Королев и Мишин были на испытаниях атомной бомбы, постановление ЦК о водородной бомбе и ракете-носителе

Королев и Мишин получили приглашение на испытания атомной бомбы на казахстанский полигон в районе Семипалатинска . Вернулись они совершенно потрясенные. Мишин сказал нам, что если своими глазами не видеть результатов взрыва, то представить себе это просто невозможно. Теперь перед нами была поставлена проблема совершения качественного скачка в надежности и безопасности носителя такого страшного заряда. Вспоминая случай с Королевым, который бросился к горящей ракете с бесполезным огнетушителем, Воскресенский полушутя-полусерьезно предложил для начала удалить старт от бункера километров на двадцать, а пуском ракеты с атомным зарядом управлять по радио: "Чтобы Сергею неповадно было бегать с огнетушителем". Фантастическое предложение о пусках по радио было реализовано спустя тридцать пять лет, но по совсем другим соображениям.

Эта пожарная история (см. классический пример ) случилась за три года до выхода постановления правительства о создании ракеты Р-5М - носителя атомного заряда. Ракета Р-5М проектировалась на базе Р-5, которую мы должны были переделать так, чтобы она могла быть надежным носителем атомной бомбы. По немецкому и своему, уже многолетнему, опыту мы понимали, что никакими приказами и заклинаниями нельзя гарантировать надежность всего электрооборудования, бортовой кабельной сети и приборов управления, если один любой отказ типа обрыва провода, потери контакта в штепсельном разъеме, случайного замыкания приводит к аварии ракеты. Одноступенчатая Р-5 к тому же была статически неустойчивым летальным аппаратом: в отличие от Р-1 и Р-2 она не имела стабилизаторов. Только после тщательного анализа и изучения поведения этой длинной ракеты в полете мы начали понимать опасность игнорирования явлений упругих колебаний всей конструкции и влияния жидкого наполнения баков. Система управления должна и по своим динамическим характеристикам иметь значительно больший запас устойчивости и управляемости, чем ее предшественницы.

Новым и сильным средством для отработки надежности было создание многоканальной телеметрической системы. От службы телеметрического контроля и ее специалистов требовалась неустанная бдительность, даже если полет внешне заканчивался вполне благополучно. В технологии подготовки пуска и анализа итогов пуска обязательной стала процедура "доклад по пленкам". Иногда внимательный просмотр пленок, проводимый натренированными глазами телеметристов после пуска, выявлял замечания, над которыми, хочешь не хочешь, главные конструкторы должны были ломать голову, чтобы найти объяснения. Виртуозами по отысканию труднообъяснимых флюктуации показаний различных датчиков, записанных на кинопленку, были Николай Голунский и Ольга Невская , ставшие впоследствии супругами. Невская имела "телеметрический" стаж еще со времен "Бразилионита". Мы привыкли к спокойным докладам Лели Невской , которые затем с позиций теории пытался толковать Вадим Чернов . Практическое объяснение этим процессам давал Аркадий Осташев .

Разработчики систем после удачного пуска всегда были весьма оптимистически настроены. Удовлетворение, общественное признание и похвалы за хорошее поведение в полете иногда разрушались последующими докладами телеметристов, из которых следовало, что ракета чудом дошла до цели.

В таких случаях, если замечания относились к системам Пилюгина или Глушко, они возмущались, требовали перепроверок и высказывались в адрес Богуславского: "Это твой "Дон" опять врет. Ракета хорошо летает, а телеметрия пишет непонятно что".

Но союз, образованный разработчиками телеметрической аппаратуры и анализаторами записей, редко ошибался. После того как в записях поведения Р-5 в полете даже при благополучном исходе обнаружились необъяснимые по амплитуде и частоте колебания, Пилюгин обвинил систему измерений, высказав предположение, что это действие на нее электромагнитных наводок, не имеющих ничего общего с системой управления. После тщательного анализа было показано, что система измерений не ошибалась. Евгений Богуславский , трудившийся вместе с командой Голунского несколько суток над анализом последнего и всех предыдущих пусков, торжествуя, заявил: "Николай мне друг, но истина дороже. Записи телеметрии соответствуют поведению ракеты и системы управления". После многочисленных дискуссий на Советах главных и других самых разных уровнях были выработаны положения по надежности, которые меняли традиции, установившиеся за семь лет нашей ракетной деятельности.

Основным мероприятием было введение резервирования в систему управления. Начиная с гироприборов и вплоть до рулевых машин все электрические цепи дублировались. В гироприборах переделывались командные потенциометры так, чтобы любой один обрыв в любом месте не лишал систему управляемости по любому из каналов. Вводилось дублирование в усилитель-преобразователь так, чтобы в параллель работали два контура по каждому из трех каналов стабилизации. Отказ любого контура меняет параметры системы, но эти изменения должны оставаться в пределах, обеспечивающих устойчивость.

Вместо четырех рулевых машин устанавливались шесть, обмотки реле в машинах дублировались, и каждая из них имела свой тракт к УП. Отказ одной рулевой машины не должен был привести к потере управляемости. Этот тезис вызвал много споров. Скептики считали, что, несмотря на положительные результаты моделирования в лаборатории, в реальном полете при отказе рулевой машины все равно авария неизбежна. Тогда мы с Пилюгиным предложили включить в программу предстоящих летных испытаний один пуск с заведомо отключенной рулевой машиной. Нас поддержал Мрыкин , но ядовито спросил: "Надеюсь, вы не будете настаивать, чтобы именно на этой ракете была испытана атомная голова?" Мы обещали не настаивать. Эти шутки мы позволяли себе до начала общения с легендарными атомщиками.

Сейчас, когда мы стоим перед фактом, что ракетно-ядерная война может не только уничтожить государство, но привести к гибели жизни на Земле, полезно вспомнить историю появления термина "ракетно-ядерное оружие". Впервые ядерное оружие было применено американцами в 1945 году. Ракеты Р-1 и Р-2 были приняты на вооружение соответственно в 1950 и 1951 годах. И только в 1953 году возникли вполне реальные идеи объединения этих двух, ранее совершенно независимо разрабатываемых видов вооружения. Все существовавшие до этого принципы войны, разработанные многими теоретиками, оказались после объединения этих двух достижений человеческой мысли и современной технологии интересными только для историков.

Практическое начало разработки ракеты Р-5М явилось первым шагом к превращению ракеты в средство массового уничтожения. В августе 1953 года на сессии Верховного Совета СССР с докладом выступил Председатель Совета Министров Маленков . Его доклад содержал много новых положений по внешней и внутренней политике. В конце своего выступления он сказал, что у СССР есть все для обороны, есть своя водородная бомба ! Мы уже имели первые контакты с атомщиками, поскольку приступили к проектированию ракеты Р-5М - носителя атомной бомбы. От них ничего о новом виде оружия - водородной бомбе - еще не слышали. Да и не принято было в нашей среде задавать вопросы, на которые человек не имел права отвечать. Испытания первой водородной бомбы в СССР были произведены 12 августа 1953 года. Скрыть факт испытаний от мира было невозможно. Физики уже тогда научились регистрировать каждый испытательный атомный взрыв, где бы он не происходил. Но невольно мы, а надо полагать, и не только мы задавались вопросом, а на чем такая бомба будет доставляться до цели?

В 1953 году достаточно успешно разрабатывались ракетные средства противовоздушной обороны. Со своего полигона в Капустином Яре мы имели возможность наблюдать эффективность новых зенитных управляемых ракет Лавочкина , которые испытывались на полигоне ПВО , километрах в 50 от нас. В качестве объекта-цели использовались самолеты, заранее покинутые экипажем и управляемые автопилотом. Однажды мы увидели идущий на большой высоте Ту-4 . Это был самолет, воспроизводивший американский "Боинг-29" - последнюю модель летающей крепости . С таких самолетов были сброшены атомные бомбы на Хиросиму и Нагасаки . Мы были предупреждены заранее об испытаниях новых зенитных ракет Лавочкина. В ярких лучах утреннего солнца стремительного полета ракеты я не разглядел. Но когда на фоне синего неба вместо четкого контура самолета образовалось бесформенное серое облачко, из которого высыпались какие-то поблескивающие обломки, мне стало жаль самолет. Такой носитель водородной бомбы не мог быть опасен для США - нашего потенциального противника.

В самом конце 1953 года состоялось заседание президиума ЦК, на котором Вячеслав Александрович Малышев , новый руководитель атомного ведомства - ПГУ (Первого главного управления) и одновременно заместитель Председателя Совета Министров СССР делал сообщение о последних достижениях в разработке ядерного оружия. На этом заседании было принято два постановления. Первое касалось разработки и испытаний термоядерной бомбы. В отличие от водородной бомбы, взорванной 12 августа, эта должна была стать пригодной для транспортировки. Идея этого нового "изделия" была предложена Андреем Сахаровым . Второе постановление обязывало наше министерство (тогда оно уже именовалось МОП - Министерством оборонной промышленности) под этот термоядерный заряд разработать межконтинентальную баллистическую ракету , а Министерство авиационной промышленности - межконтинентальную крылатую ракету .

В своих "Воспоминаниях" Андрей Сахаров по поводу этих постановлений писал: "Существенно, что вес заряда, а следовательно и весь масштаб ракеты, был принят на основе моей докладной записки. Это предопределило работу всей огромной конструкторско-производственной организации на многие годы. Именно эта ракета вывела на орбиту первый искусственный спутник Земли в 1957 году и космический корабль с Юрием Гагариным на борту в 1961 году. Тот заряд, под который все это делалось, много раньше, однако, успел "испариться", и на его место пришло нечто совсем иное...". (Сахаров А. Воспоминания. - 1953 год // Знамя, 1990, N 12). Что собой должна представлять межконтинентальная ракета, тогда еще было не очень ясно. К этому времени нами были проведены очень основательные, но пока только поисковые работы.

Прежде всего следует упомянуть проект ракеты Р-3. Продолжением поисков путей достижения межконтинентальных дальностей была также тема Н-3 и ее дальнейшая детализация - тема Т-1. Тема Т-1 предусматривала исследования различных схем, позволяющих создать двухступенчатую баллистическую ракету на дальность 7000 - 8000 км. Проект ракеты Р-3 так и не был реализован. Может быть, это и к лучшему. Он бы отнял много сил, а дальность 3000 км, которая в нем предусматривалась, не давала существенных преимуществ перед реальной ракетой Р-5 и ее атомной модификацией Р-5М . Работы по теме Н-3 формально закончились в 1951 году.

В выводах по этой работе Королев писал, что "наиболее надежный путь достижения дальности полета 7000-8000 км - создание баллистической составной двухступенчатой ракеты...". Однако термоядерный заряд, предложенный в 1953 году Сахаровым, не мог быть доставлен на дальность 8000 км двухступенчатой ракетой, имевшей стартовую массу 170 т. Я не могу судить, в какой мере Андрей Сахаров лично определил конструкцию и массу заряда, предназначенного для первой межконтинентальной ракеты. Но, безусловно, именно то, что делал Сахаров, потребовало создания такой ракеты, какую мы разработали под шифром Р-7 . И имя Сахарова тоже должно упоминаться в истории космонавтики!

Ссылки: