Клобуков Лев Петрович (1866 - ?)

Потомственный дворянин, сын отставного поручика, земского начальника Носовского уезда Черниговской губернии. По окончании шести классов Киевского реального училища в 1885 г. приехал в Петербург с целью окончить здесь 7-й класс, для чего поступил в частное заведение. Но так как оно по своей программе не имело ничего общего с избранной им специальностью технолога, то вышел оттуда через полгода и уехал в Киев держать экзамен на правах экстерна. Получив требуемое свидетельство, в 1886 г. поступил в С.-Петербургский технологический институт , откуда был отчислен в 1888 г. "за малоуспешность в науках", но затем принят обратно.

Л.П. Клобуков обратил на себя внимание полиции в 1890 г., когда она получила сведения о том, что он имел обширный круг знакомств среди учащейся молодежи, заведовал в Киеве какою-то кассой и занимался сбором денег на неопределенные цели. В апреле 1890 г. выслал из Киева в Петербург на имя студента Технологического института Шевлягина посылку с переводом выдержек из нелегальных статей Кеннана о ссыльных для распространения их среди учащейся молодежи. В 1891 и 1892 гг. Л.П. Клобуков вновь был замечен в сношениях с лицами, неблагонадежными в политическом отношении, в т.ч. с Николаем Алюшкевичем , Александром Ивановым и Владимиром Якиманским , привлеченными к дознанию по делу о революционных кружках, организованных среди петербургских рабочих. В 1893 г. все-таки окончил институт и служил в Экспедиции заготовления государственных бумаг. Содержался под стражей с августа по ноябрь 1893 г. по делу "О рассылке из С.Петербурга прокламаций, озаглавленных "15 апреля 91 г." по поводу демонстрации при похоронах писателя Шелгунова ". Дал по этому делу (в т.ч. по своим связям с Р.Э. Классоном и Я.П. Коробком) "подробные и откровенные показания, свидетельствовавшие о полном его раскаянии":

"К 1890-91 учебному году относится вступление мое в один из возникших тогда кружков, а именно в кружок Южно-Русского землячества . Основная цель этого землячества была оградить новоприезжих молодых людей, поступивших в высшие учебные заведения, от дурного влияния столичной жизни и доставить им возможность, путем чтения и бесед в товарищеском кругу, умственного развития и взаимной нравственной поддержки. Кружки земляческие носили характер кружков саморазвития, не имея, однако, определенной программы, но выбирая для своих занятий те или другие научные вопросы, по своему усмотрению.

<...>Книги, обращавшиеся в кружках, были легального содержания. Тот кружок, в котором представителем был я, собирался иногда на моей квартире, и предметом занятий была исключительно этика. Деньги для покупки книг, для пользования ими чле-нов кружка, собирались с последних в размере 1% с получаемого содержания. <...>Года через полтора кружки перестали интересовать молодежь, деятельность их стала падать, и я мало- помалу перестал их посещать.

<...>На II курсе (1886-87 учебный год) я был избран распорядителем студенческой столовой, помещавшейся в здании Института, которою я заведовал два года. В бытность мою на III курсе я был избран товарищами распорядителем библиотеки студентов Института, издавна существовавшей частным образом, т.е. без ведома начальства. По уставу этой библиотеки книги и вообще сочинения революционного содержания в составе ее безусловно не допускались, но вместе с тем в состав библиотеки могли входить все книги, изданные в России, не сообразуясь с тем, изъяты ли они из обращения или нет.

<...>В 1890 г. в числе моих знакомых был оканчивающий тогда курс в Академии Художеств Сергей Митрофанович Серебровский , который меня однажды пригласил к себе с целью прочесть редкое сочинение Альфонса Туна. По его приглашению, приблизительно в Ноябре, я отправился к нему с двумя моими товарищами, Классоном и Коробко , получившими так же от Серебровского приглашение. В квартире последнего, кроме его самого и его семьи, никого посторонних не было. По имевшимся у Серебровского отдельным тетрадкам мы прочли отрывки из сочинения Туна о революционном движении в России. Кроме этого случая у Серебровского, в моем присутствии, подобного рода чтений никогда не было.

В итоге Л.П. Клобуков был "подчинен [гласному] надзору полиции на два года в избранном месте жительства [- Нижнем Новгороде], кроме обеих столиц" (ф. 102 ГАРФ).

Ссылки: