Кисунько Г.В. отстранен от модернизации системы А-35

Научно-экспериментальные работы в целях создания задела для модернизационных доработок системы А-35 нам довелось вести одновременно с испытаниями и сдачей системы под парную цель при сильно сокращенном составе исполнителей в связи с переводом разработчиков на другую тематику. Но, несмотря на малочисленность моих "последних могикан", нам удалось довести работы по модернизации до уровня, требуемого для предъявления системы "Алдан" на совместные испытания. В соответствии с принятым порядком мы даже подготовили предъявительскую записку, которую руководство предприятия должно направить военному заказчику. Но руководство выдержало записку от 17 сентября до 20 ноября, а потом 31 декабря 1974 года за подписью министра Плешакова ушло письмо в адрес Главкома ПВО с предложением прекратить работы по модернизации системы А-35 .

Оказавшись перед фактом прямого административного удушения модернизации системы А-35,- да еще на министерском уровне! - мне ничего не оставалось, как обратиться с письмом прямо к Л.И. Брежневу .

От помощника генсека я узнал, что Леонид Ильич переадресовал его министру обороны Гречко и секретарю ЦК КПСС Устинову. Три месяца шла невидимая для меня чиновничья возня вокруг моего письма, и вот меня знакомят с приказом Минрадиопрома от 28 апреля 1975 года:

в НТЦ создается НИО-4 , меня назначают его начальником, и на меня возлагается "ответственность за проведение доработок средств и системы А-35 в установленном объеме и в заданные сроки".

Я, конечно, понимал, что этот приказ? лишь один из многих отголосков более объемного документа по ПРО, к разработке которого меня не привлекают. Но - удивительное дело! - мне предложили (правда, через клерка, разносящего бумаги большим начальникам) завизировать общий документ в виде проекта постановления, когда на нем уже стояли все визы, с которыми такие документы представляются на подпись генсеку. Так что моя виза получилась как бы завершающей! Внимательно ознакомившись с этим документом, я обнаружил, что он целиком нашпигован в духе моих недругов- псевдоноваторов. В нем приемлемым для меня был только один пункт: о проведении доработок системы А-35 с последующим принятием ее на вооружение ( система А-35М ).

Вот тут бы мне и догадаться завизировать документ с пометкой: "Только в части А-35М". Без этой пометки я как бы согласен со всеми глупостями в документе, даже с радиолучевой ПРО. Может быть, так и докладывали мои недруги Л. И. Брежневу? Мол, одумался Кисунько.

В апреле 1974 года я заболел гриппом с довольно неприятным осложнением. Моя лечащая врач предписала мне строгий режим, снабдила лекарствами, посещала и наблюдала меня на дому, открыла бюллетень. Я с трудом отвертелся от госпитализации (при осложнениях на сердце мне довелось трижды побывать с стационаре ЦКБ и на полигоне не один раз).

Сейчас как-то неожиданно моим состоянием стал интересоваться Владимир Иванович Марков : температура, давление, кто лечащий врач. А лечащий врач вскоре появилась очень расстроенная тем, что ее вызвал главврач поликлиники и потребовал немедленно закрыть мой бюллетень. Таков был приказ начальника Четвертого ГУ Минздрава .

25 апреля, с моим появлением на работе, сразу же собрался партком с невразумительной повесткой дня. На заседании экспромтом (по крайней мере, для меня) предлагалось заслушать Басистова и мой содоклад. После (тоже невразумительного) выступления секретаря парткома Сычева он же предложил объявить выговор без занесения в учетную карточку Басистову и Кисунько. Формулировку уточнить в рабочем порядке. Мне было ясно, что настоящей мишенью для выговора являюсь я. Басистову, явно по сговору, отведена роль камуфляжа.

Секрет этого фарса раскрылся сразу же, когда я узнал, что зам. генерального директора Порожняков по указанию Сычева изъял мое командировочное предписание в Ашхабад, куда я по договоренности с секретарем ашхабадского горкома КПТ должен был вылететь к 5 мая для депутатского отчета. Партком до часа ночи с 25-го на 26 апреля заседал втайне, занимаясь формулировкой ходатайства перед ЦК КПСС о недопущении выдвижения меня кандидатом в депутаты Верховного Совета СССР 9 созыва, как имеющего партийное взыскание и потерявшего авторитет в коллективе.

А формулировка моего партийного "проступка" в эту ночь "в рабочем порядке" приобрела следующий вид: "За низкий уровень руководства работами по системе А-35 и игнорирование мнений научно-технической общественности". Все это творилось за моей спиной, как и бурная деятельность Сычева по ознакомлению вышестоящих партийных органов с парткомовской фальшивкой. При этом он пытался даже выведать у меня номер телефона секретаря ашхабадского горкома КПТ. А какую околесицу плел Сычев на мой вопрос о командировочном предписании! Дескать, - ожидаются предстоящие неотложные дела, которые вам (то есть мне) необходимо будет выполнить в связи с предстоящими поручениями товарища Горшкова Леонида Ивановича".

Так завершилось мое депутатство в Туркменистане. Но не закончилась моя дружба с туркменскими учеными, и живым напоминанием о ней стоит в Ашхабаде антенна системы "А" , переквалифицированная в мирный радиотелескоп .

У меня уже не было сомнений, что после моего письма Л. И. Брежневу обязательно будет предпринят последний и решительный шаг по отстранению меня от ПРО. И я не ошибся. На этот раз партком решил заслушать меня - как идут дела с модернизацией А-35 с учетом ранее вынесенного мне взыскания. Для участия в этом действе были приглашены одиннадцать хорошо прирученных карманных "выступантов". Как и следовало ожидать, "выступанты" оказались сориентированными не на модернизационные дела, указанные в повестке заседания парткома, а совсем на другое, Надо было понадергать и вывалить на парткоме "компроматинки", из которых мог бы получиться ядреный компромат-букет против меня. И к этому делу они приступили сразу же после моего "доклада". Прежде всего меня обвинили за мои особые мнения по ряду научно-технических вопросов, не совпадающих с мнениями большинства.

- Ваше особое мнение не безобидно, - сказал мне В.Н. Пугачев .

Ф.И. Заволокин:

- По "Амуру" не продвинулись далеко из-за особого мнения?.

А ведь мое особое мнение не располагает ни правом вето, ни какими- либо другими особыми правами! А вот уже обвинения энкавэдэшного типа:

- Сознательно пытался помешать созданию новых средств,

- Вел ожесточенную борьбу против перспективных направлений.

В репертуаре "выступантов" в той или иной форме звучит тема, ради которой и был собран этот балаган:

- Убрать Кисунько!.

Наиболее четко выразил ее О.В. Голубеев :

- Я - ученик Григория Васильевича. Как он посмел обратиться к Леониду Ильичу? Нет оснований для жалобы в партийные органы. Мне будет очень трудно работать с Григорием Васильевичем. Без него - лучше.

А Головкин добавляет:

- Ученики и соратники не поддерживают Григория Васильевича. Нужна единая линия по ПРО в целом.

- Без Кисунько, - уточняет Швыгин.

Та же тема в исполнении Заволокина:

- Одно лицо по ПРО?.

А Пугачев советует Кисунько самому "уйти от руководства".

Правда, было заявление Миронова Николая Васильевича , прорвавшегося на заседание парткома:

- Собрались обсудить, что делать по А-35М, а вместо этого обсуждаем, как снять генерального конструктора? Постановление о снятии Кисунько в ПРО будет иметь тяжелые последствия для нашего государства.

Но Миронова, собственно, никто на заседание не приглашал, и его речь заглушил хорошо спевшийся хор "выступантов".

В кабинете генерального директора ЦНПО "Вымпел" по вызову его хозяина собрались шесть директоров предприятий ЦНПО. Марков предложил всем присутствующим ознакомиться с проектом записки в ЦК, Совмин и в МРП об отстранении от должности генерального конструктора и от тематики ЦНПО Кисунько Григория Васильевича . Мотивировка изложена в тексте записки, которая составлена по материалам обсуждения этого вопроса в парткоме с ведущим научно-техническим активом ЦНПО. Фамилии подписавших документ директоров пока что проставлены карандашом, потом они будут впечатаны на машинке. После ознакомления с документом первым взял слово директор Днепропетровского радиозавода Л.Н. Стромцов :

- Отказываюсь подписывать эту кляузу и считаю, что каждый, кто ее подпишет, должен быть строго наказан в служебном и партийном порядке. Леонида Никифоровича поддержал Георгий Георгиевич Бубнов - директор и главный конструктор КБ радиоприборов .

Остальные директора согласились подписать документ без замечаний.

- В таком случае вместо двух отказавшихся директоров мы предложим расписаться двум докторам наук: Анатолию Георгиевичу Басистову и Владимиру Николаевичу Пугачеву , - сказал Марков, - а при таком раскладе уже и моя подпись не обязательна.

Так коллективная кляуза, спровоцированная Марковым, приняла видимость директорской инициативы, которую генеральный директор непременно использует против меня вместе с парткомовскими бумагами. Между тем, не подозревая о запущенной втайне против меня "директорской" мине, я полностью ушел в дела, связанные с модернизацией системы А-35 . И там, на ГКВЦ системы во время проводившейся мною планерки дежурный офицер передал мне указание срочно позвонить по ВЧ-связи министру П.С. Плешакову . По приказанию Плешакова мне надлежало немедленно прибыть в министерство, о чем я сообщил участникам планерки и объявил перерыв до моего возвращения из Москвы. Присутствовавший в зале командующий войсками ПРО и ПКО Ю.В. Вотинцев воспринял вызов меня к министру как радостную весть и громко произнес:

"Наконец-то Минрадиопром всерьез повернулся лицом к тридцать пятой системе!

Плешаков начал разговор со мной, что называется, с ходу:

- Тут такое дело, Григорий Васильевич, что я сегодня же должен подписать приказ о твоем переводе из ЦНПО "Вымпел" . Вот давай посоображаем - куда? Есть три варианта:

- первый - директор министерских курсов повышения квалификации,

- второй - ученый секретарь НТС МРП ,

- третий - научный руководитель

Центрального НИИ радиоэлектронных систем , где директором твой старый

знакомый Револий Михайлович Суслов .

- Но я ведь назначен генеральным конструктором постановлением ЦК и Совмина, и смещать меня министерство неправомочно.

- Григорий Васильевич, мы здесь, в министерстве, хорошо понимаем пределы своих полномочий. Я не буду раскрывать перед тобой некоторые детали, но в этой части дела у нас все в порядке. И предлагаем мы тебе не второстепенные варианты. Взять хотя бы должность ученого секретаря министерства. Ведь это же правая рука министра! Я попросил дать мне время подумать, посоветоваться с младшим Сусловым , но Плешаков заверил меня, что согласие Суслова он гарантирует.

Но я ответил, что мне все равно нужна неделя на раздумье, и добавил:

- Да и вам стоит подумать еще раз: надо ли форсировать мой уход из "Вымпела", хотя бы до сдачи военным модернизации А-35 . Все же я ее генеральный конструктор и главный среди авторов изобретения.

- За систему не беспокойся: сдадим, а если выпадет за нее "сено- солома", - тебя, конечно, не забудем.

Пройдет три года, и в Кремле В. В. Кузнецов будет вручать государственные награды участникам модернизации системы А-35. И один из награжденных - Николай Николаевич Родионов заявит при получении награды:

- Очень жаль, что среди нас нет Григория Васильевича Кисунько - изобретателя и генерального конструктора системы А-35М.

Да, обошли меня наградой; но самой ценной, самой высокой наградой для меня всегда будут слова генерал-полковника Юрия Всеволодовича Вотинцева - бывшего командующего войсками противоракетной и противокосмической обороны, сказанные им в интервью газете "Правда" 10 декабря 1992 года:

"Наибольший вклад в создание ПРО внесли Кисунько и Мусатов . Но в самый напряженный период работы над системой, из-за интриг в Минрадиопроме , они были от дела отстранены".

Ссылки: