Завод по электромагнитному разделению изотопов был построен

В декабре 1949 года Арцимович направил меня на Базу N 9 ознакомиться с состоянием работ по сооружению завода.

Я выехал поездом из теплой Москвы и попал в лютый мороз в Верхней Туре , забыв под драповое пальто надеть меховую безрукавку, но не забыв захватить валенки. За мной на железнодорожную станцию Туры был выслан "виллис", и уже в нем я начал стынуть. Поселили меня в "гостинице" - бревенчатой, хорошо натопленной избе, под углом которой стоял уличный громкоговоритель, в 6 часов утра, еще до восхода солнца, разбудивший меня. Утром я пришел к директору строившегося завода Дмитрию Ефимовичу Васильеву и сразу был очарован его высочайшей, совсем неожиданной для такого "медвежьего угла" культурой, умом и приветливостью. Вскоре он пошел обходом по заводу и взял меня с собой. В течение нескольких дней я увидел в натуре то, что мы проектировали в Москве и ГСП И-11 в Ленинграде. Увидев тысячи заключенных , работавших на лютом морозе, и множество вольнонаемных в поселке, я содрогнулся. Они строили, ничего не зная [о том], что ионные источники, на которых основано все их производство, все еще ненадежны в работе и с трудом достигают 0,1 от той величины тока, на который мы ориентировали Берию в начале работы в 1945 году, и он ответил визитом Махнева с извещением о премии!

Васильев нашел время прокатить меня по живописным окрестностям. Во время поездки мне, коченеющему в "виллисе", давали пробежки за ним для обогрева. И пригласил к себе в домик, где скромно жил со своей матерью в окружении книг, не показных, а прочитанных и оцененных им, с радиоприемником, по которому регулярно слушал передачи, в том числе и "голоса", которые московские глушилки на Урале не могли заглушить. Расстались мы друзьями. Но виделись с ним потом только два раза. В мае 1950 года, когда я вновь на неделю приехал к нему на завод и участвовал в оперативных заседаниях его лагерного начальства, ведущего строительство. Тогда же вечером я столкнулся с движущимся навстречу мне "кубом" заключенных: взявши друг друга под руки, как требовали конвойные с автоматами, плотной, короткой колонной они шли из поселка куда-то в сторону леса, видимо, к своим баракам. Я перешагнул через кювет на обочину дороги и пропустил их, молчаливо, со скованными лицами, с неудержимой силой, все сносящей на своем пути, прошагавших мимо.

В этот раз я был на Базе N9 вместе с Векшинским и Ефремовым. В воскресенье утром Васильев устроил нам рыбную ловлю на пруду электростанции размером с хорошее озеро, а в один из вечеров угощал у себя дома тетеревами...

По возвращении в Москву я с восторгом рассказал Николаю Ивановичу Павлову , после испытания 29 августа 1949 года назначенному начальником оружейного главка ПГУ , о Васильеве. Может быть, это и сыграло решающую роль при переводе его в Челябинск-70 к Е.И. Забабахину и назначении директором одного из объектов.

Наши основные разработки к весне 1950 года были закончены. Ионные источники и приемники могли выдерживать суточные циклы накопления разделенных изотопов, как показал месяц работы по доведению кикоинской продукции до бомбовой кондиции. Ток в 0,1 ампера на линии был приемлем. Вакуумная техника - насосы на 20 тысяч л/с - была разработана и освоена. Высоковольтное стабилизирование до 0,05 процента по напряжению с защитой от пробоев источников было освоено. Предстояло закончить монтаж комплекса СУ-20 на Базе * 9 в Верхней Туре, запустить сборочные цеха источников и приемников, атакже химический цех. <... > Мы тогда не знали, сколько килограммов урана-235 составляют критмассу. Но теперь она была уже вычислена, и в разработанном варианте методики поставленная перед нами задача по наработке больших количеств урана-235 представлялась крайне проблематичной. <...>

Но Берия все же настаивал на пуске завода. С лета 1950 года я не принимал участия в электромагнитном разделении изотопов, так как был назначен заместителем И.В. Курчатова по ЛИПАНу . Незадолго до этого Н.И. Павлов зашел ко мне в лабораторию в корпусе "А" и спросил, что же я теперь намерен делать, когда приемники изотопов сделаны, испытаны и рекомендованы вчерне, проект завода закончен, стажеры успешно обучаются. Я ответил, что изучаю взаимодействие ионных пучков с твердым телом. Это было естественным продолжением работ. В.М. Гусев и другие в Сухуми , имея магнит с пучком ионов, стали заниматься имплантацией , получившей сейчас широкое применение в промышленности. Возможно, что этот вопрос Павлова был разведкой, и у Берии уже велся поиск заместителя Курчатова. Павлов высказал сомнение в целесообразности такой работы, а я с присущей тогда горячностью доказывал большую перспективность такой работы.

Примерно в это же время я по какому-то поводу был у Курчатова в кабинете и высказал недовольство стилем работы Арцимовича и его отношением ко мне, поскольку все мои физические предложения он отвергал и не давал им хода. Я сказал тогда Игорю Васильевичу, что в 1944 году остался у него, восхищенный его атмосферой энтузиазма в работе, а он "спихнул" меня Арцимовичу, полному скепсиса и неверия в успех работы. И.В. тогда ничего не ответил, но в июле 1950 года меня неожиданно вызвал к себе в ПГУ Б.Л. Ванников , интересовался моей довоенной работой. Я принес ему оттиск моей статьи 1938 года в ЖЭТФ "Энергия связей ядер трития и гелия-3", которую выполнил под руководством И.Е. Тамма. Через несколько дней меня вызвали в Кремль. Принял В.А. Махнев : "Руководство вами интересуется". В чем дело, я не понял и спросил И. В., что это значит? Он отвечал: "Не знаю. Руководство вам скажет, в чем дело". Еще через несколько дней (я был в отпуске в Дубне) меня срочно вызвали в Кремль к Л.П. Берии ... Но это уже другая повесть.

Остальное о СУ-20 и работах в отделе "А" я знаю только по рассказам, о следующих событиях еще могут рассказать М.С. Иоффе, С.Ю. Лукьянов, М.В. Незлин, Б.Н. Маков, Н.И. Чижов, Шепелев, А.Л. Безбатченко, да Наум Абрамович Моносзон и Малышев, ездившие на монтаж, наладку и пуск СУ-20 , куда с 1950 года еще на три года переместился центр внимания по электромагнитному методу.

Позже, кажется, до конца 60-х годов, Золотарев вел на "пятерке" разделение стабильных изотопов . После смерти Золотарева весь фонд стабильных изотопов, накопленных за прошедшие годы, был передан в ОПТК И.К. Кикоину , где пополняется и сейчас благодаря методу разделения на центрифугах , во всех отношениях далеко превзошедшему электромагнитный метод, даже по извлечению заданного изотопа многоизотопных элементов.

А на СУ-20 далее происходило следующее. До конца 1950 года Курчатов еще интересовался возможностью сохранения СУ-20 с Невьянским диффузионным заводом Кикоина. Я провел расчеты возможных комбинаций, что И.В. назвал "теоремой Головина" в дискуссиях по этому вопросу. Но уже в 1951 году наметился большой прогресс у Кикоина, которому способствовал А.П. Александров , предложивший для уменьшения коррозии роторов моторов, вращающих крыльчатки компрессоров, сжимающих UF6, покрывать их олифой .

Замечание читателя

"База №9" вообще-то около НИЖНЕЙ Туры находится

Ссылки: