Ссыльные в Томске - люди и революционная работа

Из Ульяновой А.П. Следует сказать, что положение ссыльных в Томске в то время не могло служить оценкой ссылки в Сибири вообще, оно было исключительно благоприятно: состав колонии в большинстве интеллигентный, дружный, заработок имели все, и администрация особых придирок не чинила. Не то было в других местах особенно на востоке. "От такой компании не хочется и в Россию двигаться", - говорит возвращающийся с востока высокий брюнет (имени не помню). Он попал в Томск на встречу нового 1885 года. Встреча на этот раз была устроена в нашей квартире на Уржатке, состоящих из двух комнат.

Мы с соседкой-сибирячкой, Угрюмовой, напекли шанег, сухарей и прочей снеди, закупили к чаю сластей, но все в скромных размерах, так как собрали по двадцать пять копеек с человека. О спиртных напитках позаботились мужчины, и, надо сказать, тоже не широко. Вечер начали чтением какой-то запретной статьи, давшей материал к общему разговору.

Но подходящая с мороза публика сбивала серьезный тон рассуждающих об одном и том же "больном вопросе", и как только появилась на столе посуда, в которую приходилось разливать "поздравительное", публику обуяло невыразимое веселье: за неимением достаточного количества рюмок, наливали "по наперсточку" в чашки, стаканы, в столовые ложки и прочее, так как народу набралось сверх программы, человек тридцать. И все, как дети малые, веселились всю ночь, произносились речи серьезные и смехотворные, рассказывались разные события из жизни на революционном пути, который тоже не лишен беллетристики. Писались, запершись в кухне, экспромты, что особенно интересно вышло у Кропоткина и у Волховского .

Последний с сарказмом нарисовал Александра III, во всех доспехах величия подметающим улицу провинциального городка, а Кропоткин - насчет величия звездного неба, которое улыбается на наивно ожидающих каждое первое января "нового счастья". Под звуки оркестра, состоящего из гребенки с натянутой бумажкой, что искусно проделывал Девель , и подходящего мотива плясали и русскую и малорусского казачка, что особенно хорошо выходило у С.А. Жебунева и А.С. Хоржевской .

Пропели, кажется, весь репертуар песен, особенно старинных народных, наверное приставленные к квартире зреть и слушать жалели, что они не в числе преступников. И публика своим весельем точно взывала "назло надменную соседку", что "жив, жив курилка, и еще сумеет побороться".

Лет через пятнадцать, будучи в Самаре, получаю письмо от С.А. Жебунева. После приветствий, сообщений о своей жизни, говорит - в разных обстановках приходилось встречать новый год, но такой беззаветно веселой, приятной встречи, как у вас на Уржатке в Томске никогда не переживал. Наша колония действительно была дружная, сплоченная умственными и товарищескими интересами. Много зависело, конечно, от условий ссылки. Томская колония, например, никогда не испытывала книжного голода. Библиотека и книжный магазин Петра Ивановича Макушина имели все литературные новинки. П.И. Макушин , известный всей Сибири работник просвещения, знал, как важно поставить книжное дело возможно шире, что библиотека и вообще книжная торговля не только приносит рубли предпринимателю, но, безусловно, поднимает развитие населения.

Ссылки: