Неудачи сельскохозяйственной политики и "партийный наказ" науке

До поры до времени, невзирая на отдельные неудачи, Лысенко и его штатные и нештатные помощники подсчитывали прибавки урожаев от яровизации, якобы достигнутые на колхозных полях, полученные цифры умножали на цифры посевных площадей, и выводили гигантские, ни с чем не сравнимые итоги, рапортуя об этом во все инстанции ( 2_2 ).

Но, конечно, раздутыми на бумаге цифрами народ не накормишь, а страна чем дальше, тем больше недополучала хлеба, кормового зерна и другой продукции. Хорошо известно, что поголовная коллективизация уже в 1928 году привела к катастрофическим последствиям: с весны следующего и вплоть до начала 1930 года из села было экспроприировано все наличное зерно, на Украине начался повальный голод 1932 г .

В 1929 году урожай собрали далеко не везде, и во многих районах сграны убирали силами Красной Армии, так как жители многих деревень и сел вымерли от голода. Сообщения о полной конфискации всего зерна, включая и пищевое, и кормовое, и семенное, просочились даже в центральную печать. Так, газета "Правда" опубликовала 6 октября 1929 года заметку, содержавшую такие фразы: "Украинская партийная организация одновременно беспощадно борется со всякими проявлениями хлебозаготовительского оппортунизма. Кое-где стали раздаваться голоса, что планы слишком большие, что их нельзя выполнить ... Запорожское партийное руководство в лице бюро окружкома стало доказывать, что хлебозаготовительный план центра "не оставляет ни одного килограмма для населения"... ЦК КП(б)У быстро и решительно реагировал на это. Отметив, что план хлебозаготовок, данный Запорожскому округу, вполне реален, ЦК указал секретариату запорожского окружкома на недопустимость его постановления, признал невозможным для секретаря окружкома тов. Икса оставаться в дальнейшем на этой работе и снял с работы заведующего запорожским окружторгом. Постановление ЦК по вопросу о хлебозаготовках Запорожья было совершенно ясной директивой всем украинским организациям" ( 2_4 ).

Коллективизация привела к краху и в области животноводства : крестьяне были вынуждены резать тот скот, который еще не пал от голода. Сельскохозяйственные проблемы выросли до никогда не виданных на Руси размеров, а власти ничего не могли с этим поделать. В этих условиях обещания Лысенко и ему подобных, грозившихся вытащить из разрухи сельское хозяйство, воспринимались в верхах с большим удовлетворением, его "научные выкладки" вполне устраивали руководителей Наркомзема .

Да и в самом деле, если отвлечься от вопросов научных прогнозов - надежных или сверхоптимистичных - то никакой иной возможности у большевистских руководителей, как только молиться на людей типа Лысенко, не было. С их неистребимой верой в неминуемость светлого завтра, большевикам не оставалось ничего иного, как дрожать от страха перед грядущими бедами в области продовольствия и верить, что умельцы из народа спасут положение.

Настоящие ученые не могли предложить ничего такого, что сразу бы изменило положение. Даже Сталин был вынужден на XVII съезде партии признать: "Годы наибольшего разгара реорганизации сельского хозяйства - 1931-й и 1932-й - были годами наибольшего уменьшения продукции зерновых культур" ( 2_5 ). Их средняя урожайность в 1928-1932 годах, как это следовало из цифр, приведенных на том же съезде в докладе председателя правительства В.М. Молотова ( 2_6 ), составляла всего 7,5 центнеров с гектара, что было гораздо ниже партийного плана. Еще хуже обстояло дело с животноводством. Вместо резкого роста поголовья скота, ожидавшегося Сталиным перед началом коллективизации, численность скота упала и оказалась в 1928 году гораздо ниже, чем в последнем предреволюционном году (вовсе не лучшем из пореволюционных лет, так как 1-я Мировая война разрушила сельское хозяйство России). Молотов сообщил на съезде данные, согласно которым поголовье лошадей за время коллективизации (с 1928 по 1932 год) упало почти вдвое (с 33,5 до 19,6 млн. голов), крупного рогатого скота почти на 60 % (с 70,5 до 40,7 млн. голов), овец и коз в три раза (с 146,7 до 52,1 млн. голов), а свиней больше, чем в два раза (с 25,9 до 11,6 млн. голов) ( 2_7 ). Цифры, называемые Молотовым, были устрашающими, но и они были приукрашены. На самом деле реальное снижение поголовья коров и свиней, овец и коз было еще большим (см. прим. 6_181 ). Однако признать тот факт, что коллективизация превратилась в настоящую катастрофу для сельского хозяйсгва, отказаться от нее, предложить сколько-нибудь реальную программу подъема сельской экономики ни Сталин , ни его коллеги по руководству партии не хотели.

Уместно отметить, что до перехода к поголовной коллективизации сельское хозяйство России начало заметно крепнуть. Так, если сравнить официальные советские данные 1928 года с данными 1916 года, то количество голов крупного Рогатого скота возросло на 11,6, овец и коз - на 31,5 и свиней - на 5,6 млн. голов.

Конечно, поголовная коллективизация на территории всех земледельческих Районов страны не могла не сказаться и на таком важнейшем деле, как обеспечение зерном, идущем для посева на следующий год. В обстановке реквизиции любого зерна, командования колхозами случайными, не имеющими отношения к Земле людьми (вспомним, что для руководства вновь созданными колхозами надо было отправлено 25 тысяч специально отобранных "представителей пролетариата"), сортовое семенное зерно было растрачено, и сеять начали, чем придется. Свою задачу 25-тысячники видели прежде всего в том, чтобы проводить правильную идеологическую линию (как они ее себе представляли), то есть зажигательно выступать с речами, распространяться о насущных "задачах пролетариата и смычке с крестьянством". Произнесший это определение член Политбюро ЦК ВКП(б) Л.М. Каганович в речи на XVI съезде ВКП(б) 28 июня 1930 года говорил:

"25-тысячники - это организаторы деревни, которые сумеют организовать и воспитать для партии новых товарищей. Один путиловский рабочий в Сибири рассказывал мне: "Когда я работал в Ленинграде и сам видел своих руководителей, заводских, районных и других, я думал, что я ни чорта не стою, и часто даже боялся выступать на ячейке [имеется виду низовая партийная организация - партячейка - B.C.], а когда в деревню приехал, когда сама жизнь заставила выступать, я вижу, что дело пойдет, что дело организуем" ( 2_8 )... "Вот что пишут красные партизаны из ЦЧО [Центрально- чернозёмной области - B.C.] в ЦК, - продолжал Каганович.

- Приветствуем ЦК партии и благодарим за 25-тысячника т. Несчастного, который выслан для смычки города с деревней, который работает 3 месяца и проявил действительную преданность делу социализма и привлек на свою сторону красных партизан, актив бедноты и всех колхозников. Просим ЦК давать побольше в нашу деревню таких рабочих от станка" ( 2_9 ). При этом Каганович вынужден признать, рисуя образ товарища Несчастного - 25- тысячника: "Он еще сельское хозяйство знает слабо, крестьяне ему говорят о многополье, о севообороте, а он еще этого не усвоил, но крестьяне о нем говорят, что хотя он еще сельское хозяйство не знает, и еще многому у них (крестьян) должен поучиться, но организовать их, собрать их, поставить вопрос, разъяснить, что к чему, он умеет очень хорошо" ( 2_10 ).

Легко вообразить, как сказалась работа таких организаторов от станка на состоянии тех дел в колхозах, которые требовали солидных агрономических знаний о правильном размножении сортов и получении семенного зерна. После конфискации всего зерна в деревне и повсеместного голода сеяли, чем придется, были утеряны почти все самые ценные стародавние сорта пшениц - Крымки, Кубанки, Арнаутки, что даже вынужден был позже признать на Пленуме ЦК ВКП(б) 28 июня 1937 года нарком земледелия Я.Л. Яковлев ( 2_11 ). Утеря генофонда была страшной потерей в стратегическом плане . Те сорта, на основе которых были выведены все выдающиеся сорта американской и канадской селекции, перестали существовать.

Выступая на XVII съезде партии в начале 1934 года , Сталин подтвердил, что одна из главных причин провала надежд на быстрый подъем продуктивности сельского хозяйства после его сплошной коллективизации состояла в том, что "семенное дело но зерну и хлопку так запутано, что придется еще долго распутывать его" ( 2_12 ). Ему вторил на съезде член ЦК ВКПб, секретарь обкома партии Центрально-Черноземной области И.М. Варейкис ( 2_13 ).

Помощь в решении вопросов интенсификации сельского хозяйства могла бы оказать партии и стране наука.

См. Работы Н.И. Вавилова по селекции и генетике в 1928-1930 гг

Ссылки: