Полет Уточкина в Нежине

В Нежине произошло необычайное для тех лет событие, которое произвело огромное впечатление на моего отца и, возможно, повлияло на его дальнейшую судьбу. 4 июня 1911 года в Нежин приехал один из первых русских летчиков, популяризатор воздухоплавания и авиации Сергей Исаевич Уточкин . В 1910-1911 гг. Уточкин демонстрировал полеты на своем самолете в городах России и за рубежом.

Мария Николаевна хотела увидеть это зрелище в Киеве, однако ей не повезло: самолет пыхтел, пылил, но что-то не сработало и в воздух он не поднялся. В Нежин самолет доставили поездом. С вокзала его на лошадях перевезли на ярмарочную площадь и там подготовили к полету. В городе были развешаны объявления с указанием стоимости билета - 1 рубль. Желающих оказалось много - ведь самолета никто в Нежине еще не видел. Правда, нежинцы однажды наблюдали полет на воздушном шаре. Лет двадцать тому назад с территории пивоваренного завода поднялись в небо два человека и пролетели над городом три квартала. Шар приземлился на Миллионной улице, а аэронавты выпрыгнули на высокое дерево в усадьбе Почеки. Николай Яковлевич и Мария Матвеевна ходили тогда смотреть этот полет. Отец держал на плечах свою старшую дочь Марию .

Неудивительно, что и в этот раз старики Москаленко решили пойти посмотреть диковинное зрелище. Мария Матвеевна любила новое, ей все хотелось увидеть своими глазами. И вот дедушка и бабушка отправились с внуком на ярмарочную площадь. Она была уже ограждена и до отказа заполнена народом. Полет назначили на три часа дня, но на всех близких к площади крышах, столбах и деревьях с утра сидели безбилетные зрители. Дедушка усадил внука на плечи, как некогда его маму, и С ережа все хорошо видел. А видел он большое черное сооружение, вокруг которого суетились солдаты. Уточкин подошел к нему, натянул на голову кожаный шлем и забрался в плетеное кресло - кабины в самолете не было. Одни солдаты стали крутить пропеллер, другие удерживали аппарат за хвост и крылья, не давая ему взлететь раньше времени. Запуск и прогрев двигателя продолжались около получаса. Наконец мотор заревел, самолет со страшным шумом и грохотом, подпрыгивая и поднимая клубы пыли, побежал по земле и вдруг оторвался от нее. Постепенно набрав высоту до уровня крыши трехэтажного дома, он пролетел по прямому направлению около двух километров и опустился на поле возле леса, неподалеку от скита женского монастыря. Вся безбилетная публика хлынула к месту посадки, а обладатели билетов выражали недовольство тем, что не выполнена обещанная программа - круговой облет ярмарочной площади. Тем не менее, полет произвел на всех огромное впечатление. Маленький Сережа был потрясен: на его глазах сказочный ковер-самолет стал реальностью. Когда приехала Мария Николаевна, он взволнованно рассказывал ей, что сам видел, как полетела машина с крылышками и в ней сидел человек. В семье еще долго говорили об этом событии и Мария Матвеевна завила: "Пока не полетаю на самолете, не умру". К сожалению, ее мечта так и не сбылась. А Сереже Королеву открылось необычайное: "Оказывается, не только птицы, но и человек может летать!"

Годы шли, и наступило время, когда мальчику самому захотелось читать. Научившись складывать буквы, он уже стремился к грамоте. Как раз тогда, в июне 1912 г., младший брат моей бабушки, Василий Николаевич , окончил нежинский Историко-филологический институт и был направлен по распределению в Оренбург учителем русского зыка и словесности в мужской гимназии. И в двух освободившихся комнатах, которые раньше были занты сыновьями, Мария Матвеевна поселила учительницу - Лидию Маврикиевну Гринфельд с матерью. Лидия Маврикиевна преподавала в женской гимназии немецкий язык. Это была милая женщина, не имевшая своей семьи. Мария Матвеевна договорилась, что она будет обучать внука арифметике и русскому зыку. Он оказался способным учеником: быстро усвоил числа в пределах ста, овладел четырьмя действиями арифметики, решал маленькие задачи. Ему больше нравился устный счет, чем письменный. По русскому зыку также охотнее читал и пересказывал прочитанное, чем писал. Легко запоминал стихи - память у него была прекрасная. Но не механически заучивал, а спрашивал: "Что это значит? Что это такое?". Лидия Маврикиевна вспоминала, что когда она учила с ним басню Крылова "Ворона и лисица", он просил объснить, что означает "вещуньина голова" и другие непонятные выражения. Когда ему читали вслух, он тоже всегда интересовался значением непонятных слов. Одним словом, радовал своей любознательностью и желанием понять окружающее. Летом 1913 г., после окончания своего первого учительского года в Оренбурге, в Нежин к родителям приехал Василий Николаевич Москаленко . Он не видел племянника целый год и был поражен происшедшей в нем переменой. Василий Николаевич вспоминал потом, что увидел серьезного, чинного, немного замкнутого мальчика с умными, пытливыми глазами, резко отличавшегося от тех ребят, которых он только что учил в Оренбургской гимназии. В нем было что-то свое, только ему присущее. В то лето они подружились вновь. Василий Николаевич учил племянника искусству фотографии, которая была тогда достаточно новым делом, играл с ним в крокет. Они вместе катались на велосипеде, бросали через сетку мяч, вместе помогали Марии Матвеевне и Варваре Ивановне по хозяйству. Однажды Сережа спросил его: "Почему меня не пускают за калитку?" И Василий Николаевич растерялся от этого вопроса, не зная, что ответить. Среди детских фотографий отца есть одна, где запечатлена вся семья в то последнее лето 1913 г., когда дети проводили каникулы в родительском доме. Сережа сидит на коленях у Василия Николаевича с необъяснимо грустным выражением лица. Почему? Несмотря на всеобщее обожание мальчика в семье, на благополучную жизнь в доме дедушки и бабушки, отчего он так грустен? Оттого, что мало видит свою мать, которую страстно любит? Что нет отца, сверстников, а рядом только взрослые? Кто знает. А быть может то серьезное, большое, что выявилось позднее, уже тогда как-то проявлялось в нем, в выражении лица, запечатленного на снимке?

Ссылки: