Вакар-Матвеева Е.П.: учеба в гимназии

В этой квартире на Бульварно-Кудрявской начались мои занятия - Ученье грамоте с мамой, мне было 7 лет, а потом мама подготавливала меня к поступлению в гимназию. Маме стоило большого труда, а мне слез научить меня писать правой рукой, так как я от природы левша. Для этого она вынуждена была надевать мне на левую руку мешочек. В то время меня не приняли в гимназию, если бы я писала левой рукой.

В 1911 году я поступила в первый класс Фундуклевской женской гимназии . Мне было 10 лет, я держала экзамены по русскому языку и по арифметике в первый класс, минуя два подготовительных или, как их называли - приготовительными. Мама хорошо меня подготовила.

Здание этой гимназии на углу Фундуклевской ул. (теперь переименована в Ленинскую) и Пушкинской улицы стоит и сейчас там же только с надстройкой в два этажа. Гимназии в то время были отдельно мужские и женские. Мои сестры Вера и Надя учились в гимназии Министерства просвещения , а я в гимназии Маринского ведомства , организованное материю Николая 11 - Марией Федоровной , такие гимназии были в разных городах.

См. Мария Федоровна посетила нашу гимназию

Гимназии Маринского ведомства отличались от министерских по программе и по системе оценок. В них была введена двенадцатибальная система оценок, в министерских была - пятибалльная. Цифра L равнялась - отлично, т.е. равнялась 5, по другой системе. 11 - значило отлично с минусом т.е.- 5-, 10 - хорошо, 9 - хор. с минусом и т.д. 6 - равнялось двойке.

Меня отдали в эту гимназию, т.к. мама считала, что здесь меньше требований и мне будет легче учиться. Я в детстве была слабого здоровья, и мама боялась для меня больших нагрузок. Врачи установили узость сосудов и запретили заниматься спортом, поэтому я мало могла ездить на велосипеде, кататься на коньках, хотя всему этому выучилась, но лишена была этих удовольствий из-за слабого здоровья.

Начиная с первого класса, в гимназии преподавалось два иностранных языка - немецкий и французский. Немецкий язык преподавал в моем классе старичок немец, который с увлечением рассказывал нам на немецком языке, почти весь урок, сказки своего сочинения и даже подарил нам эти книжечки. А мы, не слушая его, занимались, незаметно, кто чем хотел, но только в отсутствие классной дамы. Он не замечал, был уверен, что мы с интересом его слушаем, изредка вызывал, мало задавал, и в результате такого обучения я слабо знаю немецкий язык, вернее совсем не знаю.

Французский язык был поставлен серьезнее, но и то недостаточно, чтобы им свободно владеть. Преподаватели остальных и главных предметов были очень хорошие, уроки проходили большей частью интересно. Особенно запомнились преподаватели - истории и географии, которые помимо учебников давали много нового, шире вели свой предмет, и мы на этих уроках внимательно слушали учителя.

Во всех женских гимназиях существовали классные дамы , которые вели класс с первого и до окончания гимназии (в мужских гимназиях - классные надзиратели ).

В моем классе была классной дамой Мария Львовна Узембло . Мы её любили, она была образованная, справедливая, но строгая. Классная дама имела свое рабочее место в углу класса за отдельным столиком, который стоял так, чтобы классная дама могла видеть всех учениц и во-время пресекать разговоры или какие либо проделки во время урока.

В таких случаях классная дама подходила к провинившейся и тихо требовала выйти из класса, прекратить разговор и т.п.

К приходу учителя классная дама клала на стол учителя журнал с отметкой отсутствующих учениц. Такой порядок облегчал работу преподавателя, ничто его не отвлекало от занятий.

Классным дамам и надзирателям мужских гимназий вменялось в обязанности следить за хорошим поведением учащихся не только в стенах гимназий, но и в общественных местах, на улицах. При выявлении тех учащихся, которые не соблюдают правил хорошего поведения, классная дама записывала фамилию, гимназию и класс учащегося. В гимназиях были установлены свои правила и распорядок, которым обязаны были подчиняться гимназистки и гимназисты.

В моей гимназии - старшей была начальница гимназии. При встрече с нею в коридоре или зале, учащаяся должна была присесть в реверансе (глубокий поклон), также и с другими преподавателями - всегда первой надо было остановиться и поклониться, - присесть в реверанс. Во время перемен 10- 15 минут не разрешалось "носиться" с криком по коридорам, а тем более бороться, драться. Следили за этим дежурные классные дамы. Во время большой перемены мы завтракали в классе своими бутербродами, вода всегда была в графине в классе. Кто хотел, мог купить в буфете пирожное, бутерброд, выпить стакан сока. Нам .давали дома каждый день 5 коп. на завтрак, помимо домашнего бутерброда. Во время перемен, дежурная по классу ученица проветривала класс, открывая окно, все выходили, дверь закрывалась и дежурная никого не впускала до звонка на урок.

За большие провинности гимназистка получала в наказание, смотря по степени вины: снижение отметки за поведение в дневнике, оставление на час после окончания уроков или вызов родителей.

Наряду с другими предметами, преподавался урок закона "Божьего" Его преподавал гимназический священник, когда священник входил в класс, все вставали, дежурная по классу выходила к иконе, висевшего в углу и произносила молитву "Отче наш иже еси на небеси, да святиться имя твое..." После этого мы садились, начинался урок.

Учили мы катехизис и историю церкви, но с годами у меня не сохранилась ничего от этих уроков, кроме 10 заповедей.

В праздничные дни священник проводил богослужение в гимназической домовой церкви. В этой церкви мы исповедовались и причащались. В гимназии учили верить в Бога и заставляли учащихся соблюдать принятый порядок. - Утром перед занятиями все классы собирались парами по классам в актовом зале. Перед иконой в углу зала, дежурная ученица читала - молитву, хор девочек-гимназисток пел - "господи помилуй" и другие песнопения, после чего все расходились по классам.

В гимназиях учились дети не только богатых, состоятельных людей, интеллигенции, но и дети других сословий и национальностей. Так, например, моя мама была из семьи мещанского сословия, в прошлом из крестьян. Она окончила с золотой медалью Киевскую женскую министерскую гимназию, в этой же гимназии учились мои сестры - Вера и Надя.

В моем классе учились дети разных сословий, дети сиротского пансиона ведомства Марии Федоровны, сироты простых крестьянских семей, осиротевших после войны и другие, а также было несколько учениц - евреек. В параллельном классе - учились дети более привилегированных семей пансиона типа института благородных девиц этого же Мариинского ведомства. У них и форма была институток - платье красного цвета из плотней ткани до пола, черные закрытые передники и нарукавники, большие белые воротники с бантом впереди. парадная форма - с белым передником. Это было очень красиво, хоть и просто, из грубого материала, ботинки черные на низком каблуке. А на улицу выходили в черных суконных полупальто с черной шляпкой-тиролькой. Нам, девочкам очень нравился такой "наряд" и мы им завидовали.

Во время войны 1914 года в гимназиях организовали добровольные отряды скаутов - юнгскаутов и герлскаутов. Давали им форму и обучали военным навыкам, правилам.

Отряды эти совершали походы, марши, после занятий и в свободные дни ночевали в палатках.

Несколько девочек из моего класса вступили в такой отряд. Я умоляла маму разрешить мне туда поступить, но мама решительно, по каким-то причинам была против, и я горько пережила этот отказ. Обучение в гимназии было платное, плата вносилась не малая, мне помнится - в моей гимназии плата была - 50 руб . Конечно, не все могли платить такие деньги ( мелкий чиновник получал 25 руб. в месяц ).

Но гимназия оказывала помощь малоимущим, некоторых освобождали от платы за ученье, другим уменьшали сумму. Устраивали благотворительные вечера с лотереями в помощь неимущим, к большим праздникам делали подарки бедным - обувь, одежду.

В гимназии я училась средне, память у меня с детства была не высокая и из-за этого надо было много трудиться, запоминать. После окончания семи классов я продолжала ученье в дополнительном 8-м классе для получения аттестата зрелости по программе мужских гимназий, что давало право тогда поступать в высшие учебные заведения. Мне очень нравилось учить латынь в этом классе, и я ее хорошо усваивала, получала высшую оценку - 12 и внимание латиниста, который подарил мне на прощание свою карточку - портрет с надписью.

Сестры мои Вера и Надя, как я уже писала, учились в другой гимназии - Министерской по ул. Терещенко, - сейчас там тоже какое-то учебное учреждение. Эта гимназия была смежная с мужской, отделялась высоким кирпичным забором от территории 1-ой мужской Александровской гимназии , где учился брат Коля .

Через забор влюбленные гимназисты перебрасывали записочки гимназисткам, залазили на забор во время перемен. Но, конечно, за ними "неусыпно" следили надзиратели и наказывали.

Надя поступила в приготовительный класс Киевской министерской женской гимназии в 1907 году. Вера в этом году уже училась во втором классе той же гимназии. Коля - в 5-ом классе 1-ой Киевской мужской гимназии.

В гимназию Надя поступила девяти лет и, закончив 8-ой педагогический класс (проучилась 9 лет), окончила гимназию в 1916 году. Надя хорошо училась, любила гимназию, так как в гимназии преподавали прекрасные учителя, о которых она вспоминает с благодарностью. Надя рассказывала, что в младших четырех классах преподавала старая учительница. Однажды после Надиного ответа у доски, ставя отметку в журнал, сказала: "ответ хороший, но тебе далеко до твоей мамы, она была прекрасной ученицей".

Оказывается, мама училась у этой учительницы. Действительно, мама была человек больших способностей и закончила эту же Министерскую гимназию с золотой далью. Ее имя - "Евгения Лагутина" с золотыми буквами - украшали, наряду с другими немногими медалистами, белую мраморную доску, висевшую в большом актовом зале гимназии.

Сестра Вера очень хорошо училась в гимназии. Она прекрасно писала сочинения, обладала хорошей памятью и очень любила изучать французский язык, хорошо им владела и в дальнейшее она закончила в Тбилиси курсы иностранных языков, - французское отделение. Весной 1914 года Вера закончила 8 классов и поступила на Высшие женские курсы .

Летом 1914 года вместе с нашей хорошей знакомой учительницей маминой приятельницей - Надеждой Ильиничной поехала за границу - в Германию , Швейцарию. Эта поездка была подарком Вере от родителей по случаю отличного окончания гимназии.

Но случилось непредвиденное, их поездка прервалась: - 9 августа Германия объявила войну и это сообщение застало наших путешественниц в Германии в гостинице в Баден-Бадене . Надежда Ильинична обратилась в русское посольство с просьбой помочь выехать на родину, в Россию. Много было русских, которые, как и они, добивались разрешения на выезд из Германии. И только через месяц было получено разрешение, и Вера с Надеждой Ильиничной с трудом вернулись в Киев через Швецию.

Не обошлось у Веры и Надежды Ильиничны в Баден-Бадене без приключений. Как-то Вера, сидя в гостинице у окна от нечего делать, принялась рисовать чернильницу, стоявшую на столе. Вскоре постучали в дверь, вошел военный и объявил Веру арестованной, как шпионку, считая, что она рисовала планы. Вере и Надежде Ильиничне пришлось идти В комендатуру в сопровождении вооруженного конвоя. По дороге толпа зевак немцев кричала вслед "шпионка" и бросали в них камни.

В комендатуре начальник оказался умным человеком, посмотрел "вещественное" доказательство шпионажа - рисунок чернильницы, услышал объяснение по-немецки Надежды Ильиничны, прекрасно владевшей иностранными языками, и отпустил Веру, сказав - "видно же, что это детская рука". Так благополучно закончился этот эпизод.

Когда Вера была уже в 6-м классе, а Надя - в 4-м, в гимназии появился художник Николай Мартынович Домбровский , который стал преподавателем рисования, как необязательного предмета. Желающие заниматься оставались после уроков два раза в неделю. Эти уроки оплачивались дополнительно. Вера захотела рисовать и стала делать успехи.

Надя помнит ее рисунок - очень хорошо нарисованную утку цветными карандашами. Вера настолько увлеклась рисованием, что упросила папу купить ей масляные краски и этюдник. Этими красками Вера очень удачно делала копии с открыток - пейзажи. Папа оформлял Верины картины в позолоченные рамы. Они висели в гостиной и в других комнатах, но не многие сохранились, некоторые из них и сейчас украшают стены квартиры ее дочери Наташи (Капелька) и внучки Майи.

У нас всех детей оказались способность к рисованию, но никто из нас не получил специального образования - не стал художником, хотя каждый, по своему занимался временами любимым искусством. Больше всех я хотела получить художественное образование и мечтала после гимназии поступить в Строгановское Училище в Москве, - сейчас это Строгановский институт . Моим мечтам не суждено было осуществиться, помешала революция, об этом пишу дальше.

И снова о моей гимназии. Кроме основных предметов - русский язык и литература, математика, история, география, физика (химия тогда в гимназии не преподавалась), иностранных языки и язык закона Божьего. Обязательными предметами, уроками были: урок пения, урок гимнастики, танцев, урок рукоделия. У меня сохранились листочки из тетради с нашитыми образцами разных швов шитья и вышивки на кусочках материи. По ним нам ставили оценки и, таким образом мы учились необходимыми навыками шитья. В конце обучения - обязаны были сшить или вышить готовое произведение.

В старших классах моей гимназии были уроки рисования, но в отличие от Министерской гимназии уроки эти были обязательными предметами и входили в расписание, но не чаще одного раза в неделю. Преподавал художник по фамилии Миллер, больше о нем ничего не знаю. Преподавал он скучно, ставя натуру - какой-нибудь простой предмет или гипсовые головы-бюсты. Рисовали только черным карандашом, никакими красками и даже цветными карандашами мы не рисовали. Весь класс мой не любил эти уроки, больше занимались посторонними делами, когда отсутствовала классная дама.

Только несколько девочек, человек шесть, и я в том числе, серьезно слушали и выполняли задания. Поэтому преподаватель занимался и уделял внимание, по существу только им.

Эти уроки мало дали мне знания и не запомнились. В гимназии были введены уроки танцев, которые проходили в большом актовом зале под музыку пианино. Там же проводились уроки гимнастики специальным преподавателем в специальной форме.

В гимназиях устраивались вечера с танцами, иногда под музыку военного оркестра, приглашались гимназисты старших классов мужских гимназий. Все были нарядно одетые, но в гимназической форме - девочки в белых передниках, мальчики в мундирах. Мужские гимназии тоже устраивали такие вечера. Мне не пришлось принимать в них участие, так как в старших классах я училась уже в революцию, и никаких вечеров тогда не устраивалось, - но об этих годах пишу дальше.

Брат Коля , старший в нашей семье, был очень способным, сам научился читать в 5 лет, выучил азбуку, слова по газетам. Учиться поступил в первую Киевскую классическую мужскую гимназию . Директор гимназии в те годы был Стороженко . Учился хорошо, легко, больше всех предметов любил уроки словесности, литературы, которые вел очень хороший, интересный преподаватель Батуев . Коля отлично писал сочинения, которые, как лучшие, читались в классе на этих уроках. В те годы, на год старше Коли учился в этой гимназии будущий знаменитый писатель Паустовский . Коля тогда его не знал. А из Колиного класса стал известным писателем-драматургом Ромашев , товарищ Коли. Писатель Булгаков тоже окончил эту гимназию, учился также у преподавателя Батуева. В старших классах Батуев организовал драматической кружок. Коля и Ромашев с увлечением участвовали в театральных постановках. В "Женитьбе" Гоголя Ромашев играл роль Подколесина, а Коля его друга Кочкорева.

В гимназии устраивались иногда вечера, очень торжественные с приглашением гостей, родителей. Ставились спектакли силами учащихся, часто пьесы Чехова и другие, Коля всегда в них участвовал и показывал незаурядные актерские способности. Выступал он также как чтец небольших чеховских рассказов.

Коля одно время увлекался футболом, гимназисты играли во дворе гимназии, а в старших классах перед окончанием гимназии футуризмом, которым в то время была увлечена молодежь. У Коли были хорошие художественные способности, он хорошо рисовал, но из него, как и из нас всех сестер - не вышел художник.

В 1913 году Коля окончил 8 классов гимназии и в этом же году поступил в Московский Университет на филологический факультет (у меня есть его фотография тех лет в студенческой фуражке). В Москве он увлекался театром и даже держал экзамен в МХАТ, куда был колоссальный конкурс. И не прошел только потому, что будто бы не достаточно отчетливо выговаривал букву "Р" (никто никогда этого не замечал.)

В университете ему не пришлось долго поучиться - помешала война в августе 1914 года.

Ссылки: