Михаил Ардов: Ахматова говорила...

В столовой на Ордынке утро. Анна Андреевна пьет свой "кофий" и разбирает корреспонденцию. Большая часть писем читателей начинается примерно так: "Вы, конечно, удивитесь, что вам пишет незнакомый человек..." - Как они себе это представляют? - говорит Ахматова, - мне пишут уже пятьдесят лет, и я всякий раз должна удивляться? Одним из ее почитателей оказался некий адмирал. Письмо его было подписано: "Ваш адмирал Н. Н.". Прочитав это, Анна Андреевна говорит: - Я чувствую себя королевой. У меня уже есть флот.

Примерно с пятьдесят третьего года, с тех пор, как научился печатать на машинке, я стал выполнять при Анне Андреевне некоторые секретарские обязанности: переписывал стихи для публикаций, деловые письма... Впоследствии эту работу для Ахматовой стала делать Ника Николаевна Глен , а еще позднее Анатолий Генрихович Найман . Я переписываю письмо. Когда текст напечатан говорю:

- А в конце - "Ваша Ахматова"?

- Ни в коем случае! Я очень мало кому пишу "Ваша Ахматова". Анна Андреевна диктует мне свои стихи.

- Вот это место непонятное, - вырывается у меня. Она говорит, имея в виду Пастернака:

- Со мной и с Борисом произошло нечто обратное. Он вначале писал очень сложно, а теперь пишет абсолютно просто. А я - наоборот... Я печатаю под ее диктовку:

Китайский ветер поет во мгле,

И все знакомо. Тут Ахматова прерывается и простодушно говорит:

- Ох, и достанется мне от Левы за "китайский ветер"... (Л.Н. Гумилев называл себя доктором истории Востока.)

Анна Ахматова прожила на свете семьдесят шесть лет. В течение двадцати последних я был ее собеседником, слушал царственную речь этой необыкновенной женщины.

- Я помню, как в начале века у нас говорили, что в Царском селе очень полезно жить, потому что там радиоактивная земля... Анна Андреевна уверяла, что с распространением электричества у людей ухудшилось зрение. Она говорила:

- В юности я зажигала свечу в своей комнате, ложилась и читала на ночь. Если бы я вздумала зажечь две свечи, вошла бы моя мама и сказала:

"Что за иллюминацию ты устроила?"

- Коля Гумилев говорил мне: "В Царском Селе я ругаю извозчиков и даже бью их, потому что тут их мало, они могут запомнить меня и рассказать обо мне друг другу. А в Петербурге их такое количество, что никакой надежды на это нет, и я отдаю себя в их власть".

- Когда вышла из печати моя первая книга, я очень смущалась, а Гумилев смеялся и читал мне:

Ретроградка иль жорж-зандка,

Все равно теперь ликуй!

Ты с приданым, гувернантка,

Плюй на все и торжествуй! О жизни в именьи Гумилевых - Слепневе :

- На престольный праздник там непременно кого-нибудь убивали. Приезжал следователь, оставался обедать... В разговоре о склонности великих русских писателей на вершине славы переходить от литературы к прямому проповедничеству Ахматова сказала:

- По-моему, это только у русских. Коля Гумилев называл это "пасти народы". Он говорил:

Аня, отрави меня собственной рукой, если я начну пасти народы".

Году в пятнадцатом в Петербурге в гости к Ахматовой пришли Георгий Адамович и Георгий Иванов . Они пожелали видеть сына Анны Андреевны и Николая Степановича . По приказу хозяйки няня привела нарядного и курчавого младенца. Он посмотрел на визитеров и спросил:

- Где живете, дураки? Анна Андреевна любила рассказывать об одном пророчестве. В Петрограде сразу же после февральской революции они с приятельницей поехали кататься, кажется, на острова. Расплачиваясь с бородатым стариком извозчиком, дамы дали ему золотую монету. Тот взял ее, посмотрел и сказал:

- Не держать больше в руках золота ни нам, ни внукам нашим.

- Я встретила Мариэтту Шагинян . Она сказала мне: "Я уезжаю в Армению. Навсегда. Слишком изолгалось перо". Это было в двадцать втором году. Представляешь, что с этим пером сейчас?

- Демьян Бедный сказал мне: "Я бы считал вас первым поэтом, если бы не считал им себя". - В двадцать четвертом году, вернувшись с известных похорон, Осип (Мандельштам) сказал: "Я придумал пол-анекдота. Один еврей стоит на месте, а другой все время вокруг него бегает..."

- В тридцать восьмом году я ехала в метро с Борисом. Он мне сказал: "Вы знаете, я вчера написал стихи: "Скажите, милый Поль, вы изваяли властелина из пластмассы?" Это - неизвестная строчка Пастернака .

- В Ташкенте ко мне пришла Фаина (Раневская) . Я лежала и читала. Она спросила: "Что вы читаете?" Я сказала: "Биографию Будды".- "А у Будды была интересная биография?"

О Константине Симонове . - Когда он пришел ко мне первый раз, то от застенчивости снял на лестнице орден. А когда через несколько лет пришел опять, он уже ничего не снимал...

- В Англии две религии. Одна обыкновенная, а другая такая: папа по вечерам читает Библию вслух, а негры плачут.

- Корней (Чуковский) не был в Третьяковке сорок лет. Он посмотрел современный отдел, пришел домой и сказал: "Почему я не ослеп раньше?"

Уличив кого-нибудь в неграмотности, Ахматова говорила: - Почему я должна все знать? Я - лирический поэт, я могу валяться в канаве.

- Гомера не было. Теперь это уже доказано. Все было совсем не так. "Илиаду" и "Одиссею" написал совершенно другой старик, тоже слепой...

Тогда, в пятидесятых годах многие мужчины ходили так - из верхнего наружного кармана пиджака непременно торчали автоматическая ручка и гребенка. Ахматова говорит:

- Когда я это вижу, мне всегда хочется спросить: "А где ваша зубная щетка?"

Вернувшись из очередной больницы, Анна Андреевна произносит:

- Теперь я поняла, что главная специальность всех баб - не жить с собственными мужьями. Каждая новая, как только приходит в палату, первым делом заявляет: "Ну, с мужем я уже давно не живу".

Ссылки: