Франц Флориани и его семейство

Семейство Флориани, оказывается, имело благородное происхождение. Франц Флориани, отец Луизы происходил из венецианских обедневших дворян, по-видимому, из-за этих обстоятельств ему пришлось выучиться на врача, чтобы зарабатывать на пропитание своего семейства. У С.Н. Мотовиловой хранился докторский диплом Ф. Флориани на латинском языке, на пергаменте с восковой печатью Виленского университета

- Franciscus Floriani, Anno MDCCCXXV. Однако когда И.Р. Классон попросил сделать для него копию этого документа, С.Н. Мотовилова отказалась: "Вы просили меня переписать диплом прадедушки Флориани. Хотела бы Вас отблагодарить за Ваши хлопоты о моих рукописях, но этого сделать не могу. Это громадный сверток на пергаменте, написан по латыни, а я ведь латыни не знаю". Более подробное описание диплома Ф. Флориани обнаруживается в свидетельстве Иона Лазаревича Дегена об отсутствии еврейских корней у своего киевского знакомого и племянника Софьи Николаевны: "С Виктором Некрасовым мы были очень дружны. Я отлично знал его родословную. И в комиссии по расовой чистоте я мог бы под присягой засвидетельствовать, что среди его предков не было евреев. По отцовской линии он стопроцентный русский. А по материнской... Пра[пра]дед его итальянец, житель вольного города Гамбурга, женился на дочери шведского фельдмаршала. Я видел роскошный диплом - пергаментный свиток с массивной сургучной печатью на витых шелковых шнурах - об окончании пра[пра]дедом медицинского факультета Виленского университета . Его [пра]внучку, полурусскую, на четверть итальянку и еще на четверть шведку, Зинаиду Николаевну Некрасову , добрую умную женщину, хорошего врача, маму Виктора никак нельзя было обвинить в еврействе. Но какое это имеет значение!? (из Интернета).

Забегая вперед отметим, что судьба диплома Ф. Флориани до сих пор остается неизвестной: после смерти С.Н. Мотовиловой он оказался у племянника, а при отъезде последнего за границу этот диплом не был пропущен туда же - типа, большая культурная ценность! С.Н. Мотовилова так вспоминала о своем итальянском прадеде: "Жена его была швейцарка, но рано умерла <...> Он приехал в Россию в качестве домашнего врача с каким-то русским помещиком, и привез с собой пять дочерей: grande tante Emilie , бабушку мою Валерию Францевну , grande tante Xaverine , бабушку нашу общую с Вами Луизу Францевну и Матильду , но она вскоре уехала за границу. Две более красивые вышли замуж за русских помещиков, а две другие до конца жизни остались учительницами французского языка. Tante Emilie жила в Харькове, а tante Xaverine - в Петербурге" (здесь и далее мы более не будем, за редким исключением, дифференцировать адресатов нашей "семейной связи"; понятно, что к И.Р. Классону она обращалась на "Вы", а к сестре Вере - на "ты").

Попутно отметим: будущий отец С.Н. Мотовиловой Николай Иванович женился на Алине Антоновне фон Эрн , которая была дочерью Антона фон Эрн и Валерии Францевны Флориани . То есть женился на двоюродной сестре. И тем самым "закольцевал" родословную. Но о них мы расскажем подробно в главе "Софья Мотовилова - "семейная связь"" . Кстати Гельшерты тоже "закольцевали" родословную: у Александры Егоровны Мотовиловой и Федора Федоровича Гельшерта был сын Дмитрий Гельшерт . Так его сын Михаил Дмитриевич Гельшерт , т.е. правнук Е.Н. и П.Ф. Мотовиловых, женился на Анне Ивановне Мотовиловой , их внучке, или своей двоюродной тетке (хотя и был годом старше ее)! И потомкам, возможно, зачастую приходилось долго разбираться, кто кем кому приходится. А также, вероятно, испытывать генетические сбои и страдать соответствующими болезнями, из-за близко родственных браков их родителей. Но тогда о подобных "генетических неприятностях" наука и общество ничего не знали.

Нина Соломоновна Камай (дочка Веры Ивановны Мотовиловой , вышедшей замуж за Соломона Львовича Камая , и внучка И.Е. Мотовилова), в советское время присвоившая себе фамилию Мотовилова, приводила дополнительные подробности по семейству Флориани: "Из дочерей Франца Флориани старшей была Валерия , потом родились Эмилия , Ксаверия , Луиза и Юлия [или Матильда] . Когда Франц Флориани умер, дочери его остались без копейки и решили, что две старших пойдут в гувернантки и будут платить в Институтах за двух младших, которые еще учились. Валерия взялась содержать Юлию, а Эмилия - Луизу, средней Ксаверии предоставили заботиться самой о себе. Год рождения [нашей] бабушки [ Луизы Францевны ] 1832-й, а не 1834-й, а год замужества - 1848-й. Бабушке было шестнадцать лет, это должен быть високосный год <...>. Дедушка был старше бабушки не на четырнадцать лет, как у Вас получается, а только на шесть. Последнего ребенка он родил в пятьдесят один год, а мог ли бы в пятьдесят девять?".

Отметим здесь, что пока наиболее достоверным годом рождения И.Е. Мотовилова считается все же 1820-й, в этом случае Иван Егорович был старше Луизы Францевны на двенадцать лет. Но это обстоятельство (разночтения в возрасте) такая мелочь по сравнению с привалившим ему огромным семейным счастьем!

С.Н. Мотовилова вспоминала и такие подробности по своим итальянским предкам: "Прадед Флориани <...> остался вдовцом с пятью дочерьми: Эмилия, Валерия, Ксаверина, Матильда и Луиза. Матильда уехала за границу, и я о ней ничего не знаю. В Россию прадед Флориани поехал в качестве домашнего врача к какому-то богатому русскому помещику. [Сестра] Зина говорит, что это был граф Броницкий , которому принадлежало великолепное имение возле Винницы. Прадеду жилось, очевидно, хорошо. Он был очень образован, у него имелась масса книг, полные собрания сочинений Вольтера, Руссо, Гельвеция и т.п. Громадные тома, в кожаных переплетах и с чудесными гравюрами XVIII века". В Интернете можно найти такой эпизод:

"Престарелый польский магнат и военачальник граф Франц-Ксаверий Броницкий в польском мундире и с орденом Белого орла встречал хлебом-солью проезжавшего через Белую Церковь в Варшаву Александра I (уже после разгрома Наполеона и после Венского конгресса). И, расплакавшись, говорил, что умрет счастливым, потому что перед смертью снова увидел польского короля, [т.е. Александра I]". Этот граф умер в 1819-м, по-видимому, Ф. Флориани приехал в имение Броницких под Белой Церковью (между Киевом и Винницей), уже после 1825 г., с одним из потомков Ф.-К. Броницкого. "Все дочери - продолжала С.Н. Мотовилова, - получили очень хорошее образование по тогдашнему времени: хорошо знали музыку, французский, немецкий и польский языки, ну, и имели хорошие манеры. Все стали гувернантками. Бабушке Луизе Францевне было всего шестнадцать лет, когда она уже служила гувернанткой у сестры дедушки Ивана Егоровича. Я помню, что к ней относились как к наемной гувернантке и хвастались ее итальянской красотой, заставляли распускать ее густые волосы. Дедушка влюбился и женился на ней, ну и она стала русской помещицей". В другом письме сообщалось о "плодах любви": "Дедушка влюбился, женился на ней, и имел от нее пятнадцать детей. Перечту тех, которых помню, некоторые умерли маленькими. Дядя Володя, Петя, Николай (мой отец), Лида, Леля [Ольга], Соня, Анюта, дядя Саша, дядя Алеша, дядя Паша, Маня, Вера. Был еще после Веры малый Миша, но он умер в детстве. Ну, тринадцать детей я вспомнила, другие, очевидно, умерли в детстве". См. Дети Иван Егоровича и Луизы Францевны В общем-то, весьма неплохой для XIX века результат. Например, в другой дворянской семье - Гоголей-Яновских Марья Ивановна родила своему мужу Василию Афанасьевичу двенадцать детей. Из них дожило, до более или менее взрослого возраста, лишь четверо: Николай Васильевич Гоголь (будущий известный писатель, родился в 1809-м), из шести появившихся на свет сыновей, и три дочери.

Ссылки: