Никита Михалков: съемки, съемки...

Однако вернемся в семидесятые. Через год после увольнения из армии фильм "Свой среди чужих, чужой среди своих" был закончен и вскоре вышел на экраны страны. И вызвал неоднозначную реакцию. Кто-то из критиков указывал на некоторые постановочные оплошности, которые, по их мнению, лишали фильм исторической достоверности, кто-то упрекал в излишнем оригинальничанье, а кто-то в чрезмерной кинематографичности. Но все же большинство отзывов были положительными. Особо отмечали, что фильм получился на удивление необычным и новаторским. А много позже, уже во времена перестройки, этот фильм даже был назван провидческим.

"Он еще в 1974 году предложил приоритеты общечеловеческие вместо классовых, не свободу от идеологии, а другую идеологию, где насилие не признается прогрессивной идеей".

В том же году в семье Михалковых родилась дочь Анна . Михалков почти год ничего не снимал, кроме нескольких сюжетов для "Фитиля", выбирал сценарий для следующего фильма. Однако фильм сам нашел его. В то время Рустам Хамдамов снимал картину по сценарию А. Кончаловского и Ф. Горенштейна "Нечаянные радости" о последних годах жизни звезды немого кинематографа Веры Холодной . Однако Хамдамов, талантливый режиссер, вошел в конфликт с руководством "Мосфильма". Съемочная группа была распущена, картина закрыта, большая часть снятого материала оказалась уничтоженной. Между тем идея фильма руководству нравилась, ее предложили другому режиссеру - А. Кокорину. Однако его вариант показался слабым, тогда взяться за фильм предложили Михалкову. Тот вначале отказался, так как не считал возможным продолжить работу Хамдамова, у него был совсем другой стиль. Он согласился лишь тогда, когда ему разрешили снимать так, как он хочет. От фильма Хамдамова, как говорят, Михалкову достались лишь великолепные шляпы, все остальное было новым, включая и название - "Раба любви" . Большую часть съемочного коллектива Михалков набрал из тех людей, с которыми снимал свой первый фильм. Однако на исполнительницу главной роли, после долгих поисков, пригласил Елену Соловей, которую выбрал и Хамдамов. 12 ноября "Раба любви" была принята на студии, а потом и в Госкино.

А незадолго до этого у Михалковых родился второй ребенок - Артем . В следующей своей картине Михалков решил обратиться к Чехову, своему любимому автору. Но сложность состояла в том, что классиков разрешали снимать только классикам, но уже от кино. А он им пока не являлся. Поэтому они вместе с Александром Адабашьяном написали сценарий по мотивам ранних пьес Чехова, мало известных широкой публике. Так в конце 1975 года появился сценарий под названием "Платонов", ставший потом фильмом "Неоконченная пьеса для механического пианино" . Сценарий достаточно легко прошел цензуру, и уже весной следующего года начался подготовительный период съемок. На главную роль Платонова был утвержден Александр Калягин, которого Михалков снимал в каждом своем фильме. Снимались в картине и другие, уже работавшие с ним актеры, - Юрий Богатырев, Николай Пастухов, Сергей Никоненко, Евгения Глущенко... Из новых, до того с Михалковым не задействованных, - Олег Табаков, Павел Кадочников, Антонина Шуранова, Анатолий Ромашин и другие. Сам он играл роль Трилецкого. На роль главной героини снова уговорили, хоть и не сразу, поскольку у нее только что родился сын, Елену Соловей. В этом фильме Михалков впервые попробовал метод, который потом сделает своим фирменным: создание на съемочной площадке такой теплой, семейной обстановки, что работа незаметно переходила в досуг, а дружеский разговор - в работу над ролью. Для этого он попросил актеров приехать на съемки с семьями, причем сам первый подал в том пример, привезя в Пущино на Оке , где проходили натурные съемки, Татьяну с детьми. Так Михалкову было легче устанавливать личный контакт с людьми, создавать теплую и творческую атмосферу на площадке. И в самом деле, съемки шли на удивление легко, отношения были дружескими, все работали слаженно и с воодушевлением. Что, надо сказать, бывает нечасто. Поэтому неудивительно, что люди, хоть раз поработавшие с Михалковым, потом стремились попасть к нему вновь и вновь. Как вспоминал А. Адабашьян,

"Михалков просил, чтобы каждый артист, независимо от объема его роли, весь съемочный период провел в Пущино. С семьей, с детьми, чтобы ходить в лес за грибами, купаться в реке, по вечерам ходить в гости и за чаем говорить о погоде на завтра, о том, что завтра снимать и как играть, - так эти чаепития переходили в репетиции, но четкого разграничения на "дело" и "не дело" не существовало... И труд был не в тягость, и досуг естественно и ненавязчиво заполнялся размышлениями о работе... Были, естественно, и споры, и ссоры, и обиды. Однако и тут предусматривалась возможность для выхода отрицательных эмоций. По вечерам был обязательный и непременный футбол, на который Михалков настойчиво и непреклонно собирал всю группу. Играли все желающие. И тут уже несправедливо обиженный механик, которому на съемках досталось за слишком долгую установку камеры, мог отвести душу, пеняя режиссеру за злоупотребление индивидуальной игрой в ущерб коллективным действиям, а актер, чье замечательное предложение по сцене не было принято, неожиданно подвергался льстивым восхвалениям его качеств как свободного защитника, так и диспетчера, гениально видящего поле. И уходил он с площадки в прекрасном настроении..."

Да, наверно, не зря старший брат писал в своей книге:

"Иногда я вижу повторяющийся сон. Вижу себя на съемках Никитиной картины. Удивительная, исключительно красивая декорация. Какие-то бесконечно красивые костюмы. И какие-то исключительно хорошие отношения. Все вокруг так хорошо, что с завистью думаю: "Как у него все здорово! Как красиво! Как замечательно поставлен свет! И как все вокруг ему преданы! Опять у него на картине все лучше, чем у меня!" Я просыпаюсь с нехорошим чувством: "Почему так?" ...Никита не бывает один. Вокруг него команда. Я завидую (это, конечно, не черная, а белая зависть) не картинам, им снятым, а атмосфере, которую он вокруг себя создавал, его коллективу, его способности объединять вокруг себя людей". Были у Михалкова и другие приемы подобной режиссуры, направленные на то, чтобы умело и вовремя снимать с ранимых творческих душ груз обид и недовольства, гасить конфликты, направлять энергию, в том числе и негативную, в нужное русло, то есть на создание нужного ему творческого продукта. В общем, в конце года фильм был сдан.

Тем временем на экраны вышла "Раба любви". И... не вызвала больших зрительских восторгов. Михалков считал, что сам виноват - не подумал о том, чтобы подготовить аудиторию. Мало того, дезориентировали зрителя названием, который в результате ожидал увидеть что-то подобное индийским или арабским мелодрамам, пользующимся огромной популярностью. Зато фильм хорошо был встречен за рубежом, получив призы на кинофестивалях в Тегеране и Йере, в том числе - за лучшую режиссуру. Сам же Михалков в том же году после съемок "Неоконченной пьесы для механического пианино" начал сниматься у брата в фильме "Сибириада" в роли начальника буровой Алексея Устюжанина. Эта работа продолжалась и весь следующий год. В январе 1977-го ему присвоили звание заслуженного артиста РСФСР, в сентябре вышел в прокат фильм "Неоконченная пьеса для механического пианино" и тогда же был направлен на XXV кинофестиваль в Сан-Себастьяно (Испания), где получил Гран-при "Большая золотая раковина". "Неоконченная пьеса для механического пианино" заявила о Никите Михалкове как о режиссере самостоятельного направления. Естественно, фильм вызвал споры", - писала критика. "Творчество Михалкова - это рефлексия культуры, ищущей новые пути способом самоотрицания, самоиронии, самопародирования. И кинематографисты теперь знают, как называется этот процесс в культуре: постмодернизм... Важно заметить, что Н.Михалков не выбирал постмодернизм как подходящий ему способ высказывания. Все было наоборот: стиль выбрал его, чтобы через него узаконить новое художественное сознание. Отсюда уникальная органичность стиля у раннего Михалкова..."

Однако большинство критиков оценило картину негативно. Возможно, из-за личной неприязни многих из них к чересчур удачливому, да к тому же и одаренному артисту. Ну, а он продолжал трудиться.

Следующей большой работой Никиты Михалкова стал "Обломов". Идея фильма возникла у него после того, как он услышал по радио чтение "Обломова" в исполнении Табакова. Как ему казалось, Гончаров симпатизирует Штольцу, считает, что люди должны быть именно такими, как Штольц, но любит почему-то Обломова. Почему? Объяснить, выразить это "почему" и мечтал Михалков, которому Обломов был гораздо ближе, чем прагматик Штольц. Всю весну 1978 года он вместе с Адабашьяном работал над сценарием будущего фильма. Летом начались съемки - в тех же местах, где снималась и "Неоконченная пьеса...", и почти с тем же составом, как рабочим, так и актерским. Хотя, конечно, были и новые лица - Авангард Леонтьев, Андрей Попов, Елена Клещевская, Галина Шостко и другие. Больше всего новеньких удивляло, что Михалков так много и так задолго до картины репетировал с актерами. Но в результате на съемках все шло почти с ходу - все уже все знали... Тогда же, во время съемок, Олег Табаков предложил Михалкову снять картину "Пять вечеров" по пьесе А. Володина , в которой действующих лиц мало и место действия почти не меняется.

"Ты и кино сделаешь, - сказал он, - и коллектив сохранишь во время осеннего простоя". Тот, подумав, согласился. На главные роли были приглашены Людмила Гурченко , его партнерша по "Сибириаде", и Станислав Любшин . Гурченко Михалкова после совместной работы обожала, мечтала у него сниматься. И он не только снял ее в главной роли, но и, прочитав ее мемуары, помог с помощью отца напечатать их в журнале "Наш современник". Книга у Людмилы Гурченко в самом деле получилась интересная и искренняя.

И еще один эпизод, характеризующий отца и сына Михалковых и их отношение к людям. Во время съемок "Обломова" Авангард Леонтьев узнал, что его отец болен раком. Знакомый хирург, увидев рентгеновский снимок, сказал: "Срочно вези ко мне". Но работал он в другом районе, и для того, чтобы лечить "чужого" больного, по тогдашним правилам требовалось разрешение начальства. Авангард попросил Никиту, чтобы Сергей Владимирович, как депутат Верховного Совета, написал ходатайство. И подумал, что тот, скорее всего, в круговерти съемок о просьбе забудет.

Но сразу же по приезде в Москву ему позвонила Татьяна Михалкова и спросила, куда везти письмо. Так что правило "Если можешь помочь - помоги" Михалковы никогда не забывали. И за это им многое, надо думать, зачтется.

Вообще, 1978 год стал самым плодотворным в творческой биографии Михалкова, когда он сумел снять два прекрасных фильма, правда, "Обломова" он доснимал и в следующем году. 1978 год также принес ему и несколько весомых зарубежных наград: за "Неоконченную пьесу" - Гран-при Союза художников кино и телевидения на VIII Международном фестивале лучших фильмов мира в Белграде, за нее же - премию "Золотая пластина" на XIV кинофестивале в Чикаго и международную премию "Давид ди Донателло" за режиссуру на кинофестивале во Флоренции. Однако на родине он не получил ничего, кроме премии Ленинского комсомола "За создание образов современников в кино и высокое исполнительское мастерство" (за его давние работы). Не любили Михалкова в высших кинематографических кругах, которые распоряжались премиями. Что ж, зато его уже оценил и полюбил зритель.

Ссылки: