Губайдуллина София Асгатовна (1931)

Источник: книга о дедушке 

Соня родилась 24 октября 1931 г. (см. фото) После окончания Казанской консерватории как пианистка продолжала музыкальное образование в Московской консерватории как композитор...(см. фото1, фото2)

Дочь-Надя (см фото), внучка Асгата Губайдулина и бабушки , которые ее воспитывали в Казани

        СОФИЯ ГУБАЙДУЛИНА (Софья Губайдуллина): 80-ЛЕТНИЙ ЮБИЛЕЙ В 2011 ГОДУ 

КРАТКИЕ  БИОГРАФИЧЕСКИЕ  СВЕДЕНИЯ

СОФИЯ  АСГАТОВНА  ГУБАЙДУЛИНА

София Асгатовна  Губайдулина происходит из русско-татарской семьи. Родилась она в СССР 24 октября 1931 года в г. Чистополь Татарской АССР. Родители ее, Феодосия Федоровна Елхова и Асгат Масгудович Губайдуллин, не были музыкантами. Отец, по специальности инженер-геодезист, одно время заведовал кафедрой геодезии в Казанском строительном институте. Дед, Масгуд Губайдуллин, был муллой и незадолго до смерти получил предложение стать муфтием. Соня, учившаяся у многих прекрасных преподавателей в школе, в музыкальном училище, затем как пианистка окончила Казанскую консерваторию (1954) Ее педагогами по фортепиано были Л.Г.Лукомский и известный теоретик пианизма Г.М. Коган, по композиции — А.С.Леман, позднее заведующий кафедрой сочинения Московской консерватории. В том же году она переехала в Москву, где закончила консерваторию как композитор у Н.И.Пейко (1959), затем аспирантуру под руководством В.Я.Шебалина (1963). На выпускном экзамене в консерватории Губайдулину поддержал Д.Д.Шостакович, сказавший ей такие слова напутствия: "Я Вам желаю идти Вашим “неправильным” путем". София навсегда выбрала трудную судьбу свободного художника.  Ежедневному многочасовому творчеству она подчинила всю свою жизнь: железный распорядок дня, занятия физкультурой ("физическое должно само “выдавать” музыку"), включала телефон только в определенную минуту дня, в случае цейтнота — непрерывно сочиняла в течение суток-двух без сна. Средства к существованию находила благодаря киномузыке. Лишь в 1969–1970-х годах она работала в Московской экспериментальной студии электронной музыки, была членом Художественного совета. В Союзе композиторов десятилетиями к ней относились откровенно недоброжелательно — приходилось, например, слышать слова: «Веточку надо рубить». Редко исполняемая, она довольно долго оставалась известной лишь сравнительно узкому кругу музыкантов-профессионалов. С 1975-го входила в импровизационную группу "Астрея" вместе с композиторами Виктором Суслиным и Вячеславом Артемовым.

Перелом наступил в 1985-м, с началом перестройки в стране. Прежде практически запрещенный композитор, Губайдулина получила возможность выезжать за рубеж, в том числе и на свои концерты. Буквально в течение нескольких лет она обрела мировое признание. Заголовок одной из газет в США гласил: "Запад открывает гений Софии Губайдулиной" (1988). В 1990-м, перед самым распадом Советского Союза, Губайдулина стала членом Комитета по присуждению Государственных и Ленинских премий СССР в области литературы и искусства. В 1991-м получила немецкую стипендию и полтора года находилась в Ворпсведе. В августе 1992 заключила брак с Петром Николаевичем Мещаниновым,  пианистом, дирижером и теоретиком музыки,  и в том же году состоялся переезд  в купленный ими  дом в местечке Аппен-Унтерглинде под Гамбургом (Германия), с сохранением  российского гражданства От первого мужа, московского поэта Марка Александровича Ляндо, у нее была  дочь Надежда (1959-2004).  Во всем мире стали проходить  ее многочисленные концерты и большие фестивали. Исполнителями стали лучшие  музыкантры мира: к  Г.Кремеру, Ю.Башмету,  В.Тонха,  Ф.Липсу, М.Пекарскому  прибавились  М.Ростропович, Д.Герингас, В.Гергиев, К.Саваи, С.Раттл, Э. Мозер, А.-С.Муттер и др. Губайдулина была удостоена престижных премий: Госпремия и «Триумф» в  России, «Императорская премия» в Японии, «Полярная музыкальная премия» в Швеции,  «Большой крест» ордена «За заслуги» и «Крест со звездой» в Германии и др.

София Асгатовна Губайдулина  родилась 24 октября 1931 года  в г. Чистополе в семье молодого инженера-геодезиста – недавнего выпускника Московского межевого института Губайдуллина Асгата Масгудовича и учительницы младших классов общеобразовательной  школы Елховой Феодосии Фёдоровны. В то время отец работал в Управлении землеустройства Наркомзема Татарии триангулятором топографо-геодезических изысканий на Каме от Елабуги до Перми для проекта «Большая Волга».

 В 1932 году, когда отец был «назначен руководителем основных геодезических работ на участке "Авиастроя", одного из гигантов первых пятилеток, семья переехала в Казань. Бремя воспитания трёх детей целиком легло на плечи мамы, так как папа по роду своей работы постоянно пребывал в командировках, и надо сказать, что она отдавала всю свою энергию и талант, чтобы дать нам хорошее воспитание и образование.

Детские годы запомнились по страху, в котором постоянно пребывали наши родители. О причинах страха мы могли только догадываться, - в доме о прошлом родителей разговаривать было не принято. В настоящее время мы поняли всю глубину их волнений: наш дед Масгуд Габдулгалеевич Губайдуллин был муллой и, кроме нашего отца, который в то время учился в Москве, и его сестры Сугды, вся его семья – жена и трое младших детей – находилась в ссылке на Аральском море. Имя Масгуда в детстве мы боялись произносить вслух даже дома. Лишь в 1999 году, посетив родину отца - деревню Байряки на юго-востоке Татарстана, от жителей деревни мы узнали, кем был на самом деле наш дед.

В деревне Байряки Масгуд Габдулгалеевич Губайдуллин занимал должность имама соборной мечети в звании мударрис (профессор, от слова «читающий», «лектор»). Кроме того, он занимался просветительской деятельностью. При его содействии в Байряках были построены новое каменное медресе, просторное деревянное здание для  открытой им русско-татарской школы, ремесленной школы, здание для основанной им женской школы. Для решения вопросов, связанных с необходимостью проведения коренной реформы мусульманского образования в России, Масгуд ездил в Петербург, где был принят видным государственным деятелем России С.Ю. Витте, давшим добро на организацию «Общества мусульман-прогрессистов». В те времена казённые средства выделялись только для русских школ, поэтому задачей новой организации являлось создание и материальной базы для просветительных мероприятий. Просуществовало «Общество мусульман-прогрессистов» до революции 1917 года. В 1921 году, незадолго до смерти,  Масгуд получил предложение занять пост м уфтия в Уфе, о чём сам уже не узнал.

Как случилось, что мы с сестрой оказались  ученицами Детской музыкальной школы №1 г. Казани и нашей учительницей музыки стала Екатерина Павловна Леонтьева? Предполагаю что, как часто бывает, по счастливому стечению обстоятельств.

Наш дом в Казани находился, я бы сказала, на необыкновенной улице города Казани – зелёной, спокойной, насчитывающей 36-38 двухэтажных домов, как говорили, в стиле «деревянного ампира». В некоторых из них были так называемые скрытые третьи этажи. В одном из таких домов на скрытом третьем этаже с низкими потолками (190 см) и поселилась наша семья в 1932 году. Большую часть времени в раннем детстве мы – трое сестёр - проводили с детворой нашего дома во дворе или на улице. Зимой катались на санках и самодельных лыжах, сделанных папой, с так наз. Поповой горы в конце нашей улицы. Летом, собравшись с соседями – взрослыми и детьми – большой гурьбой отправлялись купаться на реку Казанку, находившуюся в 10-15 минутах ходьбы от нашего дома. Были у нас и музыкальные развлечения.

В соседнем доме жил юноша лет пятнадцати, которого почему-то звали Шурка-дурак. Он был болен психически и потому не мог ни учиться, ни работать. Зато он играл на гармошке! И когда выходил на улицу, детвора собиралась вокруг него, веселилась, танцевала под звуки гармошки, стихийно возникали детские концерты. На этих концертах Сонечка, которой было около четырёх-пяти лет, не просто танцевала, но делала это с упоением детской души, всегда создавая какой-то образ. Как мне запомнилось, большинство её танцев начинались с позы преклонённых колен, после чего начиналось импровизационное действо… Домой она возвращалась в насквозь продранных тапочках. Иногда гармонист  выбирал какой-нибудь двор, чтобы играть свой незамысловатый репертуар, и всегда Сонечка «хвостом» следовала за ним.

Нередко взрослые близлежащих домов, рассаживаясь на скамеечках, становились зрителями стихийно возникавших детских «концертов». На такой концерт однажды попала Екатерина Кондратьевна Деладвес – свекровь учительницы музыки Екатерины Павловны Леонтьевой, жившей напротив нашего дома. Видимо, после этого состоялся серьёзный разговор с нашими родителями о музыкальном даровании девочек и необходимости развития их способностей. Естественно, встал вопрос и о приобретении музыкального инструмента. Проблема для семьи была сложная. Мы жили очень бедно. Однако идеей – учить девочек играть на рояле – загорелась сестра отца Сугда и, как-то придя к нам, сказала, что есть возможность приобрести недорогой рояль на имеющиеся у родителей облигации. Девочки подрастают, и хорошо было бы в доме иметь музыкальный инструмент.

Появление в доме рояля под маркой «Слесарь» - инструмента очень низкого качества – произвело на нас, детей, неотразимое впечатление и особенно, очевидно, на Соню. В одном из интервью на вопрос – что в своей жизни Соня запомнила как наиболее важное событие? – она ответила: «появление в доме рояля». Помню, с каким интересом мы сразу же стали исследовать звуковые возможности этого чудо-инструмента. Подлезая под рояль, мы прислушивались к более раскатистому его звучанию, положив на струны листы бумаги, получали звонкое дребезжание, а при соприкосновении струны с полотенцем – приглушённое звучание. Пробовали защипнуть струну пальчиками, извлекали звук на педали, вновь и вновь открывая для себя неизведанные звуковые богатства этого удивительного инструмента! Самые первые опыты со звуком, таким образом, начались у нас ещё тогда, на рояле «Слесарь». Не с тех ли пор у Сони зародилась любовь к поискам неисчерпаемых звуковых возможностей и красок?

Вскоре нас, трёх сестёр, повели к учительнице музыки – Екатерине Павловне, а через некоторое время она показала меня и Сонечку директору ДМШ № 1 – Полякову Рувиму Львовичу. Старшую сестру Верочку, музыкальные способности которой, по мнению Екатерины Павловны, оказались менее яркими, мама решила обучать частным образом немецкому языку. Проверив наши способности, Рувим Львович сказал, что меня сразу примут в школу, а вот Сонечке ещё надо подрасти. Реакция Сонечки была непредсказуема. Она вцепилась своими маленькими ручками в брюки Рувима Львовича и со слезами на глазах стала упрашивать взять её в школу. Удалившись часа на два, чтобы обсудить этот вопрос на педсовете, он, наконец,  вышел и объявил нам, что Сонечка, как и я, принята в школу. К концу 1937 года на 5-летнем юбилее со дня открытия ДМШ № 1 мы уже были участницами отчётного концерта, проходившего в Доме Красной армии (сейчас это Дом офицеров) с лучшим концертным залом в городе в то время.

О Детской музыкальной школе № 1 г. Казани того времени хочется сказать особо. На фоне зажатой, тяжёлой атмосферы, царившей в нашей семье, она стала как бы своеобразной эмоциональной отдушиной. Возглавлявший её Рувим Львович Поляков сумел сделать так, что несколько классов общеобразовательной школы № 18, отданных музыкальной школе, казались огромным Храмом, переступив порог которого дети попадали в совершенно иной мир, где всё дышало музыкой. Юных музыкантов окружали заботой и любовью высокоинтеллигентные преподаватели. И вот прошло уже много лет, а память о музыкальной школе № 1 г. Казани и её директоре – Рувиме Львовиче не только не стирается, но с каждым годом укрепляется. Всё больше начинаешь понимать, с каким необыкновенным человеком свела нас тогда судьба. Не случайно его имя в Казани становится легендой и повторяется из уст в уста не только питомцами этой школы.

            Необыкновенным человеком была и наша учительница музыки Екатерина Павловна Леонтьева. Она жила напротив нашего дома, и на уроки музыки из-за недостатка классов в школе мы ходили к ней домой. Екатерина Павловна не только учила нас музыке, она постоянно проявляла заботу о своих учениках и в чисто житейском плане. К примеру, в конце 1937 года, когда мы должны были выступать на предстоящем юбилейном концерте ДМШ № 1 в Доме офицеров, и встал вопрос, в чём выпустить нас на сцену, она помогала маме раскроить и сшить нам приличные платьица. Екатерина Павловна, не имевшая своих детей, в те трудные времена устраивала у себя дома весёлые праздничные встречи Нового года, и на ёлку приглашала всех своих учеников. Помню, как её муж – Юрий Борисович Деладвес наряжался Дедом-Морозом и раздавал детям новогодние подарки.

            Тем, что наша дальнейшая жизнь оказалась связанной с музыкой, мы с сестрой  прежде всего обязаны нашей первой учительнице музыки Екатерине Павловне Леонтьевой и Детской музыкальной школе № 1 г. Казани, учащимися которой нам посчастливилось быть, и, конечно же! – чудесному появлению в доме рояля «Слесарь».

Ссылки: