Классон Р.Э.: связи с революцинерами в Швецарии

ФОТО (класс) 054 Р.Э. Классон (со значком инженера-технолога) Франкфурт-на-Майне, 1891-1893 гг.

В этой главе мы покажем, как нашему герою исключительно повезло, когда он "оказался в нужном месте в нужный час" - во Франкфурте-на-Майне в 1891-м. Вернувшись из Германии и испытав сильное эмоциональное потрясение на допросах в Жандармском управлении в Петербурге , он пошел не по тропе революционера, а инженера-электротехника. Как весьма увлекающийся человек Р.Э. Классон мог повторить трагическую судьбу своего соученика по Петербургскому технологическому институту Михаила Ивановича Бруснева , отбывшего четыре года тюремного заключения и восемь лет ссылки в Верхоянске . Ничем особенным в инженерном деле последний себя проявить уже не смог - Большая советская энциклопедия (БСЭ) давала лишь "революционную канву" деятельности М.И. Бруснева.

Примерно такая же "линия жизни" была уготована и нашему герою, если бы он "увлекся революцией". В подкрепление этого, весьма смелого тезиса обратимся к уже забытым свидетельствам Алексея Михайловича Водена

Революционные рассуждения, по-видимому, не одного Р.Э. Классона, а в массе технологов-марксистов, остались, похоже, до сих пор не исследованными российскими историками. Так же как и обстоятельства будущего поворота нашего героя от "революционной деятельности" к "чрезвычайному увлечению революционной стороной передовой техники".

С другой стороны, к свидетельствам А.М. Водена, как считал сам Р.Э. Классон, необходимо было относиться весьма осторожно. Из протокола допроса последнего в январе 1894 г.: Узнав во Франкфурте, из письма Коробка или Григорьевой, об аресте по политическому делу моего товарища Бруснева , я передал об этом жене, которая в свою очередь сообщила в письме Алине Антоновне Мотовиловой , жившей тогда в Швейцарии, так как я был с Брусневым в хороших отношениях. Мотовилова обо всем этом рассказала Водену , который имея привычку все преувеличивать, стал утверждать, что после ареста Бруснева и мне нельзя вернуться в Россию, потому что и меня арестуют за такое знакомство. <...>

Письмо от 20 Сентября 1892 г. писано моею женою ко мне.

Во время посещения нами [с Коробкой] Плеханова он просил у нас денег лично для себя. Мы с Коробкой, как я уже показывал, старались отделаться молчанием, о чем Плеханов и передал Водену. Последний же все слышанное им сейчас же передал другим, причем он всегда путает факты. Плеханов, например, никогда не высказывал, что может достать денег на нечто стоющее, а напротив он жаловался на полное отсутствие у него всяких средств. <...> Письмо без подписи и обозначения времени, начинающееся словами "Соничка, Вы, верно, предупреждены <...>", писано [А.А.] Мотовиловой к моей жене. Под словами "наш сын" подразумевается Воден, которого Мотовилова называла так в шутку. Воден вообще отличается многими физическими странностями и держит себя как маленький ребенок, почему и отношения к нему были всегда шутливые.

К показаниям Р.Э. Классона и Я.П. Коробка о своих встречах с революционерами в Швейцарии мы обязательно вернемся. А пока продолжим цитировать "маленького ребенка" А.М. Водена, теперь в части его "теоретической подготовки" нашим героем, в преддверии визита к видным представителям группы "Освобождение труда" : Меня он побуждал выяснить Плеханову, что на золотой дождь из России нельзя рассчитывать, ибо там деньги нужны для работы на местах, и что средства на издание [за границей] литературы и на транспорт будут отпускаться при непременном условии тщательного контроля над целесообразностью их расходования.

Кроме того, он поручил мне изложить Плеханову пожелания своих петербургских товарищей относительно целесообразнейшей литературы для рабочих. Он рассчитывал, что я подготовлю почву, а затем он и сам побывает и у Аксельрода, и у Плеханова и внушит, кому следует, "надлежащие мысли". <...> Он [ П.Б. Аксельрод в Цюрихе,] выразил сожаление, что я явился не в качестве официального уполномоченного от петербургской организации. Но я, констатировав, что не имею чести к таковой формально принадлежать, старался убедить его, что для роли официального уполномоченного не годился бы, и утешал его перспективой, что он вскоре будет иметь "сомнительное удовольствие" (я предчувствовал, что с Р.Э. Классоном ему не суждено ужиться в мире и согласии) беседовать с одним из активнейших петербургских деятелей. И, не называя имени, я передал одно из поручений Р.Э. Классона к Плеханову, а именно, что на деньги из России в большом количестве рассчитывать не следует.

После А.М. Водена наконец-то появился в Швейцарии и сам Р.Э. Классон: В Лозанне родственники Классона передавали мне его запросы: повидался ли я уже с "женевским божком", но я в Морнэ (Пригород Женевы, где жили Г.В. и Р.М. Плехановы и В.И. Засулич.) не спешил . <...> В Морнэ я в первый раз побывал в средине июня 1892 г. <...> Я передал ему [Плеханову] пожелания группы технологов в формулировке Р.Э. Классона. Г.В. очень неодобрительно отнесся к желанию иметь только "литературу для рабочих". С очевидно долго накоплявшимся раздражением он утверждал, что под этим - по крайней мере, в заграничной русской среде - обыкновенно кроется лень, нежелание самим научиться марксистски мыслить. <...> Показался в Швейцарии и сам Р.Э. Классон, о чем Р.М. Плеханова изложила в комментариях к напечатанным ею показаниям Р.Э. Классона, в которых он амикошонствовал с жандармами "излагал - не понимаю для чего им, что "я бывал в Морнэ от нечего делать" и т.д. Тогда Р.Э. Классон был недоволен, что я не сумел или не захотел "подготовить почву для внушения эмигрантам надлежащих мыслей". Я очень часто встречал его в Лозанне и несколько раз в Морнэ, уклоняясь от присутствия на конкретно-деловых разговорах между ним и Плехановым. Впоследствии я слышал от Мотовиловых (родственниц супруги Р.Э. Классона, у которых я давал уроки <...>), что Р.Э. Классон неоднократно и детально писал из Женевы и ее окрестностей своей супруге, жившей в Лозанне, излагая в подробностях и не стесняясь в выражениях, что именно он слышал и кого он встречал в Морнэ, а затем эти письма, привезенные супругою Классона в Петербург, были обнаружены жандармами на случайном обыске (В их охтинской квартире.). <...> В июле 1893 г. он сообщил мне, что их группа постановила "валить на заграничников все, что можно".

В гл. "Марксистский дух еще не выветрился" мы процитируем, как при допросах Р.Э. Классона и Я.П. Коробка в Жандармском управлении в ноябре 1893-го они "валили на заграничников все, что можно". Выдержки из протоколов допросов были обнародованы в 1920-х, с непристойными комментариями сторонников группы "Освобождение труда" . Хотя даже недалекий А.М. Воден мог бы уразуметь: использование такого предлога для визита в Морнэ "от нечего делать", это всего лишь элементарный, достаточно примитивный способ затушевать перед жандармами свою "антиправительственную деятельность", представить контакты с революционерами случайными. В итоге ни Р.Э. Классон, ни Я.П. Коробко арестованы, к счастью, не были, а попали лишь под негласный полицейский надзор. Дадим здесь заодно отрывок касательно некоторых швейцарских эпизодов того времени из главки О Плеханове довольно живых воспоминаний С.Н. Мотовиловой, которые были опубликованы в советское время в весьма обкорнанном виде. : См. С.Н. Мотовилова о Плеханове

Приведем далее ряд намеков других знакомых Классона о его "противоправительственной деятельности". Из перехваченного полицией письма Лидии Капитоновны Агринской из Петербурга от апреля 1892-го в Цюрих (для своего жениха, студента местного политехникума Павла Федоровича Теплова): "Адрес [во Франкфурте], который ты давно желал - Heinestrasse, 39. II, фамилия оканчивается на "он". В июле намерен вернуться, не хочет быть больше "зрителем чужой жизни". Постарайся увидеть - может быть полезен". Но Р.Э. Классон вернулся в Россию лишь в мае 1893-го. Вообще эта "сладкая парочка" (Л.К. Агринская и П.Ф. Теплов) уделила достаточно много места нашему герою в своей переписке. Цюрихский студент, по-видимому, имел какие-то виды на него. Из перехваченного полицией его письма (без подписи, для конспирации) из Цюриха от апреля 1892-го к Л.К. Агринской в Петербург: "Сообщи в следующем письме, уведомили ли К-на о желании с ним познакомиться, если нет, то устрой это, пожалуйста. Вы там и не подозреваете, может быть, всей важности могущих быть от этого результатов для обеих сторон. Большое желание выражает с ним повидаться один из тех двух, с которыми, помнишь, я собирался познакомиться при отъезде за границу. Скорее всего, в последней фразе зашифрованы П.Б. Аксельрод и Г.В. Плеханов . Но тогда выходит, что П.Ф. Теплов намерен был сыграть роль лишь посредника? И, действительно, его следы обнаруживаются при свидании Р.Э. Классона с П.Б. Аксельродом (см. гл. Марксистский дух еще не выветрился ).

Насколько можно судить по информации Департамента полиции, в Петербурге "подпольная деятельность" Р.Э. Классона какое-то время продолжалась. Из справки на О.К. Григорьеву-Витмер: 21 Мая 1893 г. на имя Агринской в Цюрихе было отправлено из Петербурга письмо без подписи, следующего содержания: "Мой знакомый действительно рассказывал мне о своей поездке и сообщил некоторые сведения; все они неутешительного свойства и весьма огорчили меня. <...> Наш общий знакомый просит вашего мужа прислать ему недостающие сведения как можно скорее. Пока они не будут получены, никаких разговоров не может быть, и ни на один вопрос я ответить определенно не могу. <...>". 29 Мая Лидия Агринская отправила своей сестре Елизавете для передачи Григорьевой записку следующего содержания: "<...> Попросите вашего знакомого прислать адрес моему мужу и, по возможности, скорее. Не забудьте исполнить это".

Сообщая о сем С.-Петербургскому Градоначальнику, Департамент просил выяснить знакомого Григорьевой, намеревающегося вступить в сношения с проживающим в Цюрихе сожителем Агринской Павлом Тепловым. 3 Июля С.Петербургский Градоначальник уведомил, что выясненные сношения Ольги Григорьевой дают основания заключать, что знакомый Агринской есть инженер-технолог Роберт-Артур Эдуардов Классон, который проживал за границей с Июля 1891 г. и прибыл в Петербург 8 Мая 1893 г., т.к. наблюдением за Григорьевой установлены близкие сношения ее с Классоном. Понятно, что термин "близкие сношения" в конце XIX века носил не нынешний, сексуальный, а чисто житейский смысл (визиты друг к другу, прогулки и т.д.).

Н.К. Крупская об этом периоде деятельности Р.Э. Классона вспоминала в 1926-м так: "После окончания Технологического института Роберт Эдуардович уехал за границу, во Франкфурт. Он вернулся оттуда увлеченный романтикой техники. Пожив в Германии, поработав там в качестве инженера в передовом предприятии, он ощутил революционную сторону техники, и она до чрезвычайности его увлекла. Это пребывание во Франкфурте предопределило его дальнейшую деятельность. Правда, будучи за границей, Р.Э. заезжал и в Женеву к группе "Освобождение труда" , которая в то время жила страшно оторванно от России. Я помню рассказы Р.Э. о том, как тяжело жилось Плеханову, Засулич, Аксельроду, как рады они были всякому человеку, приезжавшему из России, и как очень мало кто решался заходить к ним" (сборник "Памяти Р.Э. Классона"). И о том же, годом ранее: " Группа "Освобождение труда" жила от России оторванно, жила за границей в годы глухой реакции - заезжий из России студент был уже событием, но заезжать опасались. Когда к ним в начале [18]90-х годов заехали Классон и Коробко, их тотчас же по возвращении [в Россию] вызвали в жандармское отделение, спрашивали, зачем ездили к Плеханову? Слежка была организована образцово" ( Н.К. Крупская. Воспоминания. М., 1925 ). "Полицейские подробности" последнего эпизода будут приведены опять же в гл. Марксистский дух еще не выветрился . За корреспонденцией Р.Э. Классона, который в 1893-м снял питерскую квартиру в доме 49 по Николаевской улице, было установлено наблюдение (также как и в отношении почты супругов Витмер). И все же здесь, похоже, тоже реализовалось чрезвычайное везение в отношении нашего героя: после обыска на охтинской квартире и допросов Р.Э. и С.И. Классонов и Я.П. Коробка в Жандармском управлении, они, по-видимому, были весьма напуганы и больше не помышляли об активной "противоправительственной деятельности". Кроме того, в 1897- м Р.Э. Классон перешел работать в "Общество электрического освещения 1886 года" и в том же году переехал в Москву, тем самым оборвав почти все связи с петербургскими революционерами. Хотя некоторые контакты, большей частью служебные (с тем же Л.Б. Красиным ), у него с ними сохранялись. Это видно из результатов установленного за Р.Э. Классоном негласного полицейского надзора. Но обо всем по порядку? Вернемся к инженерной деятельности нашего героя. Что же произошло после того, как Р.Э. Классон окончил институт? См. Что же произошло после того, как Р.Э. Классон окончил институт?

Ссылки: