Кинд Н.В. в воспоминаниях друзей

- У Натальи Владимировны была прекрасная библиотека, -рассказывает Людмила Владимировна Зайвая , - с редкими книгами "самиздата", как мы их называли, и она охотна давала их читать всем. Иногда мы сиживали в ее милом закутке со столиком и креслами и неизменной пепельницей, которая сама сбрасывала окурки. Иногда выпивали бутылочку чего-нибудь крепкого, и я лезла к ней с вопросами. Иногда она отшучивалась, а иногда вспоминала свои встречи с теперь уже очень великими людьми - Ахматовой, Бродским, Шаламовым, Солженицыным, Н.Я. Мандельштам и другими. Для нее это были просто любимые люди - Еська, Варлам, Саша, Надя, для меня - кумиры. Солженицын называл ее Царевной, Бродский прислал ей фотографии вручения Нобелевской премии. Как она была счастлива, что все-таки он победил - хотя и большой кровью. У меня сложилось впечатление, что Наталья Владимировна была со всем миром культуры на "ты". Да это так и было".

Вспоминает Николь Визар , уполномоченная ЮНЕСКО по международным делам в 60-70-е годы: "Наконец мы садимся за стол. После дружеских тостов языки развязываются, мы говорим о России, о настоящей России. О лагерях, тюрьмах, нарушениях свободы мысли, существования, действия; о терроре и массовых доносах; о гонениях на духовность и религиозную практику; говорящие обвиняют "советских", не признавая их русскими, обличают режим. Мы пьем за будущее России, за пришествие нового человека и Веры, которую только она - Россия - сможет породить, пройдя через все страдания, потому что об этом говорил Достоевский и потому что строчки Тютчева всегда будут верны: "Умом Россию не понять... В Россию можно только верить".

Несколько раз я была в гостях у Кинд, подобных этому. И они остались во мне, стали частью меня - во веки веков действует защита против глупости, уродства и тоски, вечный трамплин, чтобы идти дальше в будущее. Я встретила там множество замечательных людей - Мишу Поливанова , Женю Ливитина , Геннадия Айги , Анну Ахматову , Иосифа Бродского , Льва Копелева , Давида Самойлова , Александра Галича . Я встречала и многих других, но только не А.И. Солженицына , хотя он приходил регулярно читать Наташе страницы из книги, которую писал в то время. Он не хотел никого видеть, и я должна была уважать его волю, несмотря на огромное желание видеть его и говорить с ним. Теперь, когда я пишу эти строки, большинство из них уже ждет нас "в сиянии и свежести Царства Божьего, где нет ни страданий, ни грусти, но только вечная Жизнь", что, правда, не мешает нам, оставшимся здесь, иногда чувствовать себя осиротевшими".

- Мне очень нравилось, - рассказывает С.П. Сальникова , - когда Наталья Владимировна немножко "хулиганила". У нее это выходило по- особенному, совсем не так грубо или неуместно, как случается у других, а просто, по-молодому озорно, несмотря на ее годы. Как-то я пригласила ее на выставку в Дом художника на Крымском валу. После выставки зашли в красивый буфет, оккупированный красивыми юношами и девушками. Подали горячий кофе. Очень горячий. Наталья Владиимровна вылила его осторожно на блюдце, взяла блюдце на пять растопыренных пальцев и под взглядами эстетствующей молодежи, вытянув губы, начала тихонько отхлебывать. Похоже, и той и другой стороне это доставляло удовольствие.

-Я был знаком с Натальей Владимировной недолго, - рассказывает священник и правозащитник Борис Михаилов , - встречался считанное число раз (правда, в обстоятельствах житейски значительных и запоминающихся), потому от немногих встреч сложился и сохранился в моей душе яркий образ человека, суть которого приоткровенно содержится в немецкой фамилии Кинд, что значит "дитя". Внешне совсем наоборот: петурбурженка, высокая, породистая, всегда с сигареткой, грассирующая речь, зеленые глаза, по- немецки суховатые черты вытянутого лица, короткая стрижка рыжеватых волос. Дружеская открытость единомышленникам и единоверцам, но и подчеркнутая неприступность, фронда и эпатаж всего нечистого и оскорбительного в нашей жизни. Не только участие в акциях протеста, но сам образ жизни и проявление человеческой натуры - независимой, творчески активной и талантливой -бывал у Натальи Владимировны свидетельством нравственного сопротивления серости и постыдной лжи советского официоза. Замечательный духовный авторитет нашего времени митрополит Антоний Сурожский говорит, что человеку достаточно природного сознания, чтобы вынести о своих поступках верное нравственное суждение. Наталье Владимировне была в высшей степени свойственна "творческая нравственность", которая и делает для нас ее облик памятным и дорогим. Как кажется, Наталья Владимировна не была воцерковленным человеком. Однако лествицей страданий, нравственного подвига и жертвенной любви Господь каждому из нас открывает путь к Себе и приходящего ставит как дитя пред Собой со словами: "Истинно говорю вам, если не обратитесь и не будете как дети, не войдете в Царство Небесное" (Мф. 18.3).

Все-таки, что бы ни говорили о Наталье Владимировне, это был удивительный, богатый душой и своими делами человек. Всю жизнь она больше думала о тех, кто нуждается в ее поддержке и помощи. Скорее всего, именно в этом и заключается мудрость ее богато одаренной натуры. "Наука для нее никогда не была главным делом. Она очень любила людей. Ее доброта и оптимизм притягивали к ней многих", - так коротко и просто скажет о своей матери Н.И. Рожанская .

Ссылки: