Победы летчиков-испытателей в первую неделю войны

Следующий боевой день принес еще шесть побед. Наши летчики, вылетая на прикрытие железнодорожной линии, сбили пять До-215 и один Ме-109 .

Отказал, кажется, намертво отказал, дьявол крупнокалиберный. И сам, как черт, кручусь вокруг пулемета, подгоняю оружейников. Надо же - полк ушел в бой без командира. Что подумают ребята? Приказ предельно ясен - всем полком штурмовать вражескую переправу на Западный Двине . Полком... Без командира-то! Пулемет, это грозное оружие, сейчас куча железяк с прорезями, отверстиями и стволом, ни дать ни взять - кусок водопроводной трубы. Где же заело? Или сломалось? Оружейники суетятся, крутят тут, там, а толку ни на грош. - Заменяйте новым, - сердито приказываю им и иду в штаб. Жди теперь "пикантных" вопросиков и от подчиненных (так, между дел) и от вышестоящего командования. Чего доброго, вышестоящие начальники прознают еще и про Григория Бахчиванджи . Приказ - вылетать всем полком, а я оставил его на аэродроме с самолетом, про запас...

Григорию, недовольному, что не пустили в бой, накрепко приказал: хорошенько замаскируй машину и сиди в кабине, жди зеленой ракеты. Потом действуй по обстоятельствам, не маленький. Задумка была такая. Вернутся наши с боевого задания, а тут, неровен час, фашист налетит. Как раз Бахчиванджи и пригодится. Нечто вроде засады. Не прошло и десяти минут после вылета на задание наших самолетов, как над аэродромом появился До-215 . Даю условленный сигнал - ракету. Моментально сброшена маскировка, взревел мотор, и "миг" Бахчиванджи прямо со стоянки устремился в воздух. Советский истребитель заходит фашисту в хвост, все меньше и меньше расстояние между ними. Метров с пятидесяти Григорий открывает огонь из всех пулеметов. Вражеский бомбардировщик, объятый пламенем, падает на окраине аэродрома. Наблюдавшие столь скоротечный бой техники и штабисты бурно рукоплещут победителю, слышится многоголосое "ура". Однако почему Бахчиванджи не заходит на посадку? Он делает боевой разворот, форсирует режим мотора. Оказывается, в воздухе находится еще один "дорнье". Заметив рухнувшего собрата, он откровенно удирает от советского истребителя. "Миг" настигает его и открывает огонь. Из правого мотора вражеской машины вырывается густой черный дым. - И этому капут! - восторженно кричим мы. Радость как рукой сняло. Даже с земли видно - винт "мига" остановился. Сейчас штопор и... Но этого не случилось. Последовал мастерский разворот. Самолет с неработающим мотором заходит на посадку. Выпущены шасси, закрылки, машина планирует. Это "миг"-то планирует? Да, планирует и классически садится. Все, кто находился на аэродроме, бегут к самолету. Еще издали вижу разгоряченное лицо летчика. Подбегая, спрашиваю: - Ранен? - Кажется, нет. Шею вот нестерпимо жжет. Быстро разматываем белое шелковое кашне, продырявленное пулей. На шее - ожог. Хлопцы сжимают в дружеских объятиях счастливого героя - не каждому суждено в первом же боевом вылете одержать две блестящие победы. Осматриваем самолет. Мотор, оба радиатора, лонжероны крыльев, даже пневматика колес изрешечены пулями. Действительно, посадить такую "мертвую" машину был способен только испытатель. Теперь у нас остался в засаде лишь один исправный самолет - мой. Иду к нему. Оружейники заканчивают установку нового крупнокалиберного пулемета.

Воздух! Воздух! - послышались возгласы. С севера к аэродрому шел "дорнье" . Техник самолета Н. В. Сурьянинов и техник завода А. В. Фуфурин поняли меня без слов - помогают надеть парашют, подсаживают в кабину. Оружейники подсоединяют последние тяги. Надо было бы проверить пулемет, да некогда. Набираю на форсаже высоту, напряженно слежу за вражеской машиной, прикидываю наиболее выгодные варианты атаки. Решаю: самая лучшая - скоростная, на пересекающихся курсах. Бой Бахчиванджи укрепляет принятое решение. Конечно, точность стрельбы в данном случае как у истребителя, так и у бомбардировщика снижается, зато намного увеличивается безопасность атакующего. Поднялся на тысячу метров выше "дорнье". Нахожусь на линии его крыла, справа сверху. Не убирая сектора газа, перевожу истребитель в пикирование прямо на самолет противника. Открываю огонь по его стрелку. Проскочил над фюзеляжем. Делаю правый боевой разворот и оказываюсь опять выше вражеской машины на полторы тысячи метров. Выполняю ранверсман, и мой "миг" вертикально пикирует в спину врагу. Увлекшись стрельбой на отвесном пикировании, едва успеваю проскочить между крылом и стабилизатором бомбардировщика. Выйдя со значительной перегрузкой из пикирования, перевожу истребитель в набор высоты. Тут же замечаю - правый мотор "дорнье" выбрасывает густые черные клубы дыма. Пулемет неприятельского стрелка умолк. Больше опасаться его не приходится. Поэтому следующую атаку провожу сзади снизу. Рули глубины фашистской машины теперь превращаются в каркас из нервюр и лонжеронов с болтающейся рванью обшивки. И все-таки самолет врага, изрешеченный пулями, с раненым или убитым стрелком, раздетыми рулями, продолжает на одном моторе тянуть со снижением к линии фронта. Во время очередного захода у меня враз замолкли пулеметы, хотя патроны еще оставались. Разгоряченный боем, я готов был пойти на таран. И тут мелькнула мысль - подавить фашиста морально. Он все больше теряет высоту, но тянет. Вполне может уйти. А стрелять мне не из чего. Зайдя спереди, перевожу свою машину в пологое пикирование на встречных курсах. Ближе! Ближе! Ну же, фриц, ныряй вниз, ну! Не ныряет. Предельно затянув пикирование, выхожу из него в нескольких метрах от вражеского самолета, вижу бледное, скованное ужасом лицо фашистского летчика. Боясь столкновения, он инстинктивно отжал ручку от себя. Ага, пробрало! Повторяю еще раз рискованную атаку, подвожу "миг" еще ближе к "дорнье", как борец на ковре, пытаюсь дожать его к земле. При выходе из пикирования почувствовал резкий толчок. Бросил взгляд вниз. Наконец-то доконал: грохнулся фашист в лес, взорвался. Тяжело досталась мне первая победа. До аэродрома еле дотянул. Температура воды и масла давно перешагнула верхнюю границу. Возвращался на самом минимальном режиме работы мотора. Наконец посадка. Кругом - радостные лица. Инженер - полковник И. Г. Лазарев докладывает: - Только что сообщили по телефону - наземные войска подтверждают, что нашим "мигом" сбит немецкий бомбардировщик "Дорнье -215" возле озера Себежского. Итак, первая личная победа подтверждена войсками... А инженер продолжает: - Когда вы пикировали на бомбардировщика, проскочили мимо него вниз, мы, признаться, подумали - рано отвоевался наш командир... Но раз уцелели значит, вам предстоит длинная боевая жизнь. Слова бывалого воина, видавшего воздушные сражения еще в небе республиканской Испании , оказались вещими. Не раз впоследствии приходилось мне схватываться в жестоких боях с врагом, зачастую имевшим численное превосходство, но всегда эти бои оканчивались поражением противника. Кстати, за все время непосредственной боевой работы фашистам лишь один раз удалось повредить мой самолет. Единственная пуля угодила тогда в самый конец консоли правого крыла. Не только мы с Бахчиванджи были "именинниками" в тот день. Полк хорошо проштурмовал вражескую переправу. Майор К. А. Груздев , капитан Н. П. Баулин и старший лейтенант М. С. Чуносов сбили по "юнкерсу", майор А. В, Плетюхин и старший лейтенант К. С. Шадрин - Хе-126 , старший лейтенант Л. Д. Ампилогов связной самолет Физилер Шторх "аист" . За первые три дня боевых действий 402 иап уничтожил двенадцать немецких самолетов. Успехи, однако, мало радуют: наши продолжают отступать.

Выполняем по нескольку боевых вылетов в день. Задачи - самые различные: штурмовка вражеских войск, прикрытие железнодорожных узлов, разведка. И неизменные групповые воздушные бои - отчаянные поединки с фашистскими бомбардировщиками, истребителями, разведчиками, корректировщиками. Обо всем, конечно, не расскажешь. Но о том, что запомнилось, что и сейчас видится, словно недавно пережитое, об этом надо рассказать. Боевой счет нашего полка открыл замечательный мастер высшего пилотажа майор Константин Афанасьевич Груздев . Уже в первые месяцы войны он одержал в воздухе девятнадцать побед. Летчик - испытатель блестяще знал вражескую авиационную технику, ее сильные и слабые стороны. Константин Афанасьевич разработал и немедленно применил весьма эффективный прием борьбы с "Мессершмиттами -110". Ме-110 имел плохую маневренность и ограниченную скороподъемность. Груздев на большой скорости становился в восходящую спираль и проскакивал вперед, как бы подставляя себя под огонь противника. Фашист охотно ввязывался в бой, надеясь на мощь своего носового оружия. Постепенно Константин Афанасьевич увлекал его на высоту 5-6 тысяч метров. Там благодаря большой высотности мотора АМ-35 летные качества "мига" значительно улучшались, а "мессершмитта" ухудшались. Немецкий летчик, будучи не в силах зайти в хвост советскому самолету, находившемуся выше и под большим углом, периодически выпускал короткие очереди. Увлеченный боем, он больше следил за ускользающим "мигом", чем за постепенно падающей скоростью своей машины. Этого-то момента и ждал майор Груздев. Он выполнял классический ранверсман и почти в упор расстреливал врага.

Такой прием ведения воздушного боя с использованием фигур высшего пилотажа казался настолько рискованным, что некоторые летчики не верили в его возможность. Однако несколько боевых вылетов в паре с Груздевым убедили всех в исключительно высокой эффективности разработанного им приема.

К. А. Груздеву также принадлежит инициатива в использовании щитков для уменьшения радиуса виража. Во время воздушного боя на самолете ЛаГГ-3 , отклоняя щитки на десять пятнадцать градусов и делая крутой вираж, он мастерски заходил в хвост "мессершмитту" и сбивал его. Методы ведения воздушного боя, предложенные Груздевым, впоследствии с успехом применялись многими другими летчиками-истребителями. См. Калараш Дмитрий Леонтьевич

Ссылки: