Жизнь Александровых в Казани 1941-1944

Вспоминает АА . 

Мы жили в деревянном доме около Базара, нам сдавала комнату Валентина Федоровна , замечательная женщина. (См. Воспоминание Алевтины Федоровны Чуриной о Войне.) У нее были две дочки - Нина и Дина лет по 13-14. Ее муж, он по-моему он был железнодорожник, умер в первый год войны. С нами жила "тетушка"- сестра АП, Валерия Петровна . Отец навещал нас редко, т.к. занимался размагничиванием на разных фронтах. Мы с матерью иногда ходили на Казанку и собирали шиповник, потом меня поили его вкусным отваром. Помню приехали АП и Димка Регель и мы ходили на Казанку и там набрали два больших рюкзака перловиц (двустворки). Потом вынимали из них ногу и варили. Из них делали очень вкусный паштет. Тетушка копала корни от лопухов, их тоже варили, они вкусные. Вообще-то все время хотелось есть. Мака была ужасно тощая, на подошвах у нее были глубокие черные дырки и они болели, это результат дистрофии. Непонятно, как она родила Петьку . Одно время у нас жил Горолаз (так звали Ансельма за то, что он был заядлый альпинист). Вроде бы потом говорили, что он жил у нас, чтобы его не выслали, как немца. Иногда появлялся И.Е.Тамм , он тоже был альпинистом и очень интересно рассказывал о всяких таинственных пещерах в горах. Когда я стал постарше, мы с Таммом ходили кататься с гор на лыжах в овраги. В Казани жил и брат АП Борис Петрович с семьей -женой и детьми - дочкой Натальей и сыном Евгением . Они жили в районе Университета, где располагался ЛФТИ . Я часто ходил к ним в гости и они читали мне жутко страшные истории - типа Вия, а потом я один возвращался домой, дрожа от страха. Их мама умерла от дистрофии на второй или третий год войны. Потом, когда родился Петр, мы вместе были в Шеланге, на Волге. Мака сидела с Петькой , а я иногда ездил с АП глушить рыбу. Он, конечно, сидел на корме, поджигал шнур и опускал шашку, а я отгребался, ну метров на 5-10. Потом бах! и рыба начинает всплывать, но часто далеко, и тогда мы мчались к ней наперегонки с рыбаками. Потом с ними делили рыбу. Кто-то показывал на рыбу и спрашивал "кому?", а другой отворачивался и говорил кому. Потом мы забирали нашу кучу рыбы. Это было здорово.

Петька, когда немного подрос, очень быстро бегал на четвереньках. Мака обычно что-нибудь готовила и наблюдала за ним из окна. Вдруг Петька пропал! Ну нигде нету, даже в колодец заглядывали. Тогда начали изучать следы перед домом. И вот на дороге, ведущей к Базару нашли его четвероногий след, он вел на рынок. Там его и нашли, деловито блуждающего среди торговых рядов. Дело в том, что у него, наверное, был авитаминоз и он очень любил съесть окурок или разлизать какую-нибудь дырку в стене с известкой и на поиски этих лакомств он обычно и отправлялся путешествовать.

Однажды к нам приехала Алена (будущая жена Димки Регеля). Она приехала из далека (может быть из Казахстана) и целый вечер рассказывала о своих невероятных приключениях. Она привезла гуся, который на нее коварно напал и, защищаясь, она случайно свернула ему башку и запихала в мешок. Еще она привезла мед и чечевицу, в общем это был невероятный праздник! Часто через город проходили ополченцы или солдаты. Они шли колонной по четыре и поднимали страшную пыль. Мы мальчишки бежали за ними. Однажды ушли далеко за город. Солдаты пели "Вставай страна огромная", солнце заходило и освещало поднятые ими столбы пыли. Потом резко стемнело мы повернули обратно и побежали, потому что боялись бандитов. Все боялись и многие плакали. Я помню, подумал, что лучше молчать, чтобы меня не нашли, отошел с дороги и затаился. Было очень страшно, но потом я тихо-тихо пробрался домой.

В Казани я пошел в школу. Это мне сразу не понравилось. До школы я гулял сам по себе. Правда, один раз меня отдали учить французский. Я даже запомнил два слова- ля табль - стол и ля кок - петух. Потом Мишка Гохберг разбил мне нос и французский кончился. Все ученики в школе были лысые, боялись вшей. Наша учительница была толстая и некрасивая. Она обычно входила в класс, держа в одной руке батон белого хлеба, а в другой линейку. Она откусывала большой кусок и осматривала класс. Она быстро находила кого-нибудь с грязными руками или ушами и лупила линейкой по лысой башке бедолаги. Хуже стало, когда она расколотила свою линейку об особенно твердую голову. Тогда она заказала у нашего столяра визирную (треугольную) линейку и лупила ей уже по попе. Главное было не прикрываться руками, а то по пальцам получалось очень больно.

На первом уроке нам велели писать двойку. Она у меня получилась очень большая с ужасно длинным хвостом, который шел, извиваясь, по диагонали через всю страницу. Чтобы как-то исправить положение, я нарисовал вокруг этого хвоста деревья и много птичек. За эту свою работу я получил первый в жизни кол. Это был очень большой красный кол, не под чертой, а на бугорке. Я привязал к этому колу козу, а на бугорке нарисовал травку. Вызвали родителей ... и так продолжалось всю школу. Потом мы переехали в Ленинград . обычно

Ссылки: