Постановление о разработке межконтинентальных крылатых ракет, 1954 г.

Постановление о разработке межконтинентальных крылатых ракет - носителей ядерного заряда вышло в 1954 году. Оно предусматривало параллельную работу над двумя ракетами: более легкой - "Бурей" , которая поручалась Лавочкину , и тяжелой - "Бураном" , которая поручалась Мясищеву . Научным руководителем обоих этих проектов был назначен академик Келдыш . К этому времени Келдыш был членом королевского Совета главных конструкторов . Таким образом, он был наиболее информированным ученым по всем важнейшим научно-техническим проблемам, требовавшим решения для создания межконтинентального носителя ядерного заряда. Главным конструктором крылатой ракеты, которую окрестили "Буря", был назначен заместитель Лавочкина доктор технических наук Наум Семенович Черняков . В дальнейшем, по результатам испытаний, эта работа была закрыта. К этому времени межконтинентальная королевская "семерка" ( Р-7 ) и ее модернизация Р-7а уже были приняты на вооружение.

Разработка крылатой ракеты "Буран" была начата в КБ Владимира Михайловича Мясищева несколько позднее "Бури".

Когда "Буря" начала летать, "Буран" только был закончен в чертежах и пошел в производство на бывшем заводе * 22 , а ныне заводе имени Хруничева ( ЗИХ ). "Буран" должен был стать значительно более мощной ракетой. Жидкостные разгонные двигатели первой ступени разрабатывал Глушко . Всего устанавливалось четыре двигателя по 57 т тяги у земли. Маршевый двигатель, как и для "Бури", был СПВРД Бондарюка . При стартовой массе свыше 152 т дальность полета с полезной нагрузкой 3400 кг по расчетам составляла 9150 км. Полет проходил на высоте 18,2 км. На этой высоте маршевый двигатель должен был иметь удельный импульс не менее 1690 кг/(кг*с). Подтвердить эту величину, в отличие от ЖРД, для ВРД на Земле было в то время невозможно. Опыт "Бури" показал, что удельный импульс ниже обещанного. Поэтому, когда в 1958 году последовало решение о закрытии "Бурана", коллектив Мясищева не очень горевал.

Там был разработан новый сверхдальний бомбардировщик, который вполне мог стать конкурентом знаменитому впоследствии "Боингу" В-52 . Начались его летные испытания. Но над коллективом Мясищева нависла другая опасность - его с помощью власти Хрущева решил забрать под свою ракетную тематику Владимир Николаевич Челомей . Но это уже совершенно другая драматическая страница в истории нашей авиации.

Никита Хрущев громил авиацию, доказывая, что теперь она вообще не нужна: все будут решать ракеты. Уже были созданы РВСН , которые вовсе не нуждались в крылатых ракетах. Лавочкин в это время вместе со своим новым первым заместителем Георгием Бабакиным погрузился в проблемы ракет ПВО , основное время проводил на среднеазиатском полигоне в районе Балхаша . Он не проявил бойцовских качеств в защиту "Бури", и вскоре решением Политбюро работа была закрыта.

По поводу этого решения группа главных конструкторов обратилась с письмом к Хрущеву с просьбой разрешить продолжение работ. Эту просьбу поддержали научный руководитель тем "Буря" и "Буран" академик Келдыш и министр обороны Малиновский . Хрущев заявил, что эта работа бесполезна и поручил секретарю ЦК КПСС Фролу Козлову - второму после себя лицу в партийной иерархии - собрать всех заинтересованных и разъяснить ошибочность их позиции. На этом совещании заместитель Лавочкина Черняков попытался доложить о результатах пусков. Козлов его перебил: "Ну что вы хвастаете, что достигли скорости 3700 километров в час. У нас ракеты теперь имеют скорость больше 20 000 километров в час". Черняков понял, что технические аргументы бесполезны. Когда появился Малиновский, Козлов в резкой форме сделал ему замечание, почему он поддержал просьбу о продолжении работ: "Ведь Никита Сергеевич сказал, что это бесполезно".

Министр обороны не нашел ничего лучшего для защиты, кроме фразы: "Это меня конструктора попутали". Вот на таком высоком правительственном и низком научном и военно-техническом уровне решалась судьба межконтинентальных крылатых ракет.

Ссылки: