Черток Б.Е.: первая встреча с Глушко в Германии

Моя первая встреча с Глушко в Германии состоялась вскоре после первого знакомства с Королевым. О приезде Глушко мне также сообщил из Берлина Победоносцев . Я вскоре убедился, что Юрий Александрович стремится заранее предупреждать возможные осложнения в связи с появлением на свободе его бывших сослуживцев по РНИИ . Перед приездом Глушко я пригласил Пилюгина участвовать в свидании с самым знаменитым двигателистом. В отличие от случая с Королевым мне не надо было догадываться, с кем предстоит встреча. Во-первых, проштудированная в свое время книга Лангемака и Глушко "Ракеты, их устройство и применение" уже в предисловии объявляла Глушко крупнейшим специалистом ракетной техники. Во-вторых, отзывов таких высоких для меня в этой области авторитетов, как Болховитинов , Исаев и Победоносцев , само по себе достаточно, чтобы внушить уважение к самому значительному специалисту в области ракетных двигателей. Но была еще она причина, по которой Глушко был для меня большим авторитетом. В 1943-1944 годах, как я уже упоминал выше, для двигателя Исаева мною разрабатывалась система электродугового зажигания. В процессе этой работы появилась идея использовать электрическую дугу не для зажигания, а для создания тяги.

Соответствующей формой электродов и созданием вокруг них магнитного поля можно было бы "выстреливать" сгустки плазмы с большой скоростью и гораздо более высокой удельной тягой, чем у двигателей на химическом топливе. В поисках литературы я обнаружил в библиотеке НИИ-1 секретные отчеты Ленинградской газодинамической лаборатории , из коих следовало, что еще в 1929 году В.П. Глушко изобретал электрические ракетные двигатели . На этом мое увлечение электрическими ракетными двигателями в то время прекратилось. Но, рассудил я, этим занимался Глушко, а следовательно, в электротехнике он не может быть дилетантом, и, стало быть, это еще один довод в его пользу.

В мой кабинет вошли два офицера: полковника я узнал сразу - это был Валентин Петрович Глушко, а другой - подполковник - коротко представился: "Лист". Оба были не в гимнастерках, галифе и сапогах, а в добротных кителях и хорошо отглаженных брюках. Глушко чуть улыбнулся и сказал: "Ну, мы с Вами, кажется, уже встречались". Значит, запомнил встречу в Химках. Зашел Николай Пилюгин , и я представил его как главного инженера института. Предложил рассаживаться и выпить чаю или "чего- нибудь покрепче". Но Глушко, не присаживаясь, извинился и сказал, что сначала просит срочной автомобильной помощи:

- Мы едем из Нордхаузена, машина очень плохо тянула и сильно дымила. В салоне мы задыхались от дыма. У вас, говорят, есть хорошие специалисты в "репаратуре". Николай Пилюгин подошел к окну и заявил: - Да она и сейчас дымит. Вы мотор-то выключили? Неожиданно спокойным тихим голосом заговорил Лист , который снял фуражку, обнаружив копну совершенно седых волос, и демонстративно опустился в кресло.

- Не надо беспокоиться. Это догорают тормозные колодки ручного тормоза. Мы едем из Нордхаузена с затянутым ручным тормозом. Мы с Пилюгиным были ошарашены:

- Так почему вы его не отпустили?

- Видите ли, Валентин Петрович поставил мне условие, что, если он за рулем, я не смею ему ничего подсказывать. Позднее мы узнали, что Георгий Георгиевич Лист до ареста в 1938 году был заместителем главного конструктора ЗИСа (Автозавода имени Сталина) . По внешности, манере говорить и держаться он был типичный интеллигент старого поколения. Но, тем не менее, в автомобилях разбирался во всех тонкостях и прекрасно управлял ими. Из Берлина до Нордхаузена он вел машину. А в Нордхаузене Глушко потребовал управление передать ему. И вот результат. Мы с Пилюгиным не знали, то ли хохотать, то ли сочувствовать. Но у виновника происшествия Глушко на лице не отразилось никакого негодования или удивления. Он тоже спокойно опустился в кресло, извлек чистейший платок и отер лоб. Я позвонил в нашу "репаратуру" и, объяснив в чем дело, попросил быстро заменить у "Олимпии" ручной тормоз. Так состоялось первое свидание с Глушко в институте "Рабе" в Германии. Этот инцидент характерен и для Глушко, который иногда проявлял непонятное упрямство, если ставил себе какую-то цель, и не терпел подсказок, и для Листа, который работал в казанской "шарашке" под началом Глушко и теперь мечтал от него вырваться, но Глушко оставался его начальником и не отпускал.

Позднее, под предлогом контроля и отработки технической документации на двигательную установку Лист все же вырвался из-под ежедневной опеки Глушко. Я организовал ему рабочее место в институте "Рабе", и здесь он спокойно работал до окончания нашей деятельности в Германии. Но по возвращении в Москву Лист все же вернулся к Глушко и до ухода на пенсию проработал в его КБ "Энергомаш", оно же ОКБ-456 .

В Бляйхероде Глушко и Лист были недолго. Глушко посетовал, что Исаев уехал в Москву, не дождавшись его.

- Дело в том, что я получил большие полномочия, и мне хотелось бы привлечь всех двигателистов к перспективным разработкам этого направления. Чуть улыбнувшись, он добавил:

- Я назначен начальником двигательной секции Особой правительственной комиссии. Когда мы отправили Глушко и Листа в гостиницу на отдых до их отъезда в Леестен, Пилюгин проворчал:

- Вот там в Москве создают Особые правительственные комиссии, которые будут хвалиться нашей с тобой работой, а мы заработаем еще какого-нибудь начальника управленческой секции. А ведь не будь нас, то и этой Особой комиссии делать было бы нечего. Мы закурили его любимый "Казбек" и перешли к текущим неотложным делам.

Ссылки: