Москаленко Николай Яковлевич 1842-1920

Источник: Королева Н.С., 2002

Николай Яковлевич Москаленко родился в Нежине 2 декабря 1842 г. В метрической книге Спасо-Преображенской церкви г. Нежина в записи о родившихся за 1842 г. значится: "Декабря 2 дня у Нежинского Мещанина Иакова, Игнатиева сына, Москаленко, и законной жены его Пелагеи, Алексеевой дочери, родился Николай". Мальчик в шесть лет остался сиротой. Отец его уехал по делам в Москву и умер там от холеры. Мать умерла, не успев вырастить детей, а их было четверо. Старшего, Николая, взял к себе дед, богатый нежинский купец Н.Г.Кириленко , который приютил сироту, но не приблизил его к себе, а воспитывал как будущего приказчика, в качестве которого тот долгое время у него и работал. В дальнейшем ему повезло: однажды хозяин заплатил ему жалованье лотерейными билетами, и он выиграл в "Золотой лотерее" две тысячи рублей. После этого он смог открыть свое дело, стал купцом второй гильдии.

Став купцом, Николай Яковлевич открыл свой магазин. В Нежине, на углу Гоголевской (до 1881 г. она называлась Мостовой) и Стефано-Яворской улиц были две лавки: с одной стороны - "Бакалейная торговля Н.Я. Москаленко", с другой - "Гастрономическая торговля Н.Г. Лазаренко" - родственника семьи Москаленко. Кстати, оба купца вместе с другими знатными людьми города, среди которых были депутат от духовенства отец Дмитрий Степановский и председатель земской управы Г.В. Забелло, входили в число гласных нежинской городской Думы, о чем сохранился документ с личными росписями всех членов выборного городского собрания. Торговали с восьми утра до восьми вечера. В обоих магазинах было по одному приказчику и по два мальчика-помощника. Продавали все необходимое для дома: муку, крупу, чай, сахар, соль, копченую рыбу. В лавке всегда висела тонкая сухая прессованная колбаса, которую делал старый грек. Керосин отпускали с черного хода, чтобы в торговом помещении не было запаха. Алкогольные напитки продавать было нельзя, так как лавки находились рядом с Благовещенским монастырем, а до революции повсеместно действовало положение, запрещавшее продавать спиртные напитки ближе двухсот сажен от церкви. Поэтому и у Москаленко, и у Лазаренко винные погреба были на территории усадеб. Если кто-то приходил за вином, посылали мальчика и он приносил вино из погреба. Торговля велась за наличные деньги и в кредит. Существовали "заборные книжки", в которые записывались проданные продукты, а в конце месяца с покупателями производился расчет. Надзор за торговлей в лавках осуществлял санитарный врач Маркевич. Если он по виду, запаху или вкусу определял непригодность тех или иных продуктов, продавать их было нельзя. Для решения спорных вопросов существовал так называемый "третейский суд". Например, выписал Николай Яковлевич маслины в бочках или сельди астраханские. Где-то в дороге рассол вытек. За чей счет убыток? Третейский судья рассуждал так: "Никто не виноват в том, что рассол вытек. Так давайте стоимость бочки с товаром разделим пополам между поставщиком и заказчиком". Это было справедливо и всех устраивало. Николай Яковлевич книг не читал, но газеты прочитывал исправно, любил рассуждать о политике и сам вел свою бухгалтерию. Разбогатеть он не смог, не тот был характер. Обвешивать и обсчитывать не умел, а по своей доброте не мог даже собственные деньги истребовать. Жалел молодежь. В числе его постоянных покупателей было много студентов, которые часто просили отпустить им товар в долг до каникул и даже до окончания учебы. А хотелось студентам всегда чего-нибудь вкусненького - жили и питались ведь в институте хотелось и покурить, иногда, может быть, и пирушку устроить - вот и выручал их Николай Яковлевич. Бывало, говаривал: "Да ведь они молодые, пусть погуляют, отдадут потом". Большинство молодых людей действительно с благодарностью отдавали долги. Некоторые, уехав, уже с мест своей службы высылали долг, но были и такие, которые не отдавали. Тогда он ставил против фамилии красными чернилами крест и зачеркивал фамилию в списке. Список должников, наклеенный на картон, висел возле его конторки и был довольно внушительным. Когда над хозяином по этому поводу подшучивали, он отвечал: "Та бог з ним, мабуть, в них нема грошей". Солидные покупатели зачастую засиживались в лавке, созерцая жизнь улицы (это был центр города).

Ему было тогда уже сорок два года. Когда Николай Яковлевич понял, что сможет обеспечить будущую семью, тогда не спеша, выбрал себе жену, Марию Матвеевну , вдвое моложе себя. Их посватали и 7 июня 1885 г. повенчали. В ту пору, очевидно, в его усах уже начала изрядно поблескивать седина, так как, по словам Марии Матвеевны, свадебный поцелуй оставил на щеке невесты след черного фиксатуара. По счастью, сватовство оказалось удачным. Мария Матвеевна была довольна судьбой. Никто никогда не слышал ее жалоб. Но, по словам моей бабушки, отвергнутого ее родителями молодого человека она иногда вспоминала. Ведь жизнь могла пойти совсем по другой колее: он был преподавателем гимназии, другая была бы среда, другие интересы, и ей, вероятно, не стоило бы больших усилий поставить своих детей на более высокую интеллектуальную ступень, к чему она постоянно стремилась. "Стерпится - слюбится" - понятие вековечной философии народа восторжествовало. Да, действительно, Николай и Мария сжились и слюбились. С развитием семьи, с каждым рождавшимся ребенком Мария Матвеевна все больше привязывалась к мужу - она полюбила его. Да и понятно. Добрый по натуре, Николай Яковлевич окружил ее заботой и вниманием и, несомненно, любил ее. Понимая, что она, выросшая в более благоприятных условиях, выше его по образованию и развитию, он предоставил ей полную свободу и инициативу в руководстве семьей, устройстве дома, всего жизненного уклада. Он признавал ее авторитет и ничего не делал без ее совета. Детям всегда говорил: "Спитайте маму, як мама скаже, так i зробите". Николай Яковлевич, по наружности и характеру типичный украинец, числился "казаком Нежинского полка". Он и по внешнему виду был казачьего склада: выше среднего роста, очень плотный, крепкий, с на редкость стройной спиной, прямыми широкими плечами и крупной головой на короткой шее. У него были ласковые темные, почти черные глаза, длинные, всегда зачесанные назад волосы, тщательно выбритые щеки и казацкие усы. Зимними вечерами он позволял детям забираться к себе на колени и теребить голову - "делать прическу". По характеру он был мягким, добродушным, спокойным человеком, хорошим семьянином. В молодости Николай Яковлевич был очень силен физически. Дети с восторгом слушали его рассказы о кулачных уличных боях , в которых он участвовал в молодые годы.

Николай Яковлевич всегда носил малороссийские рубашки из тонкого холста с вышитым на груди украинским узором и невысоким, мягким, сточим воротником. Крахмальная белая рубашка с галстуком очень неохотно одевалась по указанию жены в самых торжественных случаях. Мария Матвеевна тщательно следила за его одеждой, сама все ему покупала, а его шляпы-котелки привозила из Киева - они были более модными, да и нужный размер в Нежине не часто попадался. Сильный телом, Николай Яковлевич был силен и духом. С открытой, чистой душой, прямой и волевой, он всегда служил детям примером. 25 Старший сын Юрий не раз в пору жизненных затруднений говорил: "Поступлю так, как наверняка поступил бы отец". Надо, вероятно, было иметь немалую силу воли, чтобы после того как жена предложила ему, курившему с ребяческих лет, оставить эту привычку, поскольку подрастающим детям не нужен дурной пример, немедленно бросить курить.

А однажды, когда он пришел домой обедать и достал как всегда из буфета графинчик и маленькую граненую рюмочку, Мария Матвеевна сказала ему: "Коля! А ведь доктор говорил тебе, чтобы ты бросил пить перед обедом. У нас маленькие дети". И он ответил: "Ну, що ж, як годь то i годь" ("Если хватит, то и ладно") и больше при детях не прикасался к заветной чарочке. А ведь это была многолетняя привычка! Мария Николаевна рассказывала, что в доме дышалось легко. Единственный раз - вспоминала она - пришли к обеду дети, затем родители, и вдруг отец, садясь за стол, раздраженно поднял и со стуком положил обратно вилку. Мать спокойно, но твердо казала: "Коля, здесь дети!" Несомненно, какие-то крупные разговоры среди родителей бывали, но дети их никогда не слышали. Из семьи дети вынесли хорошие манеры, умение держать себя в обществе, красиво есть, вежливо разговаривать, одеваться по средствам, скромно, но, как говорят, к лицу.

Дед С.П. Королева Николай Яковлевич Москаленко прожил семьдесят шесть лет и умер 16 июля 1920 г. Похоронен он в Киеве на кладбище Покровского женского монастыря. Быть может, от него мой отец унаследовал порядочность и упорство, которые помогали ему преодолевать все жизненные препятствия и невзгоды.

Ссылки: