум

Библиотека

 

 

 

 

 

Подготовка на полигоне ДОСа N 1 и "союза 10" и "союза 11", 1971 г.

Источник: Книги Черток Б.Е.- Ракеты и люди

Я пытаюсь далее изложить эпизоды из череды событий, во многом определивших путь, по которому в дальнейшем пошла наша космонавтика.

Ясным теплым утром 5 апреля 1971 года в 7 часов 30 минут мы с Бушуевым выехали с улицы Королева в свой фирменный аэропорт "Внуково-3". У цветочного магазина на проспекте Мира подобрали только что приехавшего из Ленинграда Евгения Юревича . К нам в машину он перетащил из такси зеленый ящик с запасными приборами для АРС аварийной рентгеновской системы) . На аэродроме у служебного здания уже собрались почти все главные, которым необходимо было присутствовать на Госкомиссии. В 9 часов 10 минут наш Ил-18 взлетел. В переднем салоне расположились Керимов, Бушуев, Щеулов, Бугайский, Северин и я. Юревич устроился в общем салоне, чтобы "выспаться без начальства".

Теперь можно расслабиться и любоваться землей с безоблачного неба. Внизу - типичный апрельский вид. Черные поля со сбегающими в балки и овраги белыми пятнами еще не растаявшего снега. Между голых деревьев черного леса просвечивается потемневший снег. За Уральском почему-то в степях снега оказывается гораздо больше, чем в Подмосковье. Командир авиаотряда Хвастунов для пассажиров переднего салона ввел обязательную церемонию - чай с печеньем. Через три часа полета прильнули к иллюминаторам, чтобы полюбоваться Аральским морем. В заливах под ярким солнцем сверкает ослепительно белый лед. На середине моря льда уже нет. Ярко-голубая поверхность чистой воды не потревожена ветром. В дельте Сырдарьи мутные потоки вливаются в эту чистую голубизну. Я оторвал попутчиков от созерцания тогда еще живого Арала, чтобы показать экспресс-информацию ТАСС об американском проекте большой орбитальной станции . Американцы больше двух лет вели проектные работы, втянув в них не только центры НАСА, но и многие частные фирмы, однако не спешили с реализацией. Они считали, что идея должна пройти всестороннюю научную к конструкторскую оценку, прежде чем принимать решения о строительстве станции. По отзывам американских ученых, все представленные проекты требовали очень больших вложений, при этом содержали много неясного. Ни военные, ни ученые, ни экономисты не могли привести убедительных доводов, доказывающих необходимость создания большой станции.

Северин прокомментировал мое сообщение: "Мы потому и обогнали американцев, что им всегда что-нибудь неясно. У нас неясностей в принципе быть не должно. А если они и возникнут, мы тут же получим разъясняющие указания". Все понимающе заулыбались. В Тюратаме наш самолет очень мягко "притерся" к посадочной полосе. На аэродроме я вспомнил слова Леонида Воскресенского. Когда мы с ним прилетали на полигон, он обычно говорил: "Вот мы и дома". Здесь, "дома", я не был со времен подготовки "Союза-9" для рекордного полета Андрияна Николаева и Виталия Севастьянова .

6 апреля состоялось совещание технического руководства по итогам подготовки ДОСа N 1 , который официально именуется 17К N 121 , и кораблям 11Ф615А8 , которые по другой индексации называются 7К-Т N31 и 7К-Т N32 .

В будущем для открытых публикаций - "Союз-10" и "Союз-11" .

Совещание открывает и ведет Шабаров . Ведущие конструкторы Юрий Семенов - от Подлипок - и Владимир Палло - от Филей - докладывают о ходе работ по подготовке всех трех объектов. От воинской части полигона комментарии дает заместитель начальника первого управления полковник Владимир Булулуков . На полигоне первое, королевское, управление после гибели Евгения Осташева в течение девяти лет возглавлял Анатолий Кириллов . В 1967 году он был переведен на "десятку" заместителем начальника полигона Александра Курушина и вскоре получил звание генерал-майора. Начальником первого управления стал бывший заместитель Кириллова полковник Владимир Патрушев, а его заместителем - полковник Владимир Булулуков. В 1975 году Патрушева перевели в ГУКОС и начальником первого управления стал Булулуков. По ДОСу уже разобрали 182 замечания. Из них 10 допущено, 20 еще находятся в стадии устранения, остальные закрыты доработками или заменой приборов. В целом все более-менее благополучно. Через сутки можно ДОС допустить к заправке.

График дальнейших работ с учетом транспортировки на вторую техническую позицию для стыковки с ракетой-носителем мы можем планировать, ориентируясь на пуск 19 апреля 1971 года. Корабли N 31 и N 32 в хорошем состоянии. 31-й может быть подан под заправку с тем, чтобы в день запуска ДОСа космический корабль был состыкован с ракетой- носителем и готов к пуску 22 апреля. Юрий Семенов и Владимир Палло предъявили претензии к смежникам, затягивающим выдачу окончательных заключений.

Проблема своевременного оформления заключений перед пуском любого космического объекта во все времена космической эры, вплоть до девяностых годов, была крайне острой. Ведущие конструкторы головных организаций выдергивали из каждого участника программы заключения, допускающие в полет буквально "каждый гвоздь". Если этот "гвоздь" получал замечание в процессе подготовки на заводе или на полигоне, соответствующий главный конструктор вместе с заводом-изготовителем должен был предъявить согласованное с военпредами новое заключение, в энный раз подтверждающее допуск к полету с объяснением причин замечания и описанием проведенных по этому замечанию мероприятий. После официальной части совещания долго договаривались, какие из замечаний стоит выносить на Госкомиссию.

9 апреля 1971 года Керимов открыл заседание Госкомиссии. Булулуков первым докладывал итоги испытаний станции 17К . По количеству замечании лидировала наша система ориентации и управления движением (СОУД) . Второе место заняла система дальней радиосвязи (ДРС) . Весь цикл на "двойке" занял 36 суток. Первым прибором, который заменили, была вычислительная машина "Салют", которую надлежало использовать для экспериментов по навигации. Всего было 205 замечаний, из которых 27 относились к наземному испытательному оборудованию, 145 были устранены, а остальные допущены. После доклада Булулукова, в котором он детально останавливался на заранее согласованных замечаниях, стали отчитываться ответственные представители систем разработчиков.

Первым выступил Башкин . Он отчитался за СОУД .

По системе "Игла" Мнацаканян , расплываясь в улыбке, доложил, что на этот раз замечаний нет.

- Такого быть не может! - выкрикнул кто-то с места, вызвав всеобщий смех. Георгий Геонджан отчитался за приборы фирмы Кузнецова .

Струнному акселерометру почему-то мешает солнечный датчик. Решили вместе их не включать, а с ДОСа N 2 "найти причину и устранить".

Анатолий Азаров бодро доложил, что все оптические датчики допущены без замечаний.

- А если кому-либо мешают, то сами виноваты, что не отработали простейшую защиту от помех.

Евгений Юревич пытался рассказать о работах, которые были проведены по повышению надежности гамма-высотомера "Кактус" для мягкой посадки и о перспективах АРСа, но его перебил Керимов.

- Замечания есть?

- Нет.

- Спасибо, садитесь.

- По преобразователям тока прошу высказаться товарища Шеминова.

- Допущены, замечаний нет.

- Первичные источники тока - аккумуляторы. Кто докладывает?

- Институт источников тока, Теньковцев. Замечании нет.

Совсем по-другому обращался председатель к главным конструкторам.

- Владислав Николаевич Богомолов , по системе корректирующей двигательной установки.

- Замечаний нет. Допущена к полету.

- Иван Иванович Картуков , у вас, как обычно, все в порядке?

- Пороховые двигатели САС и мягкой посадки допускаются.

- Товарищ Галин .

- Бортовой радиокомплекс имел замечания, которые допущены, а по отказам заменены приборы, заключения выданы. ДРС допускается к полету.

- Система "Заря" - Владимир Исаакович Мещеряков .

- Замечаний нет, допускается.

- Товарищ Солодов от ОКБ МЭИ .

- Аппаратура радиодальнометрии допущена, замечаний нет.

- Петр Федорович Брацлавец .

- По телевизионной системе "Кречет" замечаний нет. Допускается.

- Гай Ильич , а вы что нам скажете?

Улыбающийся Северин перечислил все разработки:

- Ассенизационные устройства, кресла, неприкосновенный аварийный запас, регенератор "Колос", костюмы космонавтов - все допущено!

- Пульты космонавтов - Сергей Григорьевич Даревский .

- Допущены, замечаний нет.

- Кто дает заключение по научной аппаратуре? - спросил Керимов, не найдя фамилии в лежащем перед ним списке.

- А, вот нашел - товарищ Новиков, Юлиан Васильевич .

- Допускается к полету, - следовал трафаретный ответ. После частных докладов последовали обобщающие.

Я доложил о всем бортовом комплексе управления, электрооборудования, системе питания, новом стыковочном агрегате и антенно-фидерных устройствах (АФУ), заверив, что все проверено, отписано и допускается к летно-конструкторским испытаниям. То же сделал Бушуев по системам жизнеобеспечения, терморегулирования и конструкции космического корабля. Бугайский Виктор Никифорович допустил конструкцию ДОСа. Представитель нашего Куйбышевского филиала Михаил Федорович Шум доложил о допуске ракеты-носителя 11К511У . Такой индекс имела заслуженная и много раз модифицированная трехступенчатая "семерка" .

Затем выступил районный инженер-полковник Исаакян Александр Ваганович - начальник головной военной приемки. Заместитель Челомея Дмитрий Алексеевич Полухин доложил о готовности ракеты-носителя УР-500К , которая в официальных документах именовалась 8К82К N 254. Всего собралось на Госкомиссии 130 человек. Из них докладывали о готовности космических кораблей и ДОСа 35 человек. Затем последовали доклады о готовности командно-измерительного комплекса, стартовых позиций, медицинской службы и службы радиационной безопасности.

Шабаров выступил с предложением разрешить заправку ДОСа и космического корабля 7К-Т N31. Начальник первого управления полигона полковник Патрушев доложил график работ, который определял пуск первой орбитальной станции 19 апреля и пилотируемого корабля 23 апреля 1971 года, "если на борту ДОСа (изделие 17К) не будет к тому противопоказаний". Керимов назначил следующее заседание Госкомиссии на 92-й, челомеевской, площадке для решения вопроса о вывозе на старт ракеты-носителя с пристыкованной станцией 17К.

Несмотря на бодрый доклад моя записная книжка была дополнена перечнем ошибок и "недоумок", за которые я поклялся сам себе по возвращении в Москву виновных "приложить носом об стол". Основные замечания касались взаимных помех систем. Не было времени и опыта отработки электромагнитной совместимости. Вильницкий и технологи завода, проделав героическую работу по созданию нового стыковочного агрегата, не подумали о его наземной защите от пыли, грязи и возможных повреждений при наземной подготовке корабля. Никакой техники безопасности, никакой защиты "от дурака"!

- Где гарантия, что чистейшие зеркальные плоскости, которые должны после стыковки образовать герметичный туннель, не будут повреждены при надевании обтекателя, а еще страшнее - при его отстреле на активном участке? И в приемный конус налетят черт знает какие ошметки, - кричал я по ВЧ-связи Вильницкому, который покорно меня выслушал, а потом попросил, чтобы его представители денно и нощно следили за девственной чистотой стыковочных плоскостей и целостностью резинового уплотнения. За ужином встретился с Дорофеевым , который приехал из большого МИКа, где, наконец, начались испытания H1 N 6Л .

- Совсем нас забыли, - пожаловался он. - Приезжайте и посмотрите на блок "А" изнутри. Не узнаете. Кабельные стволы переложили и замотали так, что никакой пожар им теперь не страшен. Приборы перетащили, где могли, подальше от взрывоопасных ТНА . Высокое начальство нас теперь не торопит. По всем расчетам мы в июле к пуску будем готовы. Работать будем с левого старта. Правый до сих пор в ремонте.

- А у нас, - похвастался я, - даже по "Игле" замечаний на Госкомиссии не оказалось, тьфу, тьфу, тьфу, чтобы не сглазить! - И я постучал по столу, накрытому белой скатертью. Стучать положено в таких случаях по дереву, а этот стол, как я потом выяснил, был облицован пластиком.

Поздним вечером только успел заснуть, как меня разбудил телефон. Звонил Сосновик.

- У нас с Башкиным срочная необходимость доложить о ЧП.

- Где ЧП"

- На 31 -м корабле.

- Этого еще не хватало. Приходите.

В течение тридцати минут в номере гостиницы разбирали ЧП, которое якобы случилось еще на заводе, но осознали опасность только сегодня и то случайно. В электрической схеме системы управления спуском (СУС) находится дистанционный переключатель (ДП) . Он имеет две обмотки: включающую и отбойную. При подаче питания на включающую основные контакты замыкаются, запитывая схему "баллистический спуск". При этом одновременно разрывается цепь питания включающей обмотки во избежание перегрева. При команде "отбой" контакты разрывают цепи аварийного баллистического спуска и восстанавливается схема управляемого спуска. При нормальном полете всегда выбран "управляемый спуск". Поэтому дистанционный переключатель отбит. Но при команде " САС " выбирается режим "баллистический спуск" и на включающую обмотку поступает команда от системы аварийного спасения. Эта же команда при наземных испытаниях идет от имитатора ракеты-носителя. При испытаниях на заводе и технической позиции эта команда давалась неоднократно. Однако по логике дальнейшей работы при имитации отделения космического корабля от ракеты-носителя дается "отбойная" команда на управляемый спуск. В эту, казалось бы, нехитрую логику впутались другие команды так, что при испытаниях обе обмотки ДП длительное время запитывались одновременно. Техническими условиями на ДП это запрещено категорически. По сведениям, поступившим от разработчиков завода "Машиноаппарат" , где главным конструктором был Катков , обмотки ДП через пять секунд перегреваются до появления дыма, а через десять - перегорают.

- Но ведь при испытаниях этот ДП работал, замечаний не было и никто о дыме не докладывал, - пытался возражать я. Обычно дым испытатели чувствуют носом раньше, чем что-то сгорит. Может быть, дым был еще и на заводе. В КИСе обмотки подгорели, а в полете или при испытаниях на старте они догорят окончательно, и ДП застрянет в положении "ни туда, ни сюда".

- Какой же спуск будет выбран?- спросил я.

- А черт его знает. Это как повезет. В лучшем случае спускаемый аппарат на Землю вернется, - ответил Башкин.

- Вот что, - предложил я, - подсчитайте, сколько раз этот ДП по вине нашей испытательной методики попадал в положение одновременной запитки двух обмоток, сколько секунд обмотки по максимуму могли находиться в таком положении. Полученные цифры умножим на три и проведем эксперимент на таком же ДП. Если он выйдет при этом из строя, то придется докладывать председателю Госкомиссии, срочно отзывать из Подлипок еще не проходивший испытания прибор и все испытания на 7К-Т N31 повторить. Это обойдется в дополнительные пять-шесть суток. Все графики и по ДОСу, и по пускам космических кораблей уже доложены в Москву, может быть, даже Политбюро. Орбитальную станцию все ждут, а тут мы выступаем с перегоревшими обмотками ДП. Хороший подарочек вы придумали. Полночи в лаборатории СОУДа проводили эксперименты на выживаемость дистанционного переключателя. 20 раз загоняли его в запрещенный режим по пять секунд с интервалом в одну минуту. ДП нагрелся до 120 градусов, но не сдавался и дыма не пускал. По расчетам это был режим в четыре раза более жесткий, чем при всех возможных ошибках в процессе предыдущих испытаний. Под конец убедились, что настоящий дым пошел только через 25 секунд режима одновременной запитки обмоток. На 30-й секунде ДП перестал слушать команды. Мы все дружно решили, что такого быть не могло. Поэтому никому ничего докладывать не стали.

- Это конструкторы "Машиноаппарата" заложили запасы, которые от нас утаили. Скажете им спасибо, если все обойдется. О ночном бдении забыть, а испытательную документацию срочно исправить. Утром передать ВЧ-грамму Раушенбаху и Карпову, пусть срочно вносят блокировки от таких ситуаций, - подвел я черту. В день космонавтики, 12 апреля, закончили переиспытания 7К-Т N31 по причине другого праздничного подарка - замены запоминающего устройства (ЗУ) в телеметрии. Это позволило нам "без шума" еще раз убедиться, что злосчастный ДП в норме. Во время всех круглосуточных бдений, связанных с разборками 7К-Т N 31 и заменой приборов, героически, безропотно работали монтажники и слесари нашего цеха N 444. Служивший в 1948 году солдатом "верхней площадки" на ракетах Р-1 в Капустином Яре Костя Горбатенко , теперь заместитель начальника цеха, умудрился со своим рабочим классом выполнять все работы в два раза быстрее, чем мы планировали. Участник запуска Юрия Гагарина майор Ярополов , руководивший испытаниями космического корабля 7К-Т N 31, на оперативном совещании технического руководства доложил, что к исходу суток 18 апреля ракета-носитель с космическим кораблем будут готовы к вывозу на старт и 19-го можно начинать работы на первой площадке по программе первого стартового дня.

ДОС N 1 можно было отправить на заправочную станцию. Где-то кто-то решил, что первая советская орбитальная станция должна называться не ДОС , тем более не 17К , а ДОС "Заря" . Это наименование красным по белому было выведено краской на корпусе ДОСа. Заправка ДОСа компонентами и газами для КДУ и микродвигателей системы ориентации проводилась всю ночь. Когда утром я зашел на заправочную станцию, то встретил Анатолия Абрамова . Он дежурил всю ночь. Абрамов напомнил мне, какой хитростью добился согласия Королева на строительство этой станции для заправки космических кораблей. Королев очень старался сэкономить на строительстве и несколько раз выгонял Абрамова, когда тот приносил ему на подпись проект заправочной станции. Тогда Абрамов организовал изготовление макета станции по всем правилам архитектурного искусства. Через месяц он принес макет в приемную и попросил Королева на одну минуту выйти из кабинета. СП вышел, увидел, выругался: "Опять ты за свое! Не можешь успокоиться. А, пожалуй, ты прав. Делайте!" СП все это время не забывал о предложении наземщиков и проверял себя на их упрямстве.

- Теперь смешно вспомнить, - сказал Абрамов, - на чем мы экономили. Это такие крохи по сравнению с грандиозными "стройками века" под H1 . Только на "двойку" по ДОСу и двум космическим кораблям слетелось 1200 командировочных. Это не считая военных и постоянно здесь работающих гражданских. Для отправки по железной дороге на челомеевскую 92-ю площадку "Зарю" погрузили на платформу и закрыли чехлами. Как в почетном карауле, на платформе стояли два автоматчика спереди и три - сзади. Так выкатывался первый ДОС с заправочной станции. Утром 14 апреля вместе с Юревичем и Невзоровым я забрался в старом МИКе на вертикальный испытательный стенд космических кораблей 7К, где "на натуре" мы предались размышлениям по поводу систем сближения. Поводом послужила разработанная Юревичем аварийная рентгеновская система для участка причаливания. Мы договорились, что дальнее сближение - это, конечно же, прерогатива радиотехники, а для ближнего участка хороша простая рентгеновская система с участием космонавта. Можно вместо рентгена использовать и лазер.

- Если бы начать заново, то можно было бы все сделать куда проще и надежнее "Иглы" и "Контакта", но начинать все с нуля теперь уже поздно, - сказал Невзоров .

По странному совпадению, из Подлипок по ВЧ-связи меня вызвал Легостаев . Он сообщил, что снова "со страшной силой" начала работать экспертная комиссия по Н1-Л3 . Председатель секции управления академик Бункин настоял на замечании, что на Л3 не продублирован "Контакт".

- Один отказ - и космонавт, взлетевший с Луны для стыковки с ЛОКом, навсегда останется на окололунной орбите, - мотивировал свою позицию Бункин. - Задублируйте "Контакт" хотя бы простой лазерной системой.

- Правильное замечание, - ответил я, - крыть нечем - соглашайтесь.

- А вы что, дадите мне веса для второго "Контакта"" Вы там вместе с Бушуевым, может быть, и договоритесь.

- Не волнуйтесь и не спорьте с комиссией. Нам бы дождаться первого благополучного полета H1, а с кораблями потом будем разбираться.

- Согласен, - ответил Легостаев, - буду принимать все предложения Бункина. А к вам вылетел Василий Павлович .

За обедом договорились, что на аэродром для встречи Мишина поедем мы с Бушуевым, а Шабаров останется "на хозяйстве". К нашему удивлению, на аэродром для встречи главного конструктора не приехал никто из космонавтов, проживавших уже несколько дней во главе с Каманиным на 17-й площадке. Военное руководство представлял только заместитель начальника штаба полигона. Спустившись по трапу самолета, в ответ на наше приветствие Мишин в резкой форме, не стесняясь окружения, набросился на меня и Бушуева: "А вы зачем здесь? Вам что, делать больше нечего?" Увидев смущенные лица окружающих, все же поздоровался. Невольно вспомнились встречи, которые происходили здесь, когда прилетал Королев. Обычно Королев пересаживал меня, либо Воскресенского, либо Шабарова, в зависимости от того, кто его встречал, к себе в машину и всю дорогу до своего домика расспрашивал о делах на полигоне и делился последними московскими новостями. В 18 часов неожиданно Шабаров срочно созвал техническое руководство. Обнаружились два замечания на ДОСе, который уже "уехал" на 92-ю площадку. Кто-то из проектантов, посоветовавшись с оптиками, выяснил, что крышка рентгеновского телескопа при открытии попадает в зону видимости ИКВ. Это грозит потерей ориентации по Земле: так как крышка телескопа "горячее" Земли, то ИКВ "уцепится" за нее. В связи с этим было предложено открытие крышки перевести с автоматического режима на ручной со специального пульта, которым полагается воспользоваться в случае, если после детального анализа "земля" даст на то разрешение. На том и порешили. Второе замечание не было столь "интеллигентным". Наш специалист по системам электропитания Беликов в последний момент обнаружил, что махонькая батарейка прибора, измеряющего солнечную постоянную, установлена так, что на активном участке при перегрузках из нее будет вытекать электролит. Шабаров предложил разрешить доступ внутрь уже закрытого ДОСа. Для этого надо было сбросить избыточное внутреннее давление воздуха из всей станции, открыть люк и с большими предосторожностями спустить туда человека, который батарею либо уберет вообще, либо переставит. Затем человека вытянуть, люк закрыть, станцию снова наддуть, проверить заново герметичность и...

Мишин не дал Шабарову закончить и грозно спросил:

- Кто? Назови фамилию.

Шабаров попросил разрешения закончить доклад. Мишин не пожелал его слушать и снова потребовал:

- Назови мне фамилию, кто это сделал? Шабаров не очень понял, чью фамилию Мишин требует, и ответил неудачно:

- Ну, фамилия Беликов. Но ведь не в этом дело.

- Вы тут всех прикрываете. Это все проектанты. Погодите, я до вас доберусь, - пригрозил Мишин и, обращаясь к Феоктистову, добавил:

- Скоро мы в этом деле наведем железный порядок.

- Эта батарея, - сказал Феоктистов, - установлена не по нашим чертежам, а по чертежам Бугайского. Мишин, видимо, понял, что перехватил:

- Без меня ничего не снимать, ничего не делать! Все запрещаю!

Шабаров хотел было возразить, но махнул рукой, сник и замолчал. За несколько минут была разрушена установившаяся между нашими коллективами атмосфера хорошего взаимодействия и безотказной самоотверженной взаимовыручки. Напряженную обстановку в комнате технического руководства разрядил неожиданно зашедший Керимов .

- Мне как председателю Госкомиссии сделано серьезное предупреждение из Москвы. ЦК доложили, что мы назвали орбитальную станцию "Заря". Это может обидеть китайцев, которые якобы уже объявили о подготовке к пуску своей новой ракеты, которую раньше нас назвали "Зарей". Что будем делать? Перекрашивать?

- Зачем перекрашивать? В космосе никто наш ДОС фотографировать не будет, а для сообщения ТАСС придумаем новое название, - предложил я.

Какое?

Кто-то предложил - "Салют" . Всем понравилось. Так появилась серия орбитальных станций под общим названием "Салют". После ужина Шабаров мне предложил:

- Мишина я отправлю отдыхать, а мы с тобой должны еще выслушать паникера Башкина. Он что-то выкопал в СУСе космических кораблей N 31 и N 32.

Башкин еще до Госкомиссии заподозрил непорядок в работе системы управления спуском. Но понять причину и объяснить, несмотря на привлечение специалистов, не мог. По ВЧ-связи он советовался с товарищами в Подлипках, те умудрились без оформления командировки пристроить в Ил-18, которым вылетел Мишин, Анатолия Щукина .

Щукин рассказывал:

- В день космонавтики в 23 часа за мной приходит машина. Везут в КБ к телефону ВЧ-связи. От Башкина с полигона слышу страшные вещи. Ну, думаю, все: пуск надо отменять. Узнаю, что утром вылетает Ил-18. Командировку ночью никто не оформит. Меня доставили во "Внуково-3" и без документов вне списка затолкали в самолет. Здесь на полигоне все свои. Помог Шабаров. Пропустили через все контрольно-пропускные пункты. Я где-то бросил чемодан - и прямо в МИК. Всю ночь проработали. Хорошо, что помогли военные, особенно Ярополов. Провели пять частных программ. Все воспроизвели, все поняли. Во всем была виновата неисправная "наземка". Можно спокойно закрывать по СУСу замечания в бортжурнале. "Безотказные у нас люди", - думал я, "отписывая" эти самые замечания.

Ссылки:

  • ДОС N 1: ПОДГОТОВКА
  •  

     

    Оставить комментарий:
    Представьтесь:             E-mail:  
    Ваш комментарий:
    Защита от спама - введите день недели (1-7):

    Рейтинг@Mail.ru

     

     

     

     

     

     

     

     

    Информационная поддержка: ООО «Лайт Телеком»