ККК (Калмыцкий Кавалерийский Корпус) - личный состав

Самый актуальный вопрос истории Корпуса - это его личный состав: кто и сколько. То, что Корпус вобрал в себя отряды "самообороны", т. е. дезертиров, прятавшихся в камышах, дало основания некоторым называть всех корпусников "камышатниками", намекая, что значительная часть Корпуса была представлена торгутами, и таким образом создавая миф о конфликте внутри разных этнотерриториальных групп калмыцкого народа - о "войне улусов" [ 67 ], тем самым провоцируя новый конфликт. Как показал И.Хофман и как свидетельствуют сотрудники ФСБ, имеющие список корпусников не только поименно, но и поулусно, и похотонно [ 68 ], состав Корпуса репрезентативно отражал этнический состав народа [ 69 ].

В архиве УФСБ по РК хранится список личного состава Корпуса, в котором будто указаны 3254 человека, служивших с оружием в руках. Кроме того, при нем находилась так называемая цивильная группа, насчитывавшая 800 чел. Эти люди должны были стирать, чинить и шить одежду и обувь, кормить и ухаживать за животными. За передачу этого списка в НКВД внедренный агент Э.Батаев будто бы получил орден Боевого Красного Знамени. Он четырежды переходил линию фронта, в последний раз командование вынуждено было ему сообщить, что его семья погибла во время депортации. К этому времени он был повязан кровью, как офицера его заставили при свидетелях расстреливать мирных жителей, что делало путь назад невозможным. Потеряв связника, он перестал выполнять свои обязанности. Был репатриирован, получил 25 лет каторги, из них отсидел 23 года [ 70 ].

Мои элистинские коллеги считают, что эти почти четыре тысячи человек и есть самый полный личный состав ККК. Для них, как и для многих жителей республики, важно, чтобы количество корпусников не было "значительным". Не мотивы коллаборационизма, а количество коллаборантов продолжает оставаться главным вопросом для старшего поколения. Поэтому мне советовали называть Корпус не иначе как "так называемым Корпусом". На мое возражение, что они сами себя так называли, мне отвечали, что армейский корпус - это три дивизии числом в 30 тыс. и кто-нибудь обязательно поймет превратно и будет неблагоприятным для калмыков образом использовать в литературе.

"Помни, что ты калмычка, народ тебя проклянет, если ты напишешь неправду", - предостерегал меня профессор КГУ В.Б.Убушаев. Его послание было более конкретным: не концентрируй внимание на злодеяниях, используй количественно наименьшие данные о Корпусе.

В отсутствие информации о Корпусе в народе возникла и другая, "мягкая", версия. Как будто он только назывался калмыцким, а всего-то калмыков в нем было не больше 20%, так что и народ пострадал ни за что, за чужие грехи [ 71 ].

Данные Калмыцкого представительства (КНК) от октября 1944 г. таковы: калмыков было шесть тысяч в батальонах (видимо, в Корпусе), среди восточных рабочих - 500 человек, и еще 1500 военнопленных [ 72 ].

Среди ушедших было 125 коммунистов, а четыре тысячи человек были угнаны как остарбайтеры [ 73 ].

Сюжеты, связанные с историей ККК, до сих пор по-разному воспринимаются в диаспоре и в республике. Но первым словом всех, с кем я беседовала о Корпусе, независимо от их индивидуальных пристрастий и взглядов, было "трагедия".

"У вас в России его называют Калмыцкий карательный корпус, это неправильно. Он был скорее охранный корпус и в военных действиях участия практически не принимал. Так его стали называть коммунисты, потому что он боролся с советской властью. Иногда корпусников называют предателями родины. Никогда калмыки не воевали против России, оба исхода были связаны с борьбой против советской власти, а не против России. Это была борьба за свободу, а она легко не дается, за нее и с оружием в руках постоять не грех... Калмыцкий корпус - это идеологическое название, численно там было гораздо меньше людей, чем полагается в корпусе, ну никак не три дивизии" [ 74 ].

Жители Калмыкии в ХХI в. уже более свободны в оценке тех событий, понимая, что многие оценки прошлого были идеологизированы, уже не столь категоричны и в дилемме: интересы государства или интересы человека. Предпочтение современный человек отдает второму.

"Изменников родины было много у всех народов: у каждого свои понятия и цели в жизни. Я больше склонен винить государственное руководство, чем винить тех, кто ушел в 1943 за рубеж. Их действия - от безысходности [ 75 ].

Большая часть стариков и сегодня все-таки признает вину за корпусом:

"Если бы просто так уехали... Все-таки они бесчинствовали. Мне брат рассказывал, он был в составе 3-го Украинского фронта, они проходили по территории Запорожья. Когда, говорит, освобождаем украинские села, они так радостно встречают? А потом видят, что азиаты, спрашивают, кто вы по национальности. Калмыки, - отвечали. Украинцы говорят: были тут ваши калмыки, то делали, это делали. После этого они старались не говорить, что калмыки. Им неудобно было признаваться, что они калмыки. То, что мы попали в Сибирь, конечно, они сыграли [роль]. Если бы они не уходили, может быть, нас и не сослали бы [ 76 ].

Увязка действий ККК с депортацией калмыков 1943 г., трактовка второй трагедии как следствия первой до сих пор остается господствующей в общественном сознании народа. Тотальная депортация возмездия, которой был подвергнут калмыцкий народ, началась 28 декабря 1943 г., когда все калмыки от мала до велика были насильственно переселены на восток страны. В течение нескольких месяцев были высланы калмыки Ростовской и Сталинградской областей и отозваны с фронта солдаты и офицеры [ 77 ].

Бесправная жизнь в нечеловеческих условиях, высокая смертность от голода, холода и болезней, тринадцатилетнее положение народа-изгоя воспринимались калмыками как наказание в первую очередь за деяния Калмыцкого корпуса. Ответственность корпусников за их выбор в пользу противника считалась не поводом к депортации, а ее причиной.

Как уже отмечалось выше, чтобы противостоять негласному дискурсу вокруг "преступления и наказания", калмыцкие историки - многие из них были фронтовиками и все имели опыт выселения - обращались к теме участия калмыков в Великой Отечественной войне , особенно к истории 110-й ОККД .

Ссылки: